Александр Конторович - Черный снег. Выстрел в будущее Страница 9

Глава 8

Рогов поежился. 'Просьба'? Кто же такой этот кабинетный сиделец, что всесильный нарком его только 'просит'? Или, скорее всего, это слово относилось не к самому Крылову, а к кому-то повыше?

— Так всё-таки, товарищ Крылов, — снова вступил Рогов в разговор, — куда же попал майор Осадчий? Мы понимаем, что это вопрос непростой, но и наше дело…

— Теперь, — хозяин кабинета особенно выделил голосом это слово, — теперь я могу вам это рассказать.

Гордеев поежился. У него возникло ощущение прикосновения к чему-то жуткому и громадному.

— Незадолго до войны, по указанию, — Крылов указал взглядом наверх, и его собеседники понимающе кивнули, — мы закончили строительство и укомплектование резервных центров управления страной.

Генерал-лейтенант с полковником переглянулись. Центров? Слухи ходили только про один — где-то под Куйбышевым.

— Вы не ослышались, — заметив их взгляд, усмехнулся Крылов. — Это не просто дот с телефонами, нет! Вокруг каждого такого центра заложены склады постоянного хранения. Там не только оружие, но и запасы сырья для промышленности. Там еда, снаряжение, запасные части. Все это связано с центральным бункером при посредстве проводной связи.

— И сколь велики эти… эти запасы, товарищ Крылов? — генерал-лейтенант уже взял быка за рога.

— Чрезвычайно велики! Ими можно без труда одеть и экипировать целую дивизию! Да и не одну…

— Однако! — Рогов покачал головой. — Но как же так могло выйти, что на таком объекте — и охраны нет никакой?

— Охрана есть. Только она, как можно догадаться, непосредственно в бункере не сидит. Они контролируют доступ в данный район. При необходимости сообщают нам.

— Так там, что же, — приподнялся с места Гордеев, — и связь имеется? Зачем же тогда мы группу посылали…

Хозяин кабинета молча посмотрел на полковника, и тот скомкал продолжение фразы.

— Есть там связь… только не в этом бункере. И допустить до неё никого из посторонних я не имею права! Ни при каких обстоятельствах, товарищ полковник!

— Но… там же наши… наши бойцы и командиры… как же так…

— Это приказ, товарищ полковник! Не мой… так что обсуждать я его не стану… да и вам не советую. Надеюсь, это всем понятно?

— Чего уж тут непонятного, — буркнул Рогов. — Не в песочнице, чай, куличи лепим…

— Вот и хорошо! — Крылов кивнул. — Будем считать, что по этому вопросу всё. Теперь вы знаете достаточно, чтобы спланировать дальнейшую операцию. С чего собираетесь начинать?

Гордеев кашлянул.

— Ваши соображения на этот счет, товарищ полковник? — повернулся к нему собеседник.

— Да. Ваши люди… они могут выйти на связь с группой Осадчего?

— Могут. Я уже распорядился на эту тему, и в район деревни Лосевка скоро прибудет для этой цели наш человек.

— А связь с ним будет?

— Будет. В вашу задачу, товарищ полковник, входит подробный инструктаж связного.

— Каким временем мы располагаем?

— У вас на это три-четыре дня. Возможно, что и меньше. Так что инструкция должна быть готова, — хозяин кабинета посмотрел на отрывной календарь на стене, — послезавтра в обед. Вопросы есть?

— Есть, — кивнул генерал. — Какую задачу мы должны поставить перед группой Осадчего?

— Прорыв, — пожал плечами Крылов. — А что же ещё? С армией согласуем, помощь окажем. Самолету там сесть негде, так что этот вариант эвакуации отпадает. С оружием и снаряжением тоже поможем, у нас там для этого запасы кое-какие имеются…

Узкий бетонный коридор уходил куда-то в сторону. Пройдя по нему метров пятьдесят, мы очутились перед амбразурой, откуда на нас хмуро уставился пулеметный ствол.

Мой провожатый осветил себя фонарем.

— Кто это с вами, товарищ сержант?

— Из лагеря. Связной.

— Проходите…

Непийвода шагает куда-то вбок. Тоннель тут делает поворот, огибая стену с пулеметной амбразурой. Никакого варианта обойти это место нет.

Пройдя еще метров пятьдесят, мы подходим к новой двери. Здоровенная металлическая плита с маховиками кремальер надежно перекрывает вход. Сбоку в стене тоже амбразура, и из нее тоже выглядывает пулемет.

— Стой!

Мы останавливаемся.

- 'Кувшинка!' — говорит сержант.

- 'Озеро'.

Ничего, однако, не происходит.

Дверь всё так же остается закрытой.

— Оружие тут оставь, — поворачивается ко мне мой провожатый. — Первый раз сюда входишь… уж извини…

Ставлю к стене винтовку. Кладу рядом ранец и снимаю с ремня кобуру с пистолетом. Выкладываю оба 'маузера' и добавляю к ним штык-нож и финку.

