Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть Страница 11

Говоров вполне ожидаемо возбудился безалаберным армированием баррикады, пробурчал:

– Минутку подождите, я щас…

…и побежал в тоннель, сердито орать на техников.

Воспользовавшись паузой, Вадим решил переложить свой рюкзак и стал вытряхивать вещи прямо на перрон.

– Есть желание перекусить? – озаботился Панин.

– Переложить хочу, – сказал Вадим. – Банки на спину давят.

Готовились в спешке, каждый сам укомплектовывал свой рюкзак, а в турпоходы Вадим хаживал в незапамятные времена – в классе этак шестом-седьмом, так что навыки подготовки к долгому пешему путешествию были утрачены.

И вроде бы мелочь, но от грамотной укладки зависит многое, иначе на первом же километре можно набить синяков или в кровь растереть спину.

В рюкзаке был сухпай, вода, медикаменты и перевязка, комплект ХЗ наподобие «Л‑1», моток репшнура с метками через метр, ряд полезных мелочей бытового характера, а также боеприпасы и спальник (спальный мешок). Да, «ХЗ» – это вовсе не вульгарный аналог «я не в курсе», как некоторые могут подумать, а просто химзащита.

Ещё Вадиму выдали монтажную каску с налобником, компас на ремешке, два фонаря, основной и запасной, складной нож в чехле и оставили противогаз, которым наградили ранее.

По экипировке можно было сделать вывод, что путешествие будет не совсем экскурсией, вполне возможно, придётся гулять в агрессивных средах или по участкам заражения и стукаться головой о низкие своды.

Компас был небольшой, похожий на часы, и Вадим сразу надел его на руку.

Когда собирались, Вадим обратил внимание, что ему и Панину дали для переноски патроны – правда, несколько меньше, чем бойцам, – но забыли выдать оружие.

Собирались в спешке, и было не до лишних разговоров. Сейчас вроде бы уже никто не торопился, так что Вадим задал вполне закономерный вопрос:

– А у вас что, дефицит стволов?

– Если дойдёт до боя, толку от вас с Лёхой будет немного, – Мусаев верно интерпретировал иронию гостя. – Мне удобнее, чтобы вас не было в схеме огня. Ну, чтобы не отвлекаться на вас, не переживать, что подстрелите ненароком кого-то из своих или раньше времени пальнёте, обнаружив себя.

– Кроме того, если рассматривать крайний вариант, у безоружного больше шансов остаться в живых, – добавил Панин. – В смысле, не убьют, а возьмут в плен. А там уже будет обмен или торг, по обстоятельствам.

– Точно, – подтвердил Мусаев. – В общем, если хотим сохранить вас обоих для науки – стволы вам давать не стоит.

Такой подход немало удивил Вадима.

Воспитанный на непростой и трагичной истории своей страны, он полагал, что война – это когда все от мала до велика, невзирая на пол, возраст и сексуальную ориентацию, яростно сражаются с врагом до последней капли крови всеми доступными средствами. И если нет оружия, то используют любые подручные предметы, а при отсутствии таковых грызут супостата зубами и рвут когтями.

Поэтому «пораженческое» высказывание учёного, спокойно воспринятое опытным воином Мусаевым, вызвало как минимум недоумение.

Замечание сержанта по «схеме огня» тоже показалось Вадиму странным.

Пять стволов по-любому лучше, чем три, разве нет?

И не важно, что Вадим ни разу в жизни не участвовал в реальной схватке: если дойдёт до боя, он наверняка справится! Пусть не на уровне регулярного бойца, но уж вести отвлекающий огонь или прикрывать товарищей сумеет.

Это ведь нетрудно. Он много раз видел в кино, как это делают разные персонажи, не будучи кадровыми вояками, и ничего, все вполне справлялись.

Однако в этой реальности Вадим пока что не имел даже права совещательного голоса. Здесь никто не интересовался его мнением, и пора уже было привыкнуть, что всё решают за него.

– Ясно, – кивнул Вадим и стал укладывать рюкзак. – Это как гостевая виза.

– Что значит «гостевая виза»? – заинтересовался учёный.

– Статус такой, – объяснил Вадим. – Ты вроде бы здесь, можешь ходить, смотреть, задавать вопросы… Но на трудоустройство и получение выгоды не имеешь права. Ибо ты чужак.

– Не просто чужак, – назидательно поднял палец Мусаев. – А объект особой важности, который нужно беречь как зеницу ока.

Один из бойцов хотел было помочь с укладкой, но Вадим отказался:

– Спасибо, я сам.

Когда уже переложил всё по уму и завязал горловину, боец спросил:

– А ты… ТАМ… раньше, был разведчиком или охотником?

