Константин Колчигин - Земля Ольховского. Возвращение. Книга третья Страница 44

V

Однако в действительности путь занял более двух часов — едва разглядев с очередной возвышенности, на которую я намеренно загнал санный поезд, глубокую морскую синеву (море было почти свободно ото льдов), я повернул на восток, хорошо помня из дневников золотоискателей, что нужная нам бухта имеет очень пологий спуск к самой воде. Потом прошло ещё минут сорок — достаточно томительных для меня, хотя я и готовился к тому, что больше не увижу свою яхту — почему и тащил с собой в качестве дополнительного плавсредства дюралевую моторку. Наконец обнаружился тот самый пологий спуск к воде и, едва повернув трактор, я тут же увидел глубокую просторную бухту и в самом центре её — «Странник», стоящий на носовом и кормовом якорях. Внешне красавица-яхта находилась в полном порядке, а бухта была почти свободна ото льда, и лишь ближе к берегу плавали небольшие льдины. Метрах в двадцати от воды, там, где наметилась более-менее ровная площадка, я остановил наш санный поезд и заглушил дизель, заметив чуть поодаль остов вмёрзшего в береговой лёд какого-то судна.

— Ну, теперь до ванны не более получаса, — устало улыбнулся я своей спутнице.

Девчонка весело рассмеялась, придвинулась и звонко чмокнула меня в щёку. Я помедлил несколько секунд — устал совершенно неимоверно, а потом решительно распахнул дверцу, выпрыгнул наружу и чуть прикрыл кабину за собой, потому что моя спутница принялась торопливо натягивать комбинезон. Со штормтрапа яхты, свисающего с правого борта, в стоящую под ним надувную лодку торопливо спустилось несколько человек, и я уже отсюда узнал капитана, «деда» и первого помощника — двое последних, подобно капитану, также обзавелись окладистыми бородами. Едва я подошёл к воде, как под ногами закрутился Адмирал (Полковник и Мичман уже тоже были здесь и тянули носы в сторону судна — изучали полузабытые запахи, идущие с яхты), а через минуту вокруг меня собрались все мои люди. Капитан встревоженно вглядывался в нашу сторону — не досчитывал ещё одного участника, но вот его лицо посветлело, и он даже широко улыбнулся — из трактора выбралась Наташа в оранжевом комбинезоне. Здоровяк — матрос приналёг на вёсла, и лодка, преодолев последние метры, с шорохом выползла на кромку берегового льда. Капитан, невзирая на свой богатырский рост и внушительную комплекцию, легко выскочил из лодки и сразу схватил меня в объятия — он, подобно мне, хорошо ещё помнил старые добрые времена, когда люди были более дружелюбны друг к другу.

— Ну молодец, Николай Александрович! — грохочущим басом заговорил он. — Всёх живыми-здоровыми привёл и, смотрю даже, с трофеями прибыл! А у нас всё отлично: и судно в порядке, и люди целы-невредимы!

Потом наш бравый морской волк также крепко обнял всех остальных участников экспедиции, включая механиков и матросов, и лишь Наташу только деликатно взял за плечи.

— А похорошела-то дивчина! — заметил он и оглянулся на меня. — Не насмотришься!

Более сдержанные первый помощник и «дед» очень дружелюбно пожали всем руки, причём последний без особого энтузиазма всё время поглядывал в сторону тяжелогруженых саней, и его лицо немедленно принимало привычное постное выражение.

— Всем на судно! — распорядился я. — Грузы пусть пока остаются здесь — ими займёмся позднее. Командный состав попрошу ко мне в кабинет через полчаса. Распорядись, Дмитрий Сергеевич, чтобы дали отопление по всем помещениям судна!

— Уже распорядился! — тут же отозвался «дед» — в уме и сообразительности ему отказать было нельзя. — Задействовали обе вспомогательные машины…

Василий и Сергей притащили все четыре здоровенные сумки с моими и Наташиными вещами, а я тем временем проследил, чтобы Пётр и Александр перенесли в лодку весь наш арсенал огнестрельного оружия. В лодку первым рейсом помимо капитана, «деда», обоих помощников и меня с Наташей, сел также и доктор — от сумок с вещами в восьмиместной лодке даже стало не повернуться, но плыть было полсотни метров, и через несколько минут мы поднялись на борт «Странника», где нас встретили все остальные матросы и механики. Поблагодарив за исправную работу всех присутствующих, я отправился в свои апартаменты, а два здоровенных матроса тащили за мной и моей помощницей наши сумки. Ключи от дверей я приготовил заранее и по пути открыл каюты Наташи и Володи, а потом, наконец, прошёл к себе, и, когда матрос поставил у входа мой багаж и тихо вышел, я устало опустился на диван, где сидел с Наташей год назад для своей помощницы и лишь два с небольшим месяца для себя. А потом минуты три-четыре разглядывал привычную обстановку кабинета. Но рассиживаться было некогда — нужно было ещё побеседовать со своими людьми, и я, поднявшись, быстро поставил сумки в шкаф, прошёл в гардеробную и выбрал для себя свежий комплект одежды, состоящий из тёмно-синих джинсов и рубашки из такой же ткани — я всегда предпочитал одеваться очень строго. Приняв душ (вода была уже достаточно тёплой), я тщательно причесал свою густую шевелюру, оделся, вместо сапог обулся в лёгкие кожаные туфли, а потом вышел в кабинет и на несколько секунд задержался у рабочего стола, на который сложил весь свой арсенал: два пистолета и два ножа (охотничьи ружья вместе с боеприпасами уже поместили в один из моих сейфов) — даже находясь в личных апартаментах на борту своей яхты, мне было трудно отказаться от оружия, которое много раз спасало мне и окружающим меня людям жизнь. Подумав немного, я всё же нацепил кобуру с одним из пистолетов, а другой убрал вместе с ножами в ящик рабочего стола. В дверь деликатно постучали, и я, неторопливо пройдясь по мягкому ковру, подошёл к ней и открыл створку — на пороге стояла Наташа в голубом халате.

