Виктор Ночкин - СЛЕПОЕ ПЯТНО

Виктор Ночкин

СЛЕПОЕ ПЯТНО

— Вы сволочь, Вандемейер!

Я постарался произнести эту фразу с чувством, чтобы до рыжего дошло, какую глупость он сморозил. Но Дитрих только скалил зубы — он был вполне доволен собой. В общем-то у него был повод гордиться, кабана свалила именно его пуля… Сейчас огромное тело, покрытое темным мехом, содрогалось тише и тише, шерсть на загривке опадала. Но даже так, лежа на боку, зверь выглядел внушительно.

— Вы сволочь, Вандемейер! Вы же не станете отрицать, что включили свой дурацкий прибор?

Меня уже отпускало, и я торопился высказаться, пока злость не прошла. Рыжий перестал улыбаться и демонстративно поднял эту хреновину с кнопками — мол, выключен.

— Я слышал, вы щелкали тумблером.

— Да ладно вам, Слепой. Я просто проверял… Проверял он. Просто. В Зоне ничего не бывает «просто». Разумеется, кабана я заметил издалека. Эта здоровенная туша возилась в кустарнике так, что не заметить было невозможно. Я для того и сошел с тропы, чтобы обогнуть на порядочном расстоянии заросли, где засел зверь. Кабан не опасен, если к нему не приближаться, сам-то зверь без причины вряд ли побежит глядеть, кто проходит мимо. Но вот если привлечь его внимание — обязательно нападет. Тупая скотина. В общем, я сошел с тропы и двинул в обход, присматриваясь и держа наготове болт… однако щелчок тумблера я слышал отчетливо, Вандемейер включил свой идиотский агрегат — и привлек внимание зверя.

Кабан попер на нас очень целеустремленно, только треск пошел, когда животное стало ломиться сквозь подлесок. А я в таких ситуациях всегда нервничаю. Потому и не успел сообразить, машинально отшвырнул болт, выдернул ПММ — тут-то кусты по ту сторону тропы будто взорвались. Взметнулись ветки, разлетелась бурая прошлогодняя листва — возникла громадная башка с налитыми кровью глазками, копыта со стуком раздробили ветку… и я, честно сказать, принялся палить, не целясь, навскидку. Не лучшая тактика. Пули «макарова» только добавили кабану жару, он с рыком махнул, но не ко мне, а к Вандемейеру. Дитрих отпрыгнул, это движение яркого оранжевого комбинезона, должно быть, привлекло зверя.

Я, пригнувшись, бросился в сторону, торопливо нащупывая обойму в кармане, потому и не сообразил сразу, что мишень не я, а Вандемейер. Как обычно, обойма никак не попадала на место, рык зверя и треск веток раздавались совсем рядом… я чувствовал: не успеваю — и оттого нервничал ещё больше… тут-то и увидел фокус. Долговязая оранжевая фигура согнулась… отпрянула в сторону перед самым кабаньим рылом, зверь проскочил, не задев Дитриха, захрапел. Копыта взрыли толстый слой гнили, во все стороны сыпанула грязь и трухлявые обломки… Тум-тум-тум!… Тум!

Кажется, кабана свалили первые выстрелы, четвертый был как бы контрольным, что ли… Зверь повалился башкой в кусты, инерция внесла его в заросли, за которыми, как я и подозревал, притаился «лифт» — совсем маленький. Я и болт-то приготовил, чтобы проверить…

Такую тушу, как наш кабанчик, аномалия не смогла подбросить — приподняла, крутанула и швырнула обратно. В полете зверя развернуло, он шмякнулся передо мной, разбрызгивая во все стороны куски гнили. Тут-то я и обозвал Дитриха сволочью. Потом только сообразил, что рыжий рисковал больше моего, да и кабана именно он прикончил. Две дырочки, из которых толчками выпрыскивается кровь… нет, три — третья точно в ухе. Молодец, рыжий. Кто бы мог ожидать подобной прыти от нескладного ученого? Я — точно не мог. А вот и четвертое отверстие — в боку кабана, позади лопатки. Ай да профессор, мастерски завалил! Три пули в голову, четвертая — в сердце? Но, тем не менее, я считал, что должен раз и навсегда выбить из Дитриха самоуверенность. Зона этого не терпит.

— Что значит «проверял»? Вандемейер, мы же договорились, сперва я возьму снарягу, остальное — после.

— Снарьягу-у? — Мой подопечный будто попробовал слово на вкус, смешно растягивая последний слог.

— Ну, снаряжение. Сокращенно: снаряга. Привыкайте к профессиональному жаргону… А с этим я себя чувствую неловко…

«Этим» я назвал пистолет. И только теперь сообразил, что так и не зарядил «макаров». Обойма по-прежнему была в левой руке. Я поспешно загнал её на место и дослал патрон. Потом поискал под ногами пустую обойму, подобрал и сунул в карман. Дитрих помалкивал.