Вадим поинтересовался, откуда такие выводы.

Боец объяснил: сразу всё покидал как попало, а теперь уложил правильно. Вывод: значит, когда-то давно умел, но прошло немало времени, вот и забыл, как это делается.

Лет сорок назад, или пару часов назад – в совместной хронологии двух реальностей это теперь числа одного разряда, – Вадим непременно обыграл бы такую замечательную связку из «когда-то давно умел» и «разведчика-охотника».

Ага, в первом классе был разведчиком, а во втором охотником…

Однако сейчас он привычно подавил позыв к иронии и просто ответил:

– В школе ходили в турпоходы. У нас это частенько практиковалось, так что да, навык есть. Просто это в самом деле было давно, всё уже забыл.

– Турпоходы?

Боец переглянулся с товарищем, и они оба вопросительно уставились на сержанта.

Мусаев изогнул бровь и делегировал немой вопрос Панину.

Учёный в растерянности пожал плечами.

– О как… – Вадим озадаченно почесал затылок. – В общем, детишки собираются в кучу, берут с собой сгущёнку, тушёнку, всякие вкусняшки и под управлением классного руководителя и физрука или военрука – кто трезвее будет, дня на три-четыре выходят на природу. Ножками, по горным и таёжным тропам.

– На ПРИРОДУ?!

– О, боже…

Как видите, активный обмен информацией проходил отнюдь не гладко.

В этой реальности большинство привычных для Вадима понятий были либо безвозвратно утрачены, либо отнесены к категории замшелых архаизмов, не имеющих чёткой смысловой нагрузки.

– Так… Ладно, дети-то у вас есть?

– Конечно.

– Чем они занимаются?

– Ну, как обычно, учатся, тренируются, работают…

– «Работают»?!

– Да, обязательная трудовая повинность. На лёгких работах, понемногу.

– Ну ладно, пусть работают… Хотя… Хм… А такое понятие, как «выходные», у вас есть?

– Конечно.

– Ну вот, уже лучше. Бог с ней, с Природой… Но хоть какие-нибудь рекреационные зоны у вас есть?

– Рекре… где?!

– Так, ясно. Хорошо, давайте подумаем, куда можно направить ваших киндеров на реабилитацию – чтобы было наглядно…

Бойцов звали Витя и Олег, но Вадим пока что не научился их различать.

Оба молодые, пожалуй, младше Вадима, среднего роста, крепкие, стриженные под машинку, а цвет волос и глаз в специфическом освещении местных интерьеров вот так, с ходу, определить непросто, это надо сидеть рядом и откровенно пялиться на человека. Одеты и экипированы одинаково, как и все прочие местные военные: камуфляж, кепи, ботинки с высокими берцами, снаряжение, оружие. В общем, не сказать, что совсем уж близнецы, но похожи так, что с непривычки не разберёшь, кто Витя, а где Олег.

– Нет, как-то всё это непонятно. Если учитель в выходной соберёт ребятишек и поведёт… ну куда там… ну, хотя бы в Нейтраль – прогуляться…

– На этом все турпоходы и кончатся, – поддержал второй боец. – Этого учителя за такие выкрутасы бегом отправят в рудники. И тех, кто через шлюз их пропустил, – тоже. У вас ТАМ что, в самом деле детей водят куда попало? Или у вас их так много… что и не жалко?!

– Ну, я не знаю, как это вам объяснить… В общем, либо поверьте на слово, либо считайте, что это сказки такие, смешные…

– Нет, в самом деле, как так можно?

– Отстаньте от парня, – приструнил любопытных бойцов Мусаев. – Человек с дороги, не освоился ещё – не грузите. Маршрут будет долгий, успеете ещё пообщаться.

– Да вас расстрелять мало за такую халтуру! – раздался из тоннеля дежурный вопль Говорова. – Вы почему такие криворукие?!

– Кстати, насчёт долгого маршрута, – Панин озабоченно посмотрел на часы. – Похоже, Саша основательно увяз в проблеме. Сейчас поубивает техников и сам будет варить. Может, под шумок удерём потихоньку?

– Да ну, не по-людски так, – покачал головой Мусаев. – Сейчас решим…

Сержант жестами привлёк внимание Говорова.

Лейтенант подбежал, зло кривя лицо и матерясь сквозь зубы.

Сержант без лишних слов постучал ногтем по циферблату древних «Командирских» часов.

Далее последовала красноречивая пантомима.

Говоров кивнул, дёрнулся было к левой оконечности перрона, затем оглянулся, задержав взгляд на беспутной баррикаде, и замер на месте с выражением тупого отчаяния на лице.

– Саша, занимайся делами, – подсказал Мусаев. – Мы сами выйдем.