— Йок! Нету больше ничего! Гранаты все я ещё наверху разбросал.

Покачав головой, сержант подходит к двери, пропуская меня вперед.

Скрипнув на петлях, она поворачивается. В проеме, освещенный тусклым светом электроламп, стоит давешний лейтенант, тот, что смотрел на наши тренировки.

— А, Котов! Что-то подзадержались вы…

— Здравия желаю, товарищ лейтенант! Надо полагать, у фрицев были свои соображения о том, куда мы все должны были попасть…

— Ну, об этом мы все подумаем чуток попозже… А пока — милости прошу в наши хоромы!

Сержант, отступив назад, собирает мой арсенал и вещи. Перешагиваю через высокий порог и топаю за лейтенантом по коридору.

А хоромы тут действительно вполне основательные! На первый взгляд, так половину наших лесных сидельцев здесь разместить можно без проблем. Электричество есть и здесь — на потолке изредка попадаются горящие лампочки. Интересно! А как оно тут вырабатывается? Со склада генератор приволокли? А раньше как сидели — лучину жгли? Не очень-то похоже… следов копоти я нигде не заметил.

Путь наш заканчивается у очередной двери.

Лейтенант стучит в неё, дожидается ответа и приглашающе кивает мне на дверь.

— Пойдёмте, Котов!

Небольшая комната слегка овальной формы напоминала купе поезда. На правой стене две откидные койки. Прямо напротив двери на стене укреплен небольшой столик. Только пара стульев выбивалась из вагонного интерьера — совершенно обычные, прямо как у нас в бухгалтерии, лет двадцать назад. На освещении хозяева не экономили, тут горели сразу две лампы.

Навстречу нам встает коренастый немолодой дядька. Нарукавные звезды… петлицы — ещё один особист? Ну, не политработник, это уж точно!

— Здравия желаю, товарищ майор! Красноармеец Котов прибыл по вашему приказанию!

— По моему?

— Старший лейтенант Хворостинин сказал мне, что мы едем к его руководству. Я так думаю, товарищ майор, что он именно вас в виду и имел.

— Ага… А сам он где?

Рассказываю майору о произошедшем. В процессе разговора он кивает мне головой на стул. Сам садится напротив и внимательно слушает.

Лейтенант в наш разговор не лезет и молча сидит на кровати, сразу около двери.

— У вас всё?

— Всё, товарищ майор. Про бой в монастыре вы и сами уже, наверное, все знаете…

Майор кивает.

— Да, я кое-что видел… А что старший лейтенант не говорил вам, зачем и куда вы едете?

— Нет. Он сказал мне — найди в монастыре майора Осадчего, скажи ему, что он был прав.

— В чем?

— Не знаю. Наверное, он думал, что вы его поймете.

Оба особиста переглядываются. Майор кивает, и лейтенант встает с кровати и исчезает за дверью.

— Прав, говорите?

— Так точно!

Взгляд майора становится цепким.

Блин! Тут так не говорят ещё! Или уже говорят? Не помню…

— Вот что, Котов… вы ведь тоже здесь не просто так — погулять вышли? Так?

— Какие уж тут прогулки!? Живой вылез — и то благодать!

Майор морщится.

— Не надо, Котов! Я серьезно говорю!

— Так и я не шучу, товарищ майор…

Он внимательно на меня смотрит.

— Кто вы по званию, Котов? То, что не рядовой — я уже и так вижу. Не спорю, ваша легенда вначале выглядела очень убедительной. Хворостинин в неё поверил. Сначала. А вот после склада появились новые подозрения… И я был бы вам очень признателен, если бы вы помогли их разрешить…

— Какие же, товарищ майор?

— Ваше звание и должность!

Не отстанет… для него это — вопрос принципа… Ну, что ж… держи.

— Подполковник. Старший инструктор отдела боевой подготовки управления В 2.

— Это что за управление такое?

— Приказ о его создании проходит под грифом 'Совершенно секретно', и его номер начинается с двух нолей.

Майор озадаченно на меня смотрит. Нет, чего-то подобного, он, несомненно, ожидал. Я как-никак, дал уже ему и всем его сотрудникам достаточно оснований для соответствующих выводов. Зря, что ли, голову столько ломал? Понятное дело, что заявить о себе в открытую — значило бы, в лучшем случае, вызвать нездоровый интерес, подкрепленный отсутствием у меня каких-либо документов. А вот сейчас… Я же к вам не набивался на знакомство, это вы сами меня раскрыли! А ещё говорят, что от перемены мест слагаемых, сумма не изменяется! Может быть, в математике и так, не спорю. Но мы-то здесь не математическими вычислениями занимаемся? В оперативной работе правила несколько иные…