Сергей Фрумкин - Новый Король Галактики Страница 46

- Ты мне так ничего и не рассказал о себе. - тихим звоном прозвучали слова Литы.

- О себе? - эхом повторил Сергей. - Это не так просто…

- Почему?

- Ты мне не поверишь.

- Ты ведь издалека?

- Дальше некуда. Я оттуда. - рука землянина указала в небо.

Лита посмотрела на него как-то странно, не с недоверием, а, скорее, восхищенно.

- Ты со звезд?

- Где-то там есть маленькая звезда по имени Солнце и планета по имени Земля - там моя Родина.

Лита вздрогнула.

- Значит это правда! - торжественно прошептала она. - Правда, что маленькие ночные звезды не одиноки, правда, что рядом с ними крутятся в пустоте планеты, и глаза живущих там людей смотрят на нас и зовут к себе… Я ведь никогда всерьез не верила словам деда, который рассказывал, что яркие точечки на небе могут на самом деле оказаться огромными пылающими светилами, что там, на похожем на стеклянный купол небосводе, есть вторая земля, вторые такие горы, вторые такие реки, такие деревья, такой ветер, такие запахи, что и там могут жить, бороться, любить… А как хотелось в это поверить!..

- Откуда ты знаешь?

- Дедушка говорил, что, когда ещё отец его отца был молод, люди могли говорить со своими братьями во вселенной. Тогда мир был совершенней, а разум правил космосом… Но потом все пропало: связь между мирами прервалась, и никто не знал, что случилось. А потом умер последний из рода Великих, прибывший на нашу планету очень давно, как говорят, чтобы сохранить реликвии Вечного Города Рагоны и те, что достались моему дедушке от его отца. Тот Великий был последним, кто чувствовал связь миров и мог проникнуть во внешнюю сферу…

- Сколько лет назад это было?

- Много… - было видно, что Лита никогда не задавала себе подобного вопроса. Тут же она попросила: - Расскажи мне о Земле.

Сергей задумался.

- Там такое же небо, как и тут, такой же воздух. Такое же солнце. Там четыре океана и они занимают три четвертых всей поверхности планеты. Пять материков, один из них - Евразия - больше всех материков на Австранте, вместе взятых…

Перестав говорить вслух,

Сергей передал образы австралийских кенгуру и африканских слонов, дельфинов, китов и кашалотов, показал водопад Викторию и непроходимые леса Амазонии, показал каньоны в Колорадо, показал всё, что только мог вспомнить - всё, что большей частью и сам видел только по телевизору.

Лита околдовано слушала и даже не замечала, когда голос землянина звучал уже не в ушах, а внутри её сознания. Встрепенувшись, как ото сна, она спросила:

- Но ведь это не все? А люди?

Сергей открыл было рот, но не нашёлся, что сказать. Сразу почувствовалась разделяющая их пропасть. Стоило ли говорить Лите, что между ними не только парсеки, но и тысячелетия? Стоило ли говорить, что только через шестьдесят тысяч лет появятся на свет и он, и все те люди, о которых она спрашивает; что он и сам не знает, какая она сейчас, его далекая родина? Лите так просто было поверить, что есть где-то во вселенной люди, ещё не разучившиеся перемещаться в пространстве между звездами, но как отнесется к нему эта зеленоглазая красавица, когда узнает, что её любимого и не существует ещё в реальности? Когда узнает, что он всего лишь бесправный десантник, заброшенный через океаны времени на эту планету совсем не для того, чтобы встретиться с нею, с Литой? В конце концов, когда-нибудь, (в этом Сергей почему-то даже не сомневался) он заберет свою возлюбленную в своё будущее и покажет все, чего не может сейчас передать словами. Когда-нибудь он подарит ей весь этот космос с его безграничными пространством и временем - зачем же сейчас впустую тратить слова?

Лита всё ещё ждала продолжения и не понимала причины затянувшегося молчания.

- Они похожи на тебя - свободные, красивые и сильные?

"Я для нее - персонаж дедовской сказки - прекрасный сказочный принц" - усмехаясь одними глазами, подумал Сергей.

- Там разные люди, Лита. Там другой мир… Совсем другой… Когда-нибудь ты обязательно поймешь.

- Но я хочу все знать о тебе уже сейчас! - она требовательно повернулась к нему.

