Демонические игры (СИ) - Сугралинов Данияр Страница 33

Дохнуло сладким запахом гнили. Меня выгнуло дугой и стошнило. А потом я начал заваливаться на пол. Я чувствовал, будто что-то внутри скручивается, наматывая кишки, и от боли открыл рот в беззвучном вопле. Нулевой урон не мог причинить такую боль! Значит, дело в дебафе! Затуманивающимся взором я прочитал его описание и похолодел:

Заражение

Вы заражены чумой мертвых. После смерти вы станете вассалом Чумного мора.

−1 % от объема жизни в секунду.

Ядро Чумного мора все-таки нашло способ отомстить.

Глава 9. Везет сильнейшим

Парни не сразу сообразили, что тики Заражения проходят и по ним. Мы все были в группе, талант Утеса Гнев Нергала среагировал на атаку, но дебафу было плевать на мои резко возросшие показатели – жизнь отнималась в процентах.

Понятно, что когда началась вся эта заварушка с Посланником Чумного мора в лице работяги Рикардо, мне было не до подобных расчетов. Логи урона и механику неуязвимости мы изучали уже позже, на следующий день. Неполноценная Неуязвимость Спящих честно поглощала пятую часть урона, а остальное размазывала по группе: мне, Утесу, Краулеру и Бомбовозу. Вопреки хвастовству последнего, мой объем жизни не сильно уступал его за счет дополнительных характеристик от адептов и за достижения. Главное, парни успели.

Под воздействием Заражения телом я не владел, а потому написал в чат, чтобы меня отнесли в храм. В такой ситуации оставалось надеяться только на Спящего, потому что отхила не было, а дешевые зелья здоровья, одно за другим влитые Бомбовозом мне в глотку, не покрывали потери. Что удивительно, я настолько сжился с Чумным мором, что даже не запаниковал перед угрозой потерять персонажа. Просто решил, что раз уж меня атаковало одно божество, то другое, возможно, защитит.

Бегемот и сам почувствовал неладное – встретил нас на лестнице храма. Приняв с рук на руки, перенес меня к алтарю, но ребят оставил за порогом. Чуть позже я понял почему – не хотел, чтобы адепты видели его слабость и уязвимость.

Аккуратно, даже заботливо уложив на каменный пол, он несколько раз сильно надавил мне на грудь так, будто спасал утонувшего. Бегемот давил и давил, а я потерял счет нажатиям и времени, затуманенным сознанием фиксируя лишь количество оставшейся жизни. Полоска медленно таяла, а урон больше не распределялся по группе. Никакой группы не осталось – возможно, парни сами вышли, чтобы не погибнуть, а может, их выкинул Бегемот, чтобы не путались плетения Чумного мора с даром Нергала и магией Спящих.

И это сработало. Бегемот в прямом смысле выжал болезнь. Меня стошнило, и изо рта начала толчками изливаться смолистая, с коричневыми и зеленоватыми примесями, вонючая жидкость, а следом с каждым дыханием стали выходить хлопья жирной сажи, которые в виде клубов дыма и копоти черными жгутами втекали в ноздри и пасть Бегемота.

Продолжалось это с минуту-две, и, когда закончилось, тело снова стало послушным. Остаточная слабость не помешала мне подняться и сесть. Рядом тяжело, с надрывным сипением дышал Спящий. Я обеспокоенно тронул его за плечо, но тот сбросил руку и жестом велел ждать.

Дебаф никуда не делся, но кое-что в нем изменилось:

Заражение

Вы заражены чумой мертвых. После смерти вы станете вассалом Чумного мора.

Шкала жизни медленно поползла вверх. Но тики никуда не исчезли, они просто сменили жертву. Ежесекундно Бегемот вздрагивал, его трясло. Я не мог точно определить, теряет ли он жизнь – у бога просто отсутствовал подобный индикатор. Но если такое существо так мучается, то это что-то да значит.

– У нас мало времени, – наконец нарушил он тишину. – Мне не составило бы труда вытащить из тебя это полностью, будь ты обычным человеком. Но ты не обычный! Ты бывший Посланник этого паразита! Его структуры переплелись с твоим энергетическим контуром, и вырвать их – значит убить тебя.

