Михаил Ланцов - Помазанник из будущего. «Железом и кровью» Страница 6

– Увеличить выпуск патронов возможно в ближайшее время?

– Нет. Мы выжали все из наличного парка станков. А завод «Ант» [14] перегружен работой. Ему не до нас.

– Ладно. Что у нас дальше?

Когда через три часа совещание закончилось, Александр чувствовал себя выжатым как лимон. Большой объем разноплановой информации, конечно, радовал, но все одно – изматывал. Отвык он от него за минувшие годы.

Глава 4

12 февраля 1865 года Павел Матвеевич [15] и Николай Иванович ехали на очередную ревизию Коломенского завода паросиловых установок. Там снова произошла какая-то технологическая неприятность и требовалось их личное присутствие. Дорога была долгой, поэтому они неспешно обсуждали текущие проблемы.

…

– И все равно я вас не понимаю! – горячился Павел Матвеевич. – Зачем нам делать такие массивные рельсы?

– Да поймите вы, это расчет на перспективу. Посмотрите, что с Николаевской дорогой творится. Что не год, то десятки миль рельсов под замену. То порвутся, то сотрутся, то изогнутся, то еще что-нибудь. А как сложные конструкции выходят из строя? Хорошо еще поворотов мало, а то бы зимой совсем за голову хватались.

– Надежность… Какая надежность? Это же уму непостижимо! Сто сорок пять фунтов [16] стали на сажень [17] рельса! А что? Чего мелочиться? Давайте триста фунтов сделаем? Эти столетия пролежат!

– Павел Матвеевич, не горячитесь. Александр редко упрямится, но всегда по делу. Чутье его еще ни разу не подводило.

– Чутье… – недовольно проворчал Обухов.

– А разве нет?

– Сколько шпал планируется?

– Три с половиной тысячи шпал на версту [18].

– И здесь перестраховывается?

– Мне кажется, тут что-то иное.

– В самом деле? – язвительно спросил Обухов.

– Да. Я думаю, что Александр следует какому-то только одному ему известному плану.

– Это, Николай Иванович, не секрет. Многие уже давно за нашим цесаревичем замечают странную, практически мистическую целеустремленность. Он как будто упорно идет только ему видимой дорогой.

– Вот! Именно! Мне кажется, Александр знает то, что скрыто от простых смертных. Я даже иногда думаю, что он ясновидящий. Что вы улыбаетесь? Он ни разу не ошибся в главном. Даже тогда, когда уже все опускали руки, он настаивал и в конечном счете добивался желаемого результата.

– Да, мне тоже так кажется. И эти разведывательные данные…

– Вы тоже заметили?

– Конечно. Слишком много очень странных «разведывательных данных». Я переписывался аккуратно с некоторыми своими знакомыми из Германии и Великобритании. Наводил справки. И вы знаете, ту самую печь, которую я уже в 1859 году построил, там сейчас только задумывают.

– Это не показатель. Разведчики могли найти материалы проекта до начала его реализации «в железе».

– Допустим. Но откуда Александр знал, что именно этот проект будет работать? Вспомните! Он был полностью, абсолютно убежден. И оказался прав. – Обухов выдержал паузу. – Я не знаю, что думать.

– Ничего не думайте. Видимо, это выше нашего понимания. Я для себя решил, что мне удобнее соглашаться с Филаретом и считать Александра человеком, отмеченным божьей благодатью.

– Так вы во все это верите?

– Мне ничего не остается. Кажется, это единственное объяснение, которое можно найти происходящему.

– А разведкой у него ангелы занимаются?

– Павел Матвеевич!

– Хорошо, хорошо. Давайте лучше сменим тему. Как у вас обстоят дела с пушками?

– Плохо. Очень плохо. Пятидюймовая [19] гаубица совершенно не получается. Маиевский с отцом и сыном Барановскими уже просто не знают, что делать.

– А что именно не удается?

– Концепцию Александр подсказал верную, – Путилов выразительно посмотрел на Обухова, и тот лукаво улыбнулся, – а вот с инженерным мастерством у нас не очень. Поршневой затвор, противооткатные устройства, легкий цельностальной лафет с раздвижными станинами, противопульный щит и прочие нововведения. Все хорошо. А уместить в заданные цесаревичем габариты и массу не можем. Точнее, умещаем, но конструкция при испытании разваливается.

– И что вы планируете предпринять?

– Пока не знаю. Цесаревич приезжал на завод. Смотрел с таким видом… – Путилов замялся.

– Да говорите, Николай Иванович, что уж там?

