Алексей Волков - Командор Страница 38

Она поперхнулась, не находя слов, но голубые с поволокой глаза наблюдательному мужчине сказали бы многое.

В данном случае Сережа наблюдательным не был. Он любовно погладил заряженное ружье, извлек из той же сумки бутылку коньяка, открыл и передал своим спутницам.

– Глотните немного. Взбодрит. Что касается вашего спасения, то оно не составило труда. А кроме того, – он хитро подмигнул, – я уже сполна вознагражден лицезрением вашей несравненной красоты.

Наташа почему-то смутилась и покраснела, хотя понимала, что все это глупости. В этот момент ей казалось, что Сережа достоин любой награды, а она, как последняя дура, стеснялась, что он видел ее далеко не безобразное тело.

Юленька, напротив, улыбнулась так мило, что у многих мужчин от такой улыбки сильнее забилось бы сердце.

Но многих мужчин здесь не было, только Кабанов, а его голова была занята сейчас совсем другим.

– Держите… – Сережа достал из сумки пачку печенья, поделил ее пополам и протянул девушкам.

– А вы? – спросила Юленька, заметив, что Кабанов не оставил себе ничего.

– Я не хочу. И не спорьте со мной, девочки. Учтите, что нести сразу двоих по лесу мне будет тяжеловато.

Девушки невольно рассмеялись, представив, как Кабанов несет их обеих на руках. То был первый светлый момент за весь бесконечный день. Сережа отхлебнул из вернувшейся к нему бутылки, тщательно закрыл ее и упрятал в сумку. Потом с наслаждением закурил, но посмотрел на небо и поднялся.

– Пора идти. Солнце скоро сядет. Темнеет здесь быстро, а мне вовсе не хочется, чтобы ребята приняли нас за подкрадывающихся флибустьеров. Да и по лесу идти вслепую радости маловато.

Коньяк и скудная еда немного подбодрили спасенных. Девушки даже перестали виснуть на своем спасителе. Разве что совсем немного.

Идти по лесу всегда трудно. Деревья, кусты, какие-то канавы… Приходилось постоянно обходить многочисленные препятствия, удлиняя и без того не короткий путь. Сергей шел, напряженно вслушиваясь, то и дело вертел головой, но прятаться больше не приказывал. Видно, разбойникам тоже не хотелось шляться ночью по лесу, и они до темноты предпочли убраться на захваченный берег или на свои корабли.

Корабли… Девушки отдали бы все, чтобы вновь попасть на родной лайнер и чтобы его машина работала как прежде! Ни один парусник не в состоянии угнаться за «Некрасовым». Можно было бы переночевать в своей каюте на чистом белье…

Увы! Вместо этого вокруг лежал лес, безжалостный, словно детский кошмар. Он напомнил о себе на очередной поляне, посреди которой лежало окровавленное растерзанное тело изнасилованной женщины.

– Идемте. – Кабанов, не сбавляя хода, провел своих спутниц в стороне от изуродованного трупа. – Здесь мы, к сожалению, уже ничем не поможем.

Девушек начала колотить нервная дрожь. Они воочию увидели свою участь, от которой их спасло только чудо. Не подоспей вовремя Кабанов или окажись на его месте кто-то другой – лежать бы им подобно этой несчастной.

Наташа вдруг испытала такой прилив благодарности к Сереже, что попроси он, даже не попроси – потребуй награды, отдалась бы ему, не стесняясь подруги. Она поняла, что невзлюбила не мужчин, а тех, кто называет себя мужчинами. Но их-то спаситель был не поддельным мужчиной, а настоящим!

Показалось, что Кабанов уловил состояние девушки, но вместо приставаний стал более сдержанным. Он даже стал меньше смотреть на обеих спутниц, словно стеснялся их.

– Самое паршивое, что дойти до лагеря засветло мы не успеваем, – сказал он после некоторого молчания.

– Можем заночевать в лесу, – предложила Юленька. Она тоже не испытывала страха в присутствии такого защитника. – А утром уже дойдем до остальных.

– Можно и так, – неопределенно протянул Кабанов. – В принципе, ночью никто шастать по лесу не будет.

Он вдруг остановился, предостерегающе вскинув руку. Этот жест девушкам был уже знаком. Они послушно остановились, вслушиваясь в лесные звуки.

Кабанов тихо отвел стюардесс за ближайший кустарник, передал Юленьке сумку, Наташе – ружье и шепнул:

– Ждите меня здесь. Что бы ни случилось – не высовывайтесь и не бойтесь. И молчите. Я скоро приду.

– Не ходи, – шепнула Юленька и неожиданно вцепилась в него. – Или вместе переждем, или вместе пойдем.

Кабанов осторожно освободился от девушки, посмотрел ей в глаза, перевел взгляд на Наташу и сказал:

– Я вернусь. Обязательно вернусь. А ваша помощь – ваше ожидание. На меня еще пуля не отлита.

