Александр Конторович - «Черная смерть». Спецназовец из будущего Страница 8

— Да! И кто там?

— Советник Вернер и с ним еще несколько человек.

— Да, так и должно быть. Проводите их ко мне.

Горн встал, прошелся по кабинету и попытался собраться с мыслями. То, что предстоящий разговор не влек за собой никаких положительных результатов, было ясно. Выводы последуют, только какие? Чего ждать от этого… Вернера? Что это за птица и кто вообще такой?

В дверь кабинета постучали.

— Войдите!

На пороге появился невысокий, чуть полноватый мужчина в штатском. Круглые очки на таком же кругловатом лице делали его похожим на школьного учителя. Костюм от хорошего портного сидел чуть-чуть нескладно. Отстав на полшага, позади него шла рыжая девица в форме СС.

— Вы разрешите нам присесть? — поднял вопросительно брови вошедший.

— Разумеется, господин советник. Пожалуйста! — Горн встал из-за стола и указал рукой на стоящие у стены столик и несколько кресел. — Или вам удобнее расположиться за этим столом?

— Ну, с вашего позволения, мы попросим там присесть фройляйн Магду. Вы уж извините меня, гауптштурмфюрер, но я, старая кабинетная крыса, стал что-то забывчив последнее время… Что-то скажу, а потом вот пытаюсь вспомнить, о чем же я говорил? И кому? Вот и теряются мысли… Так что фройляйн обычно фиксирует все, о чем я разговариваю. И с кем.

— Разумеется, герр советник! Чувствуйте себя как дома!

«Рыжая Магда»… Что-то знакомое было в этом словосочетании… Где-то Горн уже о ней слышал… Он присел за столик, расположившись напротив Вернера.

— Итак, гауптштурмфюрер, для начала покончим с формальностями. Вы не возражаете?

— Ради бога, герр советник! Вы можете тут распоряжаться как вам будет угодно!

— Даже так? Спасибо, учту… Вот, ознакомьтесь — приказ рейхсфюрера о проведении служебного расследования. Ваш покорный слуга назначен ответственным за это мероприятие.

Горн внимательно прочитал переданную ему бумагу. Все было правильно.

— Слушаю вас, герр советник. Готов отвечать на все ваши вопросы.

— Похвально. Рапорт ваш я прочел еще в самолете. В целом понятно, но некоторые вопросы у меня все же остались. Вы позволите?

— Да-да, разумеется!

— Итак, первый вопрос. Фройляйн, вы готовы?

— Да.

— Приступим. Каким образом и на основании чего был отобран материал для проведения последнего эксперимента?

— Этим занимался лично профессор…

— Нет, гауптштурмфюрер, меня интересует другая сторона вопроса. С испытуемыми пока все ясно. Интересует другое. Кто и каким образом попал на территорию закрытого объекта? Что это за люди? Сколько их было и откуда они взялись?

— Э-э-э… по нашим предположениям, это члены разведгруппы противника. Специально направлявшиеся в данный район для проведения разведки.

— Вот как? Вы, разумеется, немедленно доложили об этом по команде?

— Да. Я докладывал штандартенфюреру.

— Странно, но я прочитал только показания бедняги Кройцера. Он ничего не пишет о разведгруппе…

— К этому выводу пришел сам штандартенфюрер. Это было во время моего личного доклада ему. Я как раз был в Берлине и…

— Ах, вот как? И штандартенфюрер, разумеется, принял меры?

— Да, он распорядился оцепить лес и организовать прочесывание местности.

— Да? Странно, но, видимо, на местах неправильно истолковали его приказ. Лес оцепили, но вот прочесывание почему-то не произвели. Почему?

— Ну… мы пришли к выводу, что целесообразнее будет загнать разведгруппу прямо на полигон и подставить ее под удар испытуемых. Таким образом мы смогли бы провести испытание на хорошо подготовленном материале.

— Вот даже как? Интересная мысль! Это, разумеется, было согласовано с руководством?

— Да. Я доложил об этом штандартенфюреру.

— Каким образом?

— Дал условный сигнал. В разговоре с ним, ранее, мы обсудили различные варианты развития дела. Тогда же были оговорены различные сигналы о том или ином развитии ситуации.

— Ага. Значит, условный сигнал… В материалах дела есть упоминание о вашем выезде в квадрат двадцать шесть. Зачем?

— Рашке приказал мне найти способ переговорить с руководителем русской разведгруппы.

— Для чего?

— Чтобы по возможности выяснить, с кем мы имеем дело, и предъявить им ультиматум.

— Какой?

— Или они следуют в район полигона, или будут уничтожены.

— И они согласились?

