Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)

Алексей Куликов

Дорога к дому

«…из кости родилось лезвие, из плоти — рукоять, жар моей боли расплавил их и слил воедино, кровь моя охладила их и, впитавшись, вновь стала частью меня…

Так родился клинок, имя которому — Чака од Тагор…»

«…двери Крепости отворяет не время. Двери крепости отворяет клинок…»

Пролог

Если есть хоть один шанс, что что-то пойдёт не так, значит, что-то обязательно пойдет не так.

Верховный Патриарх Аорон де Брасс-Тэрин медленно подошёл к окну. Сцепив руки на груди и угрюмо ссутулившись, он устремил невидящий взор глубоко посаженных карих глаз к далёкому горизонту, теряющемуся за нагромождением туч в закатном небе. Он не видел ни огромного сумрачно-серого внутреннего двора крепости, заливаемого струями яростного дождя; ни раскинувшегося за стенами цитадели многолюдного и многоголосого — даже в этот недобрый час — города; ни далёких холмов; ни соснового бора за ними. Блуждающий взгляд скользил по лоснящимся от воды корпусам василисков и мантикор, парящих над древней твердыней ордена; пробегался по стройным рядам послушников и меньших избирающих — мокнувших на плацу в ожидании ежевечерней тренировки, — не замечая их. Незряче миновал он и молнии, ожесточёнными иглами вспарывавших темнеющую громаду небес, не подмечал ответных всполохов чистого пламени, устремлявшихся навстречу своим небесным собратьям из недр его крепости, оттуда, где постигали глубинные тайны особо одарённые «избирающие».

Нет! Его взор слепило послеполуденное солнце, игравшее в мириадах песчинок бессчетных барханов Великой Пустоши, виделись ему совсем другие воины, другие симбиоты, совсем иные стяги развевались на укреплённых стенах похожей — как две капли воды на его собственную — крепости. И молнии. Конечно же, там тоже были молнии: наполняющие воздух ароматом озона, искривляющие пространство одним своим присутствием, испепеляющие материю одним прикосновением — молнии. Но и не только они. Огненные цветки распускали ярящиеся бутоны средь людских скоплений, ледяные иглы вечного холода проносились из конца в конец мятущегося океана плоти; из сияющего поднебесья падали вниз струи жидкого огня и твёрдого хлада, безумствующие кислотные плети, извиваясь, обрушивались на беззащитные тела… были и другие, множество других проявлений Единства. А ещё там были наземные симбиоты. И они так же, как и все, так же, как и их собратья, парящие в вышине, вершили свой танец разрушений. Разнося в клочья ультразвуковыми пульсарами или гравидеструкторами себе подобных, или же подвернувшихся людей… какая разница…

Равнодушное солнце освещало творящееся внизу безумие так же, как и тысячу тысяч раз до этого. Его первые лучи, давшие сигнал к началу агонии жизни, были столь же безучастны, как и те, последние отблески умирающего дня, что озарили кровавым сиянием гонимые ветром обрывки, в которые превратились величественные знамёна, ещё совсем недавно гордо реявшие над ныне павшей твердыней…

Верховный Патриарх обернулся и, неслышно ступая по мягкому ворсу ковра, направился прочь из кабинета. Сияющий розовым светом кристалл-хроникер — кристалл, доставивший патриарху весть о падении аффридского филиала, — гневно отброшенный прочь, одиноко валялся у дальней стены, постепенно тускнея. Удар был нанесён, и уже ничего нельзя исправить!

А ведь этой катастрофы можно было избежать! Конечно, самым верным решением могло и должно было стать истребление, уничтожение в зародыше того мерзкого культа. Вовремя стереть его, развеять по ветру, так, чтобы и памяти не осталось… Но ведь нет же, нет! «Они» предпочли заигрывать с возродившимися идеями, предпочли «закрывать глаза» на нарастающую мощь Дельфуса и увеличение числа его сторонников. А когда стало ясно, что решительной битвы не избежать, — попросту сделали вид, что ничего не происходит!

Даже сейчас, наедине с собой, Аорон де Брасс-Тэрин не осмеливался признаться, что в произошедшем есть и его вина. Что он, как и остальные Верховные Патриархи, предпочёл игру — действию. Как и другие, он втайне радовался неудачам Саируса, его неспособности подавить мятеж. И вот теперь Саирус — мёртв. Его люди — рассеяны или перебиты. Города, цитадели, замки, целые области Аффриды отданы на растерзание орд Дельфуса — этого самозваного пророка. И пройдёт совсем немного времени, прежде чем новый владыка обратит свой алчный взор на восток, на территорию Джайрека, чьи потрёпанные армии давно утратили реальный контроль даже над собственными землями.

