Владимир Брайт - 32. Агония мира Страница 5

Потеряв равновесие, тело еще несколько секунд колебалось в проеме окна, а затем, перейдя определенную точку невозвращения, резко, как маятник пошло вниз.

Напарник при всем желании уже не смог его удержать, поэтому секундой позже в банде «Гончих ада» стало на одного члена меньше. Тело, ударившись о заднюю дверь «хаммера», только каким-то чудом не угодило под колеса, затем подпрыгнуло, еще несколько раз перекувырнулось в воздухе — и осталось лежать неподвижной массой где-то далеко позади нашего кортежа...

Впрочем, радоваться по поводу удачного выстрела было рано, так как «хаммер» по-прежнему был цел и в нем оставалось от двух до трех вооруженных людей (в зависимости от того, как там себя чувствовал Спящий после падения), а мы в результате этого безумного обстрела потеряли чуть ли не треть кузова и, может быть, еще что-нибудь более важное.

Милая предпочла не отвлекать меня телепатическими контактами с процентными выкладками наших шансов, а также текущего состояния автомобиля. Услышать же простую речь при таком завывании ветра было все равно нельзя. Поэтому в полном молчании мы продолжали преследование...

В какой-то момент я даже успел пожалеть о том, что ввязался в это бессмысленное со всех точек зрения мероприятие. Затем, напомнив себе, что не далее как пару часов назад меня совершенно равнодушно и, самое главное, ни за что пытались убить, я взял себя в руки и твердо решил довести начатое до конца.

Единственное, что меня по-настоящему тревожило, — как долго еще сможет протянуть наше изуродованное авто. Погоня могла прекратиться в любую минуту просто из-за того, что у машины откажет какая-нибудь важная деталь. Милая, кажется, предупреждала, что при чрезмерных перегрузках возможен отказ третьего цилиндра. А судя по тому, что перегрузки были не чрезмерные, а попросту запредельные, я понимал, что времени осталось не так уж много.

В очередной раз вдавив до отказа педаль газа в пол, я пошел на обгон слева. План убийства водителя все еще представлялся мне самым оптимальным.

Однако противники, несмотря на свое наркоманское заторможенное мышление, проявили на сей раз недюжинный интеллект и наконец-то сделали то, что давно уже пора было сделать. А именно — окончательно вывели из строя наше несчастное транспортное средство, которое еще недавно с некоторой натяжкой все-таки можно было назвать автомобилем.

Водитель джипа лег грудью на руль, а его напарник, сидевший справа, из все той же проклятой «Сайги-12» (судя по всему, они возили с собой целый оружейный арсенал) сделал несколько выстрелов по моей машине.

Он не стремился зацепить меня, хотя, разумеется, не исключал и такой счастливой возможности. Все, что ему было нужно, — вывести из строя автомобиль преследования. И эта затея удалась. Картечь, безжалостно прошив навылет обшивку «хаммера» в нескольких местах, пробила и мой капот, попутно перебив какие только возможно шланги и повредив радиатор. Струи пара и чадящего дыма вырвались из-под напоминающего дуршлаг капота, и я понял, что все кончилось. Прямо сейчас они уйдут, и четырнадцать убитых из бара так и останутся неотмщенными.

Машина начала стремительно терять скорость, и дальнейшие мои действия были скорее автоматическими, нежели осознанными. Я опять бросил руль, схватил пистолет обеими руками и сквозь пелену дыма и пара выпустил всю обойму, целясь в заднее левое колесо.

Не знаю точно, сколько раз я попал, — это не столь уж и важно. Хватило бы и одного.... Шина лопнула. Возможно, даже на такой скорости это было бы не так уж страшно, если бы водитель управлял транспортным средством в нормальном состоянии. Тогда у него еще были бы определенные шансы выровнять машину. Но он все еще был практически распластан на руле, не успев распрямиться за те несколько секунд, что прошли со стрельбы его соседом по моей машине. От резкого толчка он навалился на руль, резко крутанув его вправо и...