«Макаровы» нам выдал прапорщик с украинскими нашивками в «Вийськовий управи», где мы с Дитрихом оформляли бумаги. Не люблю я казенного оружия, но это было одним из правил игры. К тому же прапор договорился со своими, чтобы нас подбросили к блокпосту на джипе. Во-первых, не пришлось от поселка пешком топать, во-вторых, солдаты с блокпоста на нас поглядели. Мол, мы свои, на казенном транспорте приехали. Это вовсе не лишнее — проще будет миновать этих ребят на обратном пути. У них бывают приступы тоски, тогда они принимаются палить во все, что приближается к Периметру изнутри. Особенно когда примут на грудь лишку. Очень уж способствует приступам меланхолии некачественная выпивка.

От блокпоста мы двинули по тропе, все было замечательно, даже солнышко вышло… все было просто отлично, пока не попался этот несчастный кабан. Теперь я оглядел Дитрихову добычу внимательней. Похоже, молодой зверь, недавно ушёл от стада, чтобы образовать собственную семью… или как там оно у кабанов? Черт их разберет, мутантов. Во всяком случае, других кабанов поблизости, вероятно, не будет. Зато слепые псы наверняка набегут — тушу жрать. А у меня только «макаров» с единственной обоймой. Нужно скорей двигать к тайнику.

— Ладно. — Я махнул рукой. — Будем считать, что я вас отчитал, вы признаете свою вину и больше так не будете. Идемте скорей отсюда.

— Зачем же уходить?

— Скоро сюда придут собаки.

— Эти самые слепые псы, о которых я так много слышал в «Звезде»?

— Они.

— Вот и прекрасно! Хорошо бы с ними был чернобылец… — Рыжий схватился за ПДА и застрекотал кнопками. ПДА у него навороченный, больше обычного, пузатенький, с разъемом под клаву.

— Дитрих… — Молчит, зараза. — Вандемейер!

— Да, Слепой? — не прекращая треска клавиш. Я тяжело вздохнул и стал объяснять:

— Дитрих, собаки придут на запах добычи. Первым делом они проверят территорию вокруг туши, обнаружат нас и постараются разделаться. Вы понимаете? Они вычищают территорию вокруг туши, а потом пируют несколько дней. Нас тоже вычистят.

Вандемейер дотрещал на КПК последнюю фразу, только после этого поглядел на меня.

— Да, это очень удачно. Понаблюдать стаю в спокойной обстановке вокруг добычи — для начала именно то, что нужно. Слепой, я расположусь вон там, видите?

Вижу, деревья. Ну да, достаточно далеко от дохлого кабана. Я снова вздохнул — неизвестно, согласятся ли собаки с тем, что деревья достаточно далеко?

— Я сооружу… э… — Рыжий подбирал русские слова. Болтал он бойко, пока не требовались специальные термины. — Э, засьидку… гнездо. Специальное место. Вы идите к своему тайнику, берите, что требуется, а потом забирайтесь ко мне. Только подходите с подветренной стороны, тогда собаки вас не почуют.

Следопыт хренов. Натуралист. Ещё учит…

— Если с ними будет чернобылец, он без всякого ветра почует.

— Но вы ведь будете вооружены. — Вандемейер был сама уверенность. — Хотя лучше бы вам удалось пробраться незамеченным, чтобы не помешать моим наблюдениям.

— Вы сволочь, Вандемейер!…

Это я уже произнес без нажима. Я уже смирился.

— Идите, Слепой, идите… — повторил Дитрих. — Я сейчас займусь… только передохну немного.

Я поглядел на рыжего внимательней — он побледнел, на лбу выступила испарина. Обессилел после часового перехода? Или приключение с кабаном так подействовало? Рыжий упрятал клавиатуру от КПК в футляр на поясе, вытащил из нагрудного карманчика гигиеническую салфетку и тщательно вытер лицо, потом руки. Салфеточку, между прочим, упрятал в другой карман, который после тщательно застегнул. Европа… Но выглядит рыжий паршиво.

— Вандемейер, я не уйду, пока не увижу вас на дереве.

На том и порешили. Через четверть часа я подсадил Дитриха, отдал ему часть груза из своего рюкзака, чтобы шагать налегке. Ещё он попросил помочь ему устроиться, подать пару старых, почерневших от гнили палок — присмотрел поблизости. Потом я ещё поглядел, как рыжий чувствует себя на ветках. Обезьяны из него бы не вышло, но держался Вандемейер уверенно. Тогда я решился покинуть его и направился к тайнику. Теперь можно было возвратиться на тропу, и я зашагал быстрей.

Свой тайничок я устроил неподалеку в руинах. Трудно сказать, что там было прежде, но заброшенным домик стоит наверняка со времен первого взрыва. Тропа проходила как раз мимо развалин, так что там частенько останавливались на привал сталкеры, вот я и рассудил: в подобном месте никто искать не станет. Народ располагался всегда в дальнем от тропы углу, под остатками кровли, а я свои вещички держал снаружи, там, где гнилые стропила и осыпавшийся шифер образовали живописную груду. Завал порос травой и выглядел нетронутым, так что, если не знать секрета, то ни за что не придет в голову, что здесь что-то спрятано. А от тропы стены прикрывают.