Мир определённо сходит с ума! Новые или давно забытые культы и общества возникают из ниоткуда. Старые — разрастаются и ширятся. Конфедерация — раздробленная и терзаемая внутренними склоками, теряет былое влияние, огромные территории уже ей не подконтрольны! А на севере, за горами Солнца, маячит извечное страшилище — Бездна Духа, и только вопрос времени, когда очередной сумасшедший развяжет новую войну, вся тяжесть которой ляжет именно на его плечи. Патриархи теряют власть, ряды «конов» тают, как снег в жаркий полдень. Многочисленные ордены, вскормленные глупцами предшественниками, наглеют с каждым днём. И даже верные цепные псы — эфирцы — стали вести себя куда как своевольней! А теперь ещё и это…

Безумие, безумие! Верховный Патриарх вошел в опочивальню и принялся неспешно разоблачаться, готовясь ко сну. Да! А ведь когда-то он мечтал! Мечтал объединить филиалы! Мечтал восстановить закон и порядок! Мечтал навечно запечатать врата Бездны! Мечтал… Он искренне верил, что ему удастся; ещё чуть-чуть, ещё совсем немного — и всё получится! Но тяжесть мантии быстро развеяла мечты, раздавила, расплющила своим непомерным весом. Осталось лишь стремление выжить… Выжить любой ценой! И если для этого потребуется принести в жертву каких-то там «братьев», что ж — так тому и быть!

Откинув пуховое одеяло, Аорон с головой погрузился в ласковые объятья уютной постели. Не обращая внимания на ломоту в костях — к скорму изменению погоды, не иначе — он, послав мысленную команду, погасил настенные светильники и, немного повозившись, устраиваясь поудобнее, погрузился в сон, оставив все заботы и тревоги на завтра. Завтра… завтра будет новый день, будут и новые заботы!

Сон прервался столь неожиданно, столь внезапно, что казалось — и не было его вовсе. Верховный Патриарх приподнялся на локтях, недоумённо вглядываясь в приятную, успокаивающую темноту спальни, пытаясь понять: что могло помешать ночному отдохновению? Тишина, нарушаемая лишь монотонным шорохом дождевых капель, стекающих по оконному стеклу, умиротворяющая, убаюкивающая тишина — она усыпляла разум, не давала сознанию сосредоточиться на причинах. Ах, как хотелось спать. Аорон де Брасс-Тэрин откинулся на подушки и утомлённо прикрыл глаза, вновь погружаясь в сладкую полудрёму.

И тут это произошло! Волна безотчётной, всепроникающей и всепоглощающей тоски нахлынула, в один миг затопив целиком всё существо, именовавшее себя Аороном де Брасс-Тэрином. Рассохлись и опали прахом краски мира, смолкли, истаяли звуки вселенной, все чувства разом прекратили свой извечный спор: радости больше не было дела до боли, любовь не сходилась в извечном поединке со злобой, и гнев не нападал на безмятежность. Всё замерло, всё поглотила тоска…

Верховный Патриарх скатился со своего ложа на пол, постанывая и заливаясь слезами от охватившего его чувства утраты, потери, по сравнению с которой гибель, всех филиалов Терры — НИЧТО. Хотелось кричать, выть в полный голос, катаясь по полу, вцепиться в волосы — выдрать их с корнем, царапать лицо, выдавить глаза, нанизать на острую сталь собственное сердце… Только б не чувствовать, не переживать миг за мигом это разрывающее душу отчаянье!

Скуля и подвывая, точно израненная тварь, Аорон на коленках пополз к двери. Та крохотная часть разума, что всё ещё была способна рационально мыслить, отчаянно кричала — ОПАСНОСТЬ! Что-то случилось, что-то очень скверное! Дальнее проклятье? Атака врагов? Заговор? Надо было как можно скорее добраться до стражей, позвать на помощь, вызвать «исцеляющих» и «ваятелей»! Нащупав в темноте дверную ручку, он потянул её вниз, дверь отворилась, патриарх буквально выполз из собственной опочивальни… И как только он миновал её порог, тоска ослабла, сменившись острым чувством… Зов — это было самое верное определение того, что он сейчас ощущал.

Поднявшись на ноги и зябко поведя плечами, Аорон сосредоточился на новом ощущении. Что-то тянуло его в кабинет, что-то невнятное, как дальний крик туманным утром. Прижавшись спиной к холодной стене и осторожно ступая босыми ногами по каменным плитам коридора, он стал приближаться к лишь недавно покинутой рабочей комнате. Чувство тревоги нарастало. Всё его нутро кричало: надо остановиться, надо кликнуть стражу, надо вызвать «взыскующих»! Но Зов… Это проклятое чувство против воли тянуло его вперёд. Свернув за угол, патриарх очутился у дверей кабинета. Распахнутых дверей. Что такое? Он точно помнил, что затворил их! Неяркий свет нескольких, болтающихся как придется в воздухе шаров-светлячков точно обухом вышиб из него слабость и сомнения. Кто-то осмелился проникнуть в его покои! Кто-то покусился на святыню…