- Слишком многого хочешь! - шутливо заявил землянин, крепко обнимая неудовлетворенную незаконченным рассказом воительницу и не давая ей произнести ни слова…

За последующие дни они ни разу не вернулись к теме этого разговора, и Сергей был благодарен за это своей подруге. Правда, в их отношениях появилось что-то новое, словно оба они знали какую-то тайну, а в нежном взгляде Литы Сергей обнаружил вдруг ещё и потаенное уважение к нему. С того вечера Лита в тайне гордилась своим инопланетным избранником.

Глава 13

На протяжении своего семидневного путешествия Сергей часто связывался с Велтом. Космодесантник сообщал, что Тимон быстро оправился от ранения и на второй день после ухода землянина выехал с караваном пленных на юг. По всей вероятности, монах не собирался преследовать Гелма и его часть, что удивляло, но имело вполне логичное объяснение - раненный Сергеем, Тимон потерял целые сутки и при всем желании не смог бы нагнать беглецов, двигавшихся предельно быстро. Оставшись один, Велт принял решение выйти из контакта с австрантийцами - первый день он скрывался в зарослях Уирильского леса, а на второй последовал за Тимоном, держась от того на почтительном расстоянии. Судя по всему, из-за выходок землянина, у десантника пропала всякая надежда выполнить задание вовремя, но, по складу характера, Велт не спешил расстраиваться и продолжал делать своё дело. Первое время десантник пытался убедить Сергея оставить австрантийку в покое и присоединиться к нему, но потом понял, что это бесполезно, и махнул на землянина рукой, предупредив только, что ассоциация редко прощает подобные выходки. Ещё Велт сообщил о странной смерти Лераса - на следующий вечер после побега Литы, Гелма и Сергея расвердский полководец внезапно умер от инсульта…

На восьмой день движения ландшафт изменился. Горы остались к северу, мягкая плодородная почва уступила место каменистой безжизненной равнине, а на горизонте появились очертания огромного плато, нависавшего над равниной, подобно палубе авианосца над причалом. Казалось странным, как природа могла создать такие правильные формы, аккуратно разместив один плоский пласт суши над другим. Ещё едва различимые отвесные склоны навевали какое-то мрачное предчувствие.

На девятый день стало ясно, что все плато, кроме приграничного его края, покрыто буйной растительностью и обитаемо - люди видели похожих на чаек птиц, от крика которых болела голова, и быстрых травоядных существ, похожих одновременно на диких лошадей и горных коз - стоя на самой кромке плато, они подолгу неподвижно смотрели вниз на приближающихся людей, а потом вдруг стремглав уносились прочь, встряхивая большими безрогими головами.

На десятый день отряд вступил в ущелье, уродливо рассекающее поверхность плато с запада на юго-восток. Как объяснил Сергею Ринс - разговорчивый девятнадцатилетний солдат - Расверд находился за плато, у моря, ущелье как раз выводило к нему. Был и другой путь - подняться вверх по старой дороге к северу от ущелья, но этот путь был едва ли не в два раза длиннее и изнурительнее…

Когда почти отвесные, до километра высотой, склоны обступили их, обдав прохладой и сыростью и погрузив в густую, почти осязаемую тень, Сергей, как, впрочем, и все остальные, заметил перемену в поведении Гелма. Расвердец стал нервничать. Он не мог спокойно сидеть в седле - каждые полчаса ни с того не с сего пуская вскачь своего гамаса, Гелм уносился далеко вперед, затем возвращался с бегающими глазами, раздувающимися, как у быка, ноздрями и свирепо поджатыми губами и надоедал своими претензиями всем без исключения - разведчикам, авангарду, прикрытию, офицерам и простым солдатам. Лита поглядывала на брата с тревогой, но ни она, ни Сергей не ощущали того чувства нависшей над ними угрозы, которое за дни пути по ущелью так изводило Гелма.

Внимая приказам своего начальника, вперед высылались два-три отряда дозорных по сотне человек в каждом. Растянувшись на расстояние полета стрелы друг от друга, эти отряды обменивались сигналами и обшаривали каждую трещину в скале и каждый поворот ущелья, где могла бы затаиться опасность. Основная часть двигалась с бесконечными предосторожностями, крадучись. А когда Гелм замечал, что какой-то воин расслабился, прятал оружие или снимал шлем, полководец грубо набрасывался на нарушителя с потоком брани.

Поведение Гелма вызывало всеобщее недоумение. Тревога полководца казалась необоснованной - до Расверда оставалось каких-то двое суток, вокруг все было спокойно, природа жила своей обычной жизнью, не обращая внимания на копошащихся на дне ущелья человечков, а самый непримиримый и опасный враг - Тимон - находился далеко на западе. Но когда Гелму задавали вопросы, тот только сердито огрызался…