Больше он не сказал ничего. Кивнул и бесшумно растворился в окружающей зелени, будто был не человеком, а добрым духом этого леса.

Томительно потекло время. Девушки обратились в слух, ожидая шума борьбы, невольных вскриков, выстрелов, но все было тихо. Потом где-то вдали зазвучали возбужденные голоса, притихли и стали медленно приближаться к ним.

Наташа инстинктивно наглухо застегнула молнию на куртке и присела, стараясь слиться с кустарником. Но почти сразу же, снимая с души камень, прозвучал ставший родным голос:

– Все в порядке, девочки! Это наши, с «Некрасова». Можете выходить.

Пожелание было выполнено без колебаний. Кабанов предстал перед девушками в компании четырех женщин различного возраста, двух детей и пятерых мужчин. Все они были знакомы стюардессам лишь в лицо. Единственным исключением был судовой врач Петрович (все звали его обычно по отчеству). Полноватый и добродушный доктор с седенькой клинообразной бородкой даже сейчас не расстался с большим и тяжелым саквояжем.

Компания спаслась благодаря случаю. Бегали, прятались, один раз налетели на разбойников, но тех было только двое, и Костя, тоже телохранитель, как и Кабанов, застрелил их быстрее, чем они успели причинить какой-либо вред. Теперь вся группа с готовностью присоединилась к Кабанову.

Дальше двинулись целой толпой, но ни Наташа, ни Юленька не уступили почетного места рядом с Сергеем.

Ночь наступила быстро. На небе светила начавшая убывать луна, но деревья росли так густо, что видимости не было почти никакой. Шаги людей поневоле замедлились, а тут еще подъем стал круче. Местами приходилось едва ли не карабкаться, и все порядком вымотались, когда Кабанов остановил свой маленький отряд. Он велел подождать его на месте, а сам в одиночку полез дальше.

А потом были радостные голоса, последние метры подъема, встреча с успевшими обосноваться здесь пассажирами… Было жареное над костром мясо дикой козы, добытой все тем же Кабановым. Был он и сам, уставший и такой родной, и его слова:

– Идите спать, девочки! Боюсь, завтрашний день тоже окажется не из легких. Спокойной ночи!

– А вы?

– Я еще закончу кое-какие дела. – Он внезапно подмигнул Наташе и добавил: – Искусительница!

26

Ярцев. Моряк без корабля

Очнулся я быстро. Я сидел, прислонившись к какому-то шершавому дереву, рядом на корточках пристроился Ширяев, а за ним стояли Вика, Мэри, Марат. Они смотрели на меня с испугом и жалостью.

Гриша осторожно и умело обтер мне ребра влажной тряпкой и, закончив, объявил:

– Счастлив твой бог, Валерка! Аккурат в ребро угодил. На сантиметр ниже или выше – и привет…

Он стянул с себя рубашку и остался в тельняшке, но не нашей, морской, а в такой, какую носят десантники – в бело-голубую полоску. Быстро разрезав рубашку на полосы, Ширяев туго перебинтовал рану.

Я все-таки, ядрен батон, не выдержал и посмотрел на медленно пропитывающуюся кровью материю. Гриша перехватил мой взгляд и успокоил:

– Рана пустяковая. Кровь свернется, и все будет в норме. Одевайся, а я займусь твоими трофеями.

И он, усевшись на корточки, принялся деловито осматривать принесенный мною пистолет, что-то бурча себе под нос, но так тихо, что разобрать слова было невозможно.

– Давай помогу. – Мэри увидела, как я осторожно пытаюсь напялить на себя рваную рубашку, и присела рядом.

Она с материнской заботой помогла мне одеться, но встал я сам, наотрез отказавшись опереться на ее руку.

– Порядок! – Ширяев отстранил вертевшегося рядом сына, встал и с довольным видом сунул пистолет за ремень. – Конечно, не ахти, но трофейному коню в зубы не смотрят.

– А мне дай саблю! – Маратик еле поднял тяжелый для него клинок. – Всех порублю!

– Это не игрушка, – остудил его пыл Гриша, забрал оружие у сына и спросил у меня: – Ты фехтованием, случаем, не занимался?

– Нет. Только бегом. – Я усмехнулся, поняв двусмысленность ответа.

– Вот и я нет. Предлагали в молодости. Да, знать бы, где упадешь… Ладно, держи. Хоть что-то будет. Или махнемся, если хочешь. Я тебе пистолет, а ты мне саблю.

– Я все равно стрелять не умею, – признался я и вытащил ранивший меня нож. – Мне и этого хватит.

– Покажи-ка. – Ширяев взял нож и оценил балансировку. – Ну вот, хоть что-то знакомое…

Почти незаметным стремительным движением он метнул нож в стоявшее метрах в десяти дерево. Нож легко вонзился в ствол сантиметра на три.