Василий Сахаров - Мечник

Василий Иванович Сахаров

Мечник

(Кубанская Конфедерация — 2)

Глава 1

Кубанская Конфедерация. Станица Павловская. 15.11.2061

Майор Черепанов, стройный брюнет, затянутый в армейский камуфляж, оторвался от ноутбука, на котором что-то печатал, поднял на меня взгляд, и спросил:

— Может быть, все же останешься?

— Нет, командир, для себя я уже все решил. Хватит, свой пятилетний контракт я отработал честно, а теперь на вольные хлеба хочу уйти. Деньги есть, связи имеются, да и подругу мою, что за морем, в Трабзоне с ребенком осталась, сюда перетянуть хочу. Построю дом в Гвардейском, отдохну, а там уже и решу, чем заняться.

— Ну, раз так, значит, иди своей дорогой и не отступай. Однако если захочешь вернуться, то прапорщика я тебе в бригаде сразу пробью и в военное училище отправлю. У нас офицеров не хватает, да и с хорошими сержантами проблема. Сам все знаешь.

Это да, это я знал. После похода на Кавказ, где наш экспедиционный корпус умылся кровью, потерял более шестидесяти процентов личного состава и все тяжелое вооружение, от нашего гвардейского батальона спецназа, в строю осталось четыре человека. Мы вернулись в станицу Павловская, где находился базовый лагерь нашей славной Четвертой бригады, некоторое время отдыхали, и началась обычная служба. Президент Симаков, по сути своей диктатор нашего государственного образования под названием Кубанская Конфедерация, приказал восстановить наш батальон, и понеслись деньки один за другим.

Мне, самому обычному гвардейскому сержанту Сане Мечникову, дали под командование группу молодых разгильдяев, готовых послужить родине, и я постарался за год с небольшим, сделать из них настоящих бойцов. Думается мне, что это у меня получилось очень хорошо. Все пятнадцать человек, находившиеся у меня под началом, стали настолько лютыми бойцами, что их даже свои сослуживцы, немного побаивались, и не важно, новобранцы или ветераны, все едино. В душе, я гордился этими парнями и передал им все, что знал и умел сам, а может быть, даже чуточку больше, поскольку не скупился, и за небольшое вознаграждение нанимал в бригаде инструкторов, которые в какой либо военной специальности, понимали и знали больше чем сержант отслуживший пять лет.

Завтра заканчивался мой пятилетний контракт, который я, в свое время подмахнул не глядя. Я попрощаюсь с парнями, прошедшими со мной очень многое, с бойцами моей группы и с нынешним командиром батальона. Что будет потом? Над этим вопросом я размышлял часто, но так до конца и не определился, на какой путь мне все же встать. Не потому, что были какие-то сомнения, а по той простой причине, что знал, строить долгосрочные планы в нашем изменчивом мире, бесполезно. Человек, в данном случае я, может размышлять о чем угодно, но вот куда его кривая судьбы вывезет, предугадать нельзя. Впрочем, я верил в свою счастливую звезду и хотел надеяться только на лучшее. Впереди свободная жизнь, игра начинается, но уже сейчас, у сержанта Мечникова есть некоторые планы и несколько козырей в рукаве.

В первую очередь, конечно же, это деньги, которые у меня имелись. Не много и не мало, но три тысячи золотых «конфов» наличкой, это, между прочим, сорок пять килограмм драгоценного металла, и акции некоторых предприятий нашего государства, общей стоимостью еще в пятнадцать тысяч монет. Пока, все это хранилось у нашего бывшего комбата Сергея Ивановича Еременко, который после полученных на Кавказе ранений, не смог более тянуть на себе командование батальоном, но и службу не бросил, и сейчас заседал в органах государственной безопасности, заместителем начальника аналитического отдела. Неплохо пристроился полковник, глядишь, что и мне это как-то пользу принесет.

Во вторых, мои надежды укреплялись тем, что наконец-то, на границах Конфедерации воцарилось относительное спокойствие, которое несло стране долгожданную стабильность и возможность развиваться без угрозы со стороны внешних врагов. На севере мир, царь Иван подписал пакт о ненападении и, как говорят, тихо спивается у себя столице, городе Шахты. В Крыму нанесен удар по караимам, и они отступили к западному побережью полуострова. На востоке, после сражения под Мокрым Батаем, единственная уцелевшая орда дикарей-«беспределов», все же обогнула озеро Маныч-Гудило, и ушла в сторону Волги.

