Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Враги Господа нашего Страница 33

– Это… Алан. Он… полицейский…

Да… черта с два.

– Ты его не первый раз видишь, да?

– Да…

– А где был первый?

– В Милане…

– Расскажи…

Даваясь слезами, Крис рассказала. Как она поехала в Милан. Как не нашла там того, чего ожидала найти. Как на нее напали цыгане. Как этот парень ее спас. Потом как она видела то, что я определил как черную мессу. И про то, что этот парень забрал ее тогда. Конечно же, он наврал ей про то, что занимается похищенными. Чушь это все собачья, сами британцы – знатные похитители людей и мистики. Одно «Общество Золотой зари» чего стоит.

И эта история мне не нравилась. Очень. Хоть я в нее и поверил, в ней были явные признаки Игры.

– Давай проясним наши отношения, Крис, – сказал я. – Крис, это твое настоящее имя? Тебя действительно так зовут?

– Да… Можешь мне не верить, но да…

– Хорошо. Ты работаешь на английскую разведку?

Крис ничего не ответила, она прекратила плакать и сейчас просто сидела у вертолетного колеса, сжавшись в комок.

– Крис, если даже это и так, я не буду убивать тебя. Ты спасла моего сына, я тебе должен. Ты должна знать правила, если ты из разведки – долг должен быть отдан, долг важнее всего. Если ты из Песочного дома, я просто уйду, только и всего. Или помогу тебе выбраться из страны, если ты этого желаешь. Долг есть долг, и я предпочел бы…

В следующую секунду я получил пощечину, да такую, что искры из глаз. Признаюсь честно – пропустил…

– Черт тебя побери! Никакая я не шпионка! Я журналистка, понимаешь? Журналистка! Я делаю репортаж-расследование. Можешь думать обо мне что угодно, но я журналистка… и не более того! Да пошел ты!

– Она права…

Я резко повернулся. Парень, которого я подстрелил, смотрел на меня.

– Она права…

– Двадцать второй полк, крыло контрреволюционной войны, я прав? – спросил я.

– Никак нет… – сказал раненый, – Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон. Егермейстер Его Королевского Величества, к вашим услугам…

С графом Сноудоном я разговаривал недолго – все равно он понимал, что я ему не поверю, да и я в самом деле не собирался ему верить. Просто надо было прояснить кое-какие моменты, и я их прояснил.

Услуга за услугу – я достал из кармана всю наличность, которая у меня была, разделил ее пополам. А наличности у меня было много – старая привычка преступников, мафиози и разведчиков носить при себе наличность. Свой телефон я тоже бросил ему. Перед этим отошел и сделал два звонка, а больше он мне не нужен. Если будут искать по телефону, найдут… хм… не совсем меня.

Из любой, самой дрянной ситуации надо уметь извлекать выгоду.

– Заряжен, оплачено сто минут вперед. Роуминг тоже оплачен. Аптечка у тебя есть. Деньги тоже. Город вон в той стороне. Новую одежду украдешь или купишь, если надо. Денег хватит на паром до Гибралтара и еще останется. Не поминай лихом…

– Мы должны взять его с собой, – сказала Крис.

– Ты хочешь его тащить на себе? Лично я – не испытываю ни малейшего желания.

Я взял Крис за руку.

– Пошли. Расскажешь по пути, как ты умудрилась вляпаться во все в это…

Лондон, Англия

Редакция газетного холдинга News Corp.

5 мая 2014 года

Вчера в Лондон пришло настоящее лето…

Тихое и не слишком жаркое, типично британское лето, с зеленой листвой, экстремалами на Темзе, которые рисковали заниматься серфингом, ловко уворачиваясь от барж[33]. Правда, почти каждый на улице помнил, что это второе лето после Национального поражения…

Лондон практически не бомбили. В него попали только две ракеты, обе – в Тауэр, отчего старые вороны Тауэра погибли или покинули это место. Основной удар русских пришелся на военные базы, а самый страшный – на места базирования ядерного оружия. В этой войне, известной как «девяносточасовая» война, участвовали только сверхдержавы, и было применено только сверхчистое ядерное оружие, дающее при взрыве радиоактивные изотопы с периодом полураспада максимум несколько минут. Таким образом, Индостанский субконтинент пострадал куда больше, чем метрополия, а основные разрушения пришлись на базы ВМФ, где базировались британские подводные ракетоносцы. Страшный удар пришелся по базе в Скапа-Флоу, хотя там мало что оставалось – Британия в этот момент вела войну со своим давним союзником и бывшей колонией – Североамериканскими соединенными штатами. Эта война закончилась худо – Британия сама из субъекта геополитики превратилась почти что в объект.