– Не знаю. Не могу описать его взгляд. В общем, дал он нам целый список замечаний и поправок к конструкции.

– Так он же не инженер?

– Боюсь, что тут та же ситуация, что и с новой винтовкой. Он просто направляет специалистов в нужную сторону. У нас же две основные проблемы: лафет со станинами разваливается и противооткатное устройство ломается. Вот он и насоветовал. Например, раздвижные станины мы будем пробовать делать из бесшовных труб.

– Сверлить? – удивился Обухов.

– Нет, что вы! Он предложил нам довольно интересную конструкцию станка. Точнее, даже не конструкцию, а принципиальную схему. Но там все просто. Думаю, через месяц НИИ точного машиностроения закончит уже возиться с чертежами.

– Бесшовные трубы! Это же потрясающая технология! Дорого получается?

– Дорого, но намного дешевле, чем сверлить.

– А что еще?

– Да много чего он рекомендовал, но почти все решения упираются в качество стали. Опыты ставим с легированием очень активно. Мучаем Якоби и Авдеева.

– А их зачем?

– Редкие металлы в достаточно чистом виде получают. Да и не только их. Они и железо могут очищать весьма недурственно. Правда, мы этим не балуемся. Уж больно дорогим такое железо выходит. Буквально на вес золота. Так что пока легированием ограничиваемся.

– И есть какие-то прорывы?

– Нет. Ничего серьезного мы пока не достигли. Если не считать ту марганцевую сталь.

– Ну же, Николай Иванович, не скромничайте!

– Павел Матвеевич, честно вам говорю, ничего особенного не получили. Топчемся на месте, накапливая материалы по эффектам применения разных компонентов. Александр в этот вопрос не лезет, а мы как пальцем в небо – вслепую перебираем. Но кое-какие успехи уже есть, например с никельсодержащей сталью. Очень интересными оказались опыты с вольфрамом, но Якоби с Авдеевым его нам практически не дают.

– А вы с цесаревичем не говорили? Может, он посодействует?

– Говорил, но он выслушал Якоби и поддержал его. Там, видите ли, важнее.

– Важнее? И чем это он там таким занимается?

– Понятия не имею. Я в этой электротехнике совершенно не разбираюсь. Но цесаревич прямо весь засветился, когда Якоби рапортовал. Думаю, там действительно важнее.

За хорошим разговором дорога короче становится, а за сплетнями – особенно. Поэтому Николай Иванович и Павел Матвеевич даже не заметили, как добрались до Коломенского завода паросиловых установок «Бобер» и сразу погрузились в возникшие на производстве проблемы.

Глава 5

Елена отдыхала в чайной комнате, которую соорудил для собственной релаксации ее супруг. Лежа в полудреме на мягком низком диване, она думала, пытаясь увязать воедино самые разнообразные факты, крутившиеся в ее голове диким вихрем.

За последний год очень многое в ее жизни изменилось. Из размеренного, тихого существования английской принцессы девушка окунулась с головой в совершенно иной мир своего мужа, в эту бурю. Ей казалось, что Александр просто не знает покоя, постоянно занимаясь какими-то делами. Да и вел он себя странно. Елена, выросшая в окружении породистых лондонских аристократов, буквально чувствовала кожей, что он иной. Совершенно. В Саше было что-то варварское и дикое, то, что вызывало в ней трепет и робость. Особенно это качество проявлялось на фоне его родственников, аристократов редкой чистоты. Ассоциативно можно было даже сказать, что Александр напоминал орла, который случайно залетел к павлинам с какой-то целью. Что-то вроде игры, в которой Саша притворялся кем-то другим. Древний викинг, которого помыли, причесали и научили манерам. Но все его существо буквально лучилось тем, что у Александра было внутри. Елена была полностью убеждена, что он соблюдал все принятые в аристократической среде условности ради необходимости, и только ради нее. Дай ему волю – порядки вмиг изменятся.

Своим крепким телом с развитой мускулатурой Саша напоминал Елене какого-нибудь здоровяка-простолюдина, по недоразумению считающегося наследником весьма влиятельного аристократического рода. Но, несмотря на все эти совершенно варварские, с ее точки зрения, детали, Александр Елене нравился. У нее к нему было какое-то дикое, иррациональное влечение. Девушку завораживало его мощное тело. Разумом она понимала всю неуместность такой могучей «тушки» у аристократа, но подсознательно не могла противиться тому чувству восторга и желания, что ее охватывало при виде мужа. Большой русский медведь. Умный. Сильный. И очень опасный. Настолько, что даже ее мама – самая влиятельная королева в мире – очень осторожно выстраивала с ним отношения.