Самая главная проблема оставалась на Кавказе, где войска Новоисламского Халифата стремились пробиться к нашим внутренним районам. Однако, в течении летней военной кампании, блестяще проведенной нашим самым лучшим полководцем генералом Крапивиным, южане были вынуждены отступить. Как вещало столичное радио, главный источник информации в нашем государстве, было проведено сразу четыре наступательных операции, и сейчас, понеся огромные потери, южане вновь откатились на территорию Грузии и Азербайджана. Они потеряли всю Кабардино-Балкарию, Аланию, плодородную Рионскую Низменность и большую часть Чечни, и вновь собирали войска для очередного рывка на север. О мирных переговорах речь пока не шла, халифатцы все еще были сильны, но Крапивин должен был их дожать в течении зимней кампании, и сомнений в том, что Новоисламский Халифат потерпит поражение, не было ни у кого. Опять же Трабзон от них откачнулся, и заключил с нашими войсками, вышедшими к Кобулети, временное перемирие.

И третье, что вселяло в меня уверенность в завтрашнем дне. Это то, что я был молод. Мне всего только двадцать два года, я здоров, силен, не глуп, хорошо подготовлен и готов принять любые удары судьбы, выстоять и оказаться победителем. Можно сказать, что это самоуверенность, а с другой стороны, это знание своих сильных сторон.

— О чем задумался? — прервал мои думки Черепанов.

— О гражданке, командир, — усмехнулся я, и сам спросил: — А ты, отчего в отставку не выйдешь?

— Что мне там делать, Мечник? Я воин, и кроме как воевать, ничего более не умею. Веришь или нет, а как одежду гражданскую одеваю, так места себе найти не могу. Батальон мой дом и здесь моя родная стихия.

— Понятно, — протянул я. — Еременко при встрече что-нибудь передать?

— Да, в общем-то, нет, — пожал плечами комбат. — Мы с ним по рации частенько общаемся, а вскоре телефонную линию к Павловской протянут, и совсем хорошо будет.

— Насчет Исмаила что-то слышно?

Майор нахмурился и ответил:

— Нет, ничего нового. Известно точно, что Гену Симакова в Грузии именно он достал, но вот что с ним потом случилось, не известно. Его искали и, между прочим, очень хорошо, но никто найти не смог. Как в воду Исмаил канул и, наверное, для него это самый лучший вариант. Все же он не кого-то привалил, а старшего сына президента, хоть и предателя, но все же родную кровь. Как Симаков-старший отреагировал на это убийство, можно только догадываться, так что, скорее всего, сидит сейчас наш камрад где-то высоко в горах, вот пусть там и находится.

— Ясно, — я встал с креслица, в котором сидел. — Ну, пойду, напоследок по лагерю пройдусь.

— Давай, — кивнул офицер, и вернулся к экрану своего ноута.

Выйдя из штаба батальона, невысокого и приземистого кирпичного домика, на окраине станицы Павловской, огляделся. Все как обычно. В палаточном лагере, раскинутом вокруг нескольких улиц, все та же суета, хотя, большей части нашей бригады здесь нет, кто на Кавказе, кто на Дону, а кто и вообще, непонятно где боевую задачу выполняет. Однако, два батальона всегда на месте, и как обычно, над плацем разносится гневный голос майора Максимова, этого человека-переростка, готовившего для бригады новых бойцов.

Эх, хорошо-то как. Я полной грудью вдохнул осенний ветерок, и направился в сторону палатки, отведенной под нашу Вторую группу. Воины у меня резкие, и приходится постоянно за ними присматривать, чтоб не залетели в какую-нибудь нехорошую передрягу. В этом месте я последние сутки нахожусь, и совсем не хочется тратить это время на спор с каким-нибудь бригадным офицером, у которого на вечерних танцах в станице подругу увели, а потом в грызло сунули, чтоб не пытался авторитетом и погонами давить.

В расположении группы все было в норме. Бойцы вернулись с полигона, чистили оружие и слушали музыку, льющуюся из подвешенного в угол динамика громкоговорителя.

— Сержант, — обратился ко мне один из парней, молодой белобрысый паренек, позывной Сметана, — на стол когда накрывать будем?

— К вечеру, вместо ужина. Все купили, что я говорил?

— Так точно, все самое лучшее, что в станице на рынке было, — паренек ухмыльнулся и перечислил: — Водочка, винцо, три ящика пива, фрукты, салаты, хлеба побольше, колбаски, зелени и рыбку копченую. Что в списке было, все взяли.

— Что с мясом на шашлык?

— Замариновали четыре ведра, два с бараниной и два со свининой.

— Норма, — я присел на столик в уголке, который сколотил специально для себя, и достал из РД, лежащего под ним, свой ноутбук, служивший мне верой и правдой, уже почти пять лет.