– Но я сам видел, как эта дрянь из меня вылезла…

– Паразиту без разницы, что жрать. Я просто дал ему другую кормушку, побольше, и он переключился на меня, при этом все еще оставаясь в тебе.

– Значит, мне нельзя умирать…

– Нельзя. Я знаю, что вы, пришельцы из другого мира, умеете воскресать в Дисгардиуме. Смерть никогда не бывает для вас окончательной. Но тебе умирать нельзя – паразит привязал твою душу к телу намертво. Погибнешь – не воскреснешь, паразит завладеет телом, и я потеряю инициала.

– Есть хоть какие-то способы избавиться от него?

Бегемот открыл пасть, его тело содрогнулось, а ноги подкосились. Я помог ему сохранить равновесие, вовремя подставив плечо. Он тяжело закашлялся и сплюнул что-то антрацитовое, вязкое. От каменной поверхности пола взвилась струйка кислого дыма.

– Есть… – ответил он. – В подобных плетениях хорошо разбиралась Тиамат, и для нее вычистить паразитическую сущность из тебя, уверен, не составило бы труда. Но она слишком слаба, чтобы материализоваться в этом мире.

– Как долго ты сможешь сдерживать это?

– Мои силы тают. Слишком мало энергии, инициал, – пророкотал бог. – Слишком мало адептов. Баланс поступления веры отрицательный. Все уходит на сопротивление паразиту. Чумному мору. Энергии хватит на шесть дней. Боюсь, за такой короткий срок ты не успеешь призвать Тиамат.

– Что потом?

– Паразит тебя убьет. Но сначала развоплотит мой отпечаток в этом мире.

– Спящий… Эти шесть дней… Их можно хотя бы как-то продлить?

– Как я сказал, баланс притока и оттока веры отрицательный. Однако присутствие посвященных адептов вблизи храма, их молитвы… Это должно снизить потери. Эффективность веры непосвященных невелика, но если ты соберешь достаточное количество подобных разумных и позволишь им возносить молитвы здесь… Это тоже может помочь.

– Я знаю, что можно сделать, Спящий.

За минуту до полуночи система предупредила меня о принудительном выходе из Дисгардиума. Неожиданностью это не стало – в будни, ссылаясь на близость гражданских тестов, нам не позволяли засиживаться в игре. Мы вышли в большой взрослый мир, но продолжали жить по детским правилам. Формально совершеннолетними мы станем только после гражданских тестов, вне зависимости от того, успешно сдадим их или нет.

Так что обсудить все произошедшее и грядущие планы в Дисе мы не успели. От разговоров по коммуникаторам мы давно отказались из соображений безопасности, а потому ложился спать я в полном раздрае. Долго ворочался, ломал голову, что делать, а потом не выдержал – поднялся и накатал гневное письмо в «Сноусторм». Я вспомнил, как пострадавшим от Чумного мора в Тристаде выдали приличные компенсации, а что касается меня, прав был Бегемот, я-то точно не обычный игрок.

В школе с самого утра мы перешептывались с бывшими «дементорами», но без всякой конкретики – все равно сразу после уроков собирались устроить клановый совет в одном из тех семейных ресторанчиков, где зародился клан «Пробужденных». Вообще, школа бурлила из-за вчерашних событий. Никто не знал ничего конкретного, и нас позабавили домыслы других учеников.

Особенно отличился Арон «Роболюб» Квон. Он сходил с ума от двух вещей: от Денизы Ле Бон и от «Модуса». Не будучи активным игроком, парень компенсировал это успехами «своего» клана – за кланы болели так же, как за футбольные команды. Так вот, Арон уверенно заявил, что имеет доступ к закрытому разделу кланового форума «Модуса» и точно знает, почему началась война с Альянсом превентивов: из-за женщины. А именно: Денизы Ле Бон, за чье сердце схватились Хинтерлист с Хорвацем.

– Дениза всему виной, сто пудов, – с каменным лицом подтвердил Эд, когда Арон обратился к нему за поддержкой.

– Проблема в том, что она предпочла Глифа, – добавил Ханг. – Читал об этом на фанатском форуме «Лазурных драконов». Инфа – сотка, мне это подтвердил один знакомый китаец, друг кого-то из клана…