Роберт Хайнлайн - Фрайди

Роберт Хайнлайн

Фрайди [= Пятница, которая убивает; Меня зовут Фрайди]

От издателя

Авторитетный американский журнал «Локус» только дважды присуждал звание «любимый автор всех времен» и «лучший автор всех времен» одному и тому же человеку. Таким человеком был Роберт Энсон Хайнлайн (1907–1988) — замечательный писатель, которого по праву считают корифеем научно-фантастического жанра.

Роберт Энсон Хайнлайн родился в небольшом городке Батлер штата Миссури. После окончания колледжа семнадцатилетний юноша поступает в Университет штата Миссури, а через два года решает продолжить учебу в Академии ВМС США, которую он закончил в 1929 году, получив степень бакалавра естественных наук.

Пять лет службы в военно-морских силах не пошли на пользу здоровью молодого человека, и в 1934 году он демобилизовался. Одно занятие сменяет другое — то он служит горным инженером, даже становится владельцем шахты, то торгует недвижимостью. Однако смена профессий не помешала его занятиям физикой в Калифорнийском университете и пробе пера.

И вот в январском номере журнала Astounding Science Fiction за 1940 год он дебютирует рассказом «Реквием» (позже рассказ вошел в финал его романа «Человек, который продал Луну»). А с июльского номера журнала за год уже начинает печататься первый роман Хайнлайна «Дети Мафусаила», положивший начало серии «История будущего».

К концу 40-х годов Хайнлайн уже признанный автор десятка книг, в том числе «За этим горизонтом» (1948), «День, который наступит послезавтра» (1949), увлекательных юношеских романов «Ракетный корабль „Галилей“» (1947), «Космический кадет» (1948), «Красная планета» (1949).

Особый расцвет творчества писателя приходится на 50–60-е годы. Один за другим выходят его лучшие романы, принесшие Хайлайну мировую славу: «Кукловоды» (1951), «Двойная звезда» (премия «Хьюго-1956»), «Дверь в лето» (1957), «Звездные рейнджеры» (премия «Хьюго-60»), «Чужак в чужой земле» (премия «Хьюго-62»), трилогия «Пасынки Вселенной» (1963), «Луна — суровая хозяйка» (премия «Хьюго-1967»). В 1974 году Хайндайн получает премию «Небьюла» и звание «Гранд Мастер».

Чрезвычайно многогранна общественная деятельность писателя — он является членом нескольких научно-просветительских и военно-патриотических обществ. Любопытно отметить, что в 1961 году по приглашению компании Си-би-эс он комментировал полет космического корабля «Аполлон-11».

С годами не угасает любознательность знаменитого писателя, его страсть к путешествиям — он побывал почти в восьмидесяти странах и даже на Северном полюсе. Не скудеет и его писательская фантазия. В 80-е годы выходят его романы «Число зверя» (1980), «Иов: комедия справедливости» (1984), «Кот, проходящий сквозь стены» (1985), сборники рассказов и, наконец, последний роман с провидческим названием — «Уплыть за садящееся Солнце» (1987).

Выбор предлагаемого вниманию читателя романа для перевода на русский язык не случаен: распад Соединенных Штатов Америки, на фоне которого происходит действие, сегодня не может не вызывать невольных аналогий…

Глава I

Когда я выбралась из антигравитационной капсулы в Кении, он висел у меня на хвосте. Он прошел за мной к двери, ведущей к таможне, медпункту и иммиграционной службе. Когда дверь захлопнулась за ним, я его убила.

Никогда не любила пользоваться антигравом. Не любила еще задолго до катастрофы на «Парящем крючке» — висящий прямо в небе и ничем не закрепленный трос очень уж отдает черной магией. Но всякий другой способ попасть на Эль-5 занимает слишком много времени и стоит очень дорого — мои инструкции и финансовые лимиты не позволяют прибегать к подобной роскоши.

Итак, я была здорово раздражена еще до того, как покинула звездолет с Эль-5 на стационарном спутнике, чтобы пересесть в антигравитационную капсулу, но… черт возьми, раздражение — еще не причина для убийства. Я намеревалась лишь вырубить его на несколько часов.

У подсознания собственная логика. Он не успел шлепнуться на пол, как я перехватила его и быстро потащила, стараясь не запачкать пол, к дверцам бомбонепроницаемых кабинок. Там я прижала его большой палец к замку, дверца с лязгом откатилась в сторону, я мигом нашла его бумажник, взяла удостоверение личности и все деньги, а клубную карточку сунула в прорезь. Положив пустой бумажник в карман трупа, я втолкнула тело внутрь, дверца встала на место, замок защелкнулся. Я отвернулась.