Чувства британцев после национального поражения нельзя было описать обычными словами. Гнев, горе, ненависть, досада – все слилось в ядовитом коктейле. Наверное, рухнула бы монархия, если бы не одно «но» – молодой монарх служил в армии, причем в горячей точке, и во время вторжения принял на себя командование Британской территориальной армией, готовясь к практически безнадежному бою с подходящей к стране Великой армадой. Русские тогда шли ва-банк, они сформировали огромную флотилию из судов, базирующихся на Балтике и у северных берегов, центром этой армады были четыре атомных ударных авианосца. Подобных армад никто не видел с времен семьдесят седьмого ударного соединения[34]. Никто не хотел прощать молодого монарха за унизительный мирный договор, после которого Армада повернула назад. Но Его Величество и не нуждался в прощении…

В этот тихий утренний день, очень рано утром, из одного из домов построенных на месте доков и трущоб Вест-Энда, к припаркованным внизу машинам выскочила… ну, скажем так, не совсем одетая девица. А за ней бежал парень… одетый немного получше и выделяющийся длинной бородой, какую почему-то модно носить в среде интеллектуалов.

Девица решительно рванула дверцу своего «Остин Метрополитен», но парень схватился за нее раньше, чем она успела захлопнуть ее.

– Какого черта, что тебе не так опять? – заорал он фальцетом.

– Что мне не так? Мне просто не нравится, что ты импотент, Питер!

– Импотент? Да? Это с чего ты взяла?!

– Да с того! Эту квартиру купили тебе родители. Твое место в банке купили тебе родители! Что ты сделал в своей жизни сам, а?

– Послушай, у меня ничего с ней не было! – закричал парень. – Это всего лишь моя кузина! Она просто приехала погостить, и точка! Не своди со мной счеты!

– Да пошел ты!

Девица рванула дверцу, и парень отскочил, взвыв от боли и схватившись за прищемленный палец. Возможно, сломанный палец.

Она усмехнулась и нажала на газ…

Утром движения на улицах почти не было, пробки начнутся примерно через два часа, когда основная масса лондонцев хлынет на работу из пригородов. С этим пытались бороться – например, один не совсем здоровый человек, избравшийся мэром города, придумал, чтобы в один день пускать в Лондон только машины с четными номерами, в другой – с нечетными, это привело лишь к тому, что люди стали покупать две машины вместо одной. Но у Крис – так звали эту девицу, столь решительно порвавшую с возлюбленным, – была только одна машина. Правда, карточка «пресса» на стекле давала кое-какие привилегии.

Крис подсчитала по времени. Получалось, что до утренних пробок она должна успеть заскочить на квартиру, принять холодный душ – горячего можно не ждать, она не включила бойлер[35]. Холодный душ… бр-р-р… настоящая мерзость, но она готова на все, только бы смыть с себя ощущение того, что к ней прикасался этот подонок. Потом надо выехать на работу, чтобы успеть до пробок. Позавтракать дома она не успеет… но можно будет перехватить что-то на скорую руку в центре.

Господи, какая же она дура…

С Питером она познакомилась на волонтерской акции, которую устраивали ее друзья. Он показался ей милым и каким-то… беззащитным, что ли. Его родители отчаялись пристроить его в бизнес, которым они владели, и просто купили ему шикарную квартиру и место аналитика в инвестиционном банке. Сейчас из-за войны инвестиционный бизнес в Лондоне переживал совсем не легкие времена, но Питер из-за этого переживал совсем не много, его счета оплачивал не он сам. Он был буддистом… точнее, думал, что он буддист, и он увлекался живописью импрессионистов. Крис он заинтересовал, потому что с ним было о чем поговорить. Она не хотела иметь дело с солдатней и всякими хулиганами с их вечеринками, драками, пивом до блевоты и адреналином. Она считала себя выше этого.

Потом оказалось, что Питер неспособен сам даже за электричество заплатить, вместо пива он увлекается травкой и готов трахнуть любую девицу, которая этого захочет. В том числе и собственную родственницу. Импотент… это было в переносном смысле. Не способный ни на что дельное…

Домик, в котором она снимала комнату по годовому арендному договору, был выстроен в одна тысяча восемьсот восемьдесят пятом году, но по-прежнему сиял белой краской старомодных ставней. Она бросила машину, буквально взлетела по лестнице на второй этаж и…