— Да.

— Вы не побоялись встретиться с ними лицом к лицу? В одиночку? Да вам «Железный крест» за храбрость впору давать!

— Вы преувеличиваете мои заслуги, герр советник. Я просто исполнял приказ руководства.

— Все бы его так исполняли… И с кем же мы имели дело?

— Разведгруппа подразделения «А» Первого Главного Управления НКГБ СССР. Руководитель — подполковник Леонов Александр Петрович.

— Очень интересно! Фройляйн, вы все записываете?

Рыжая девица кивнула головой.

— Продолжим. Сколько их было?

— По моим прикидкам — около десяти человек. Но лично я видел только Леонова.

— А все остальные? Где были они?

— Надо полагать, прятались в лесу.

— Да? Наверное, они очень хорошо прятались. Ибо если исходить из анализа переданных вашими поисковыми группами радиограмм, они шли по следам одного человека.

— Э-э-э… ну они могли идти и параллельными маршрутами…

— Которых почему-то не обнаружили.

— …

— Да-да, я понимаю. Опять некомпетентность исполнителей на местах… Странно, ведь подразделение лейтенанта Хофмайера состоит из опытных разведчиков-следопытов. Да, видимо, длительное сидение в тылу расхолаживает настолько, что я и представить не могу даже. Фронт — вот самое действенное средство от лени! Вы не находите?

Горн судорожно кивнул головой.

Вернер встал из кресла и сделал успокаивающий жест вскочившему было гауптштурмфюреру.

— Сидите-сидите! Мне легче на ходу думать. Старческие привычки, вы уж меня извините… Да…. О чем это я? А! Как давно, по вашим прикидкам, эти русские были в данном районе?

— Совсем недавно, может быть день или два. Или три.

— И уже успели украсть консервы из спецпайка для испытуемых? Да уже только после этого они могли с чистой совестью уходить обратно и прокалывать дырочки для орденов! Я бы на их месте так и поступил. А вы?

— Э-э-э, но это нереально! На объект невозможно попасть посторонним!

— Угу. То есть либо Хофмайер ошибся, либо вообще подбросил пустые банки от спецпайка — и тогда его надо судить. Либо кто-то еще вынес их за пределы объекта и передал русским. Тогда судить надо уже его…

— Ну… у штандартенфюрера могли быть и свои соображения… В конце концов, препарат подавляет волю и…

— Человеком можно управлять. Вы это имели в виду?

— Да…

— Но, исходя из заявленной вами численности группы противника, на это потребовалось бы значительно большее количество спецпайков. А между тем ревизия установила отсутствие только шести банок. Чем вы это можете объяснить?

— …

— Не можете… И потом, штандартенфюрер что, не доверял вам?

— Почему это?! Доверял.

— И вы ничего не знаете об изъятии со склада части спецпайка?

— Ну… у него могли быть доверенные люди и помимо меня.

— Да, действительно, как же я мог это упустить? Они просто обязаны были быть! Но в этом случае эксперимент уже нельзя считать «чистым», не так ли?

— Но ведь русских было больше, чем шесть человек! На всех препарат подействовать ведь не мог? Разве что они ели все из одной банки — у русских это возможно.

— Что-то все равно не стыкуется, вы не находите? Кстати, кто отвечает за режим сохранности препарата?

— Я. И мой заместитель, штурмфюрер Краух.

— Я могу с ним побеседовать?

— Увы, — развел руками Горн, — он погиб.

— Какая жалость! Значит, он и был доверенным лицом штандартенфюрера?

— Возможно, что и не он один.

— Угу. Вы не возражаете, если мы сделаем небольшой перерыв? У вас есть кофе?

— Да, герр советник, я распоряжусь.

Пока все трое пили принесенный кофе, Горн лихорадочно размышлял. Ревизия, они провели ревизию! Но как? И когда? Кто и каким образом это сделал? На базе есть агентура четвертого управления? Выходит так, что есть. Но кто? И что они уже успели сообщить наверх? Он давит на меня, но пока все удается спихнуть на Рашке. Почему Вернер сделал перерыв? Он ведь уже почти «дожал» меня! Горн покосился на советника, который о чем-то вполголоса переговаривался со стенографисткой. Где же я про нее слышал? Ведь точно, слышал уже! «Рыжая Магда»… Черт, вертится на языке, но не помню… Да и советник этот, что-то не помню такого у Мюллера. Хотя… он, может быть, и не из центрального аппарата. Странно, почему? Вызвать провинциала для решения такого случая? Нелогично. Это совсем не похоже на Мюллера, он специалист грамотный, да и ребята у него… б-р-р-р! Лучше и не думать.