— Я пришла принимать обещанную мне ванну, Николай Александрович, — мило улыбнулась она.

— Да, конечно, моя дорогая помощница, — улыбнулся в ответ и я, пропуская её в кабинет и прикрывая двери. — Пойдёмте, покажу вам это сооружение.

Вход в ванную комнату, в отличие от душевой, которая была смежной с гардеробной, имеющей дополнительный тамбур, находился прямо в просторной спальне. Девушка, оказавшись в ней, на секунду задержалась и быстро оглядела строгую элегантную обстановку (порядок здесь был идеальный, а внушительных габаритов кровать тщательно заправлена, так что стесняться мне было нечего), а потом я провёл её в ванную комнату — тоже прекрасно оборудованное помещение размером примерно четыре на четыре метра, почти половину которого занимала большая гидромассажная ванна. Включил яркий плафон на потолке, хотя света хватало и от единственного здесь большого иллюминатора — низко стоящее солнце светило прямо сюда.

— Справитесь? — спросил я свою спутницу, вынимая из стенного шкафа большое новенькое белое махровое полотенце и раскрывая другой шкаф, на шторм-полках которого рядами стояли всевозможные моющие средства. — Всё в вашем полном распоряжении! Замков, увы, нет — лишь пружинная защёлка, но никто не потревожит вас здесь, включая и меня…

— Спасибо, Николай Александрович… — чуть смущённо улыбнулась девушка.

— Ванна превзошла мои самые смелые ожидания!

— Действуйте, Наташа! — я легко коснулся губами её нежной щеки и вышел наружу, прикрыв за собой дверь.

Через пару минут в моих апартаментах вновь раздался деликатный стук — на этот раз ко мне пожаловал весь приглашённый мною командный состав экипажа яхты: капитан, оба помощника и старший механик. Предложив им войти и располагаться на диванах и креслах, я даже невольно вздохнул — очень не хотелось сейчас, после утомительного пути, выслушивать доклады, обсуждать дальнейшие действия и принимать решения, но, вместе с тем, тянуть с этим делом также не следовало — полное энергообеспечение такого судна во льдах (что сейчас и было введено в действие) требовало одной-двух сотен литров дизельного топлива в сутки даже на стоянке. Устроившись в кресле за рабочим столом, я задумчиво оглядел своих служащих и отметил на их лицах новое выражение: сочетание приятного удивления и лёгкого замешательства.

— Похоже, Иван Ильич, успел сообщить вам последние новости, — усмехнулся я. — Все вы, господа, теперь весьма состоятельные люди. Однако нам с вами ещё предстоит немало потрудиться, прежде чем ваши банковские счета пополнятся многозначными цифрами.

Сделав паузу, я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди — усталость давала о себе знать, а сейчас следовало распорядиться сразу о нескольких пусть и совсем не сложных, но достаточно кропотливых делах. Помедлив пару минут — мои подчинённые продолжали деликатно молчать, я невольно вздохнул и заговорил вновь.

— Илья Андреевич, — обратился я прежде всего к капитану. — Доложите, пожалуйста, как прошла зимовка.

— Да на удивление легко и благополучно, Николай Александрович! — охотно отозвался Ледогоров. — Зима оказалась мягкой, хотя и продолжительной: ниже десяти градусов мороза температура не опускалась, и мы могли всё время держать полынью вокруг судна. Снега вот, правда, иногда многовато насыпало… В жилых помещениях была комфортная температура, и разве что с горячей водой нас Дмитрий Сергеевич ограничивал — топливо старался экономить. Людей также было чем занять: всю зиму ловили в полынье рыбу — попадалась главным образом треска, сельдь, морские окуни. Несколько раз ходили тут неподалёку на лежбище тюленей — поохотились… Так что продовольствия даже прибыло — консервами почти и не пользовались. Очень кстати оказалась большая видеотека — каждый вечер в кают-компании смотрели всем коллективом один-два фильма, а кто-нибудь ухитрялся глянуть и на личном ноутбуке в свободное от вахты время. Психологическая обстановка была вполне благоприятной — никаких эксцессов или почти никаких… Словом, всё прошло благополучно, уважаемый Николай Александрович! Даже лучше, чем можно было ожидать!