Прямо надо мной висел «следящий глаз».

Особо дергаться не стоило. Девять шансов из десяти, что «глаз» болтается здесь случайно и никто не следит за монитором, а его двенадцатичасовая запись будет стерта без просмотра. И один шанс, что какая-нибудь девка из Службы пристально смотрит на монитор, или… просто почесывается, вспоминая о предыдущей ночи.

Итак, не обращая внимания на «глаз», я устремилась к выходу в конце коридора. А эта «прилипла», конечно же, потащилась за мной, поскольку в данном пространстве я была единственной массой, излучавшей тридцатисемиградусное тепло. Но секунды три «глаз» потерял — прежде чем сфокусироваться на мне, он просветил бронированную кабинку, где лежал неостывший труп.

Пока я мысленно перебирала три наиболее безопасных варианта действий, другая часть мозга взяла верх, и руки четко привели в исполнение четвертый вариант: моя авторучка плюнула лазерным лучом и убила «глаз» — не просто ослепила, а ликвидировала антигравитационное устройство. «Глаз» шлепнулся на пол, надеюсь, со стертой памятью.

Мне пришлось еще раз воспользоваться этой «кредитной карточкой» — я открыла замок кабинки авторучкой, чтобы не стереть отпечаток большого пальца, и сильным пинком отправила «глаз» внутрь, составить компанию остывшему телу. Потом я стала действовать очень быстро — пришло время сменить обличье. Как и в большинстве аэропортов, в Кении удобства для пассажиров были по обе стороны границы. Вместо того, чтобы прямо идти к таможне, я отыскала туалетные комнаты и заплатила наличными за пользование кабинкой для переодевания и душем.

За двадцать семь минут я успела не только принять душ, но и сменить одежду, цвет волос и все лицо — то, на что уходит три часа, смывается за пятнадцать минут с помощью горячей воды и обыкновенного мыла. Мне не очень хотелось демонстрировать здесь свое настоящее лицо, но я должна была избавиться от той «крыши», под которой выполняла задание. Та часть «крыши», что не смылась водой, отправилась в мусоропоглотитель: спортивный костюм, теннисные туфли, отпечатки пальцев, контактные линзы, паспорт. В оставшемся паспорте было мое настоящее имя — ну, во всяком случае одно из настоящих, — стереографическое изображение лица и очень убедительно выглядевшая виза Эль-5.

Прежде чем отправить в мусоропоглотитель документы мертвеца, я внимательно проглядела их и… задумалась.

Его кредитные карточки и удостоверения личности были оформлены на четыре разные персоны.

Где же остальные три паспорта?

Вероятно, остались в одном из карманов его костюма. Я не обыскивала его как следует — времени не было, — а просто схватила все, что было в бумажнике.

Вернуться и обыскать? Если я потащусь назад, стану возиться с замком и сунусь в кабину с еще не остывшим телом, меня наверняка кто-нибудь заметит. Забирая его карточки и паспорт, я надеялась затянуть с установлением его личности и тем самым иметь побольше времени на то, чтобы убраться отсюда, но… Одну секунду! Ага, паспорт и клубная карточка были на имя Адольфа Белсена. «Америкэн экспресс» предоставляла кредит Альберту Бюмону, банк в Гонконге брал на себя платежные обязательства Артура Букмена, в то время как Единая карта была выписана Арчибальду Баккенену.

Мысленно я восстановила картину преступления: Бюмон — Букмен — Баккенен прижал большой палец к замку дверцы и в этот момент Белсен ударил его сзади, сунул тело в кабину, закрыл кабину своей клубной карточкой и поспешно убрался прочь.

Да, блестящая версия… Сделаем, еще кое-что, чтобы получше замести следы.

Удостоверения и кредитные карточки я сунула к себе в бумажник, а паспорт на имя Белсена спрятала поглубже. Конечно, его найдут при личном досмотре, но есть множество способов избежать такового — скажем, взятка, подкуп, простуда, состроить «глазки» (и это далеко не все).

Когда я вышла из туалета, уже прибыла следующая капсула, и ее пассажиры стояли в очереди к таможенному контролю. Я встала в самый конец. Офицер таможни обратил внимание на легкость моей сумки и поинтересовался, как идут дела на черном рынке. Я скорчила самую глупую мину, на которую была способна, — точь-в-точь как на фотографии в паспорте, а он в этот момент как раз обнаружил сложенную вдвое купюру, засунутую туда, и сменил тему.