«Хаммер» на полном ходу завалился набок, а затем начал бесконечно долго кувыркаться, разбрасывая в стороны осколки стекол, обшивки и еще чего-то непонятного.

Моя скорость была еще достаточно велика, и я понял, что настигну этот кусок искореженного мертвого металла, прежде чем он остановится. После чего мне предстоит погибнуть вместе с противниками.

Поэтому в следующий момент я врубил сначала первую передачу, а затем сразу же заднюю. Коробка передач жалобно заскрежетала — и умерла окончательно. Машину повело юзом, но я все же сумел ее выровнять, и через несколько бесконечно долгих секунд мы наконец остановились.

После оглушающего воя ветра наступившая тишина показалась почти нереальной.

Во время погони следовавшие за нами машины сбавили скорость или совсем остановились, чтобы не попасть ненароком под перекрестный огонь, а те, кто ехал впереди, в благополучном неведении так и умчались по своим делам, ничего толком не поняв.

Поэтому сейчас мы остались на хайвее практически одни. Две искореженные машины, мужчина, женщина и сверхмощный искусственный интеллект, запакованный в обычную трубку сотового телефона...

Солнце светило ярко, и от нагретого асфальта поднималось жаркое марево. И без сканирования Милой было понятно, что в джипе никто не выжил. Моя месть была завершена, но радости я почему-то не испытывал.

— Пора уходить, Вивьен, — устало сказал я, одновременно протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться из ненадежного укрытия между креслами.

3

У человека некогда было имя. Было даже детство — с играми во дворе, первой любовью и прочими невинными шалостями. Но затем он вырос, стал взрослым, закончил пару самых престижных университетов и в конце концов попал в отдел военной аналитики при генеральном штабе. У него в определенном роде был дар предвидения — скорее на уровне подсознания, чем явно выраженный. Но, возможно, это было и к лучшему. Так как он практически никогда не ошибался в своих выкладках.

Сделав блестящую карьеру за неполных четыре года, он, казалось, достиг всего, чего только можно было пожелать молодому человеку с повышенными амбициями, но именно в это время какой-то гениально сумасшедший ученый открыл существование параллельной вселенной. Открыл, а еще через полгода с помощью прибора даже более безумного, чем он сам, доказал, что эта вторая вселенная постоянно сближается с нашим миром и через три с половиной года в результате пересечения каких-то хитрых кривых миры соприкоснутся и аннигилируют...

Информацию, разумеется, проверяли и перепроверяли бесчисленное количество раз, но результат постоянно был одним и тем же: столкновение неизбежно и вселенные погибнут. Выжить был только один шанс из миллиарда — если за такой ничтожно короткий срок удастся создать что-либо, способное уничтожить другую вселенную.

Но человек был не физиком, а гениальным аналитиком, поэтому ничем не мог помочь своему миру в этом направлении. Однако он разработал теорию, согласно которой люди из другого мира могут прийти к аналогичным выводам. И если технологии позволят, они могут попытаться опередить нас, предварительно послав разведчика или непосредственного исполнителя акции в этот мир.

Откуда он знал, что обязательно понадобится проникновение извне, чтобы уничтожить его мир, человек не мог точно сказать. Но к тому времени он обладал уже достаточным авторитетом, чтобы убедить руководство страны создать отдел с неограниченными полномочиями, не подчиняющийся и не подотчетный никому.

Отдел, который вел бы наблюдение, осуществлял сбор данных и в случае проникновения кого-либо извне в этот мир мог быстро и адекватно среагировать на угрозу.

Именно с этого момента человек оставил позади все свои мечты, устремления, амбиции, порвал все родственные связи, сжег за собой все мосты и стал личностью без прошлого и будущего, человеком, у которого было только короткое и безликое имя — Зет...

До вчерашнего дня работа возглавляемого им отдела была всего лишь четко распланированной, безукоризненно стерильной рутиной. Все занимались своими делами, все что-то делали, но результата не было никакого. В глубине души Зет даже начал сомневаться, не допустил ли он какой-нибудь просчет и не подвела ли его интуиция на этот раз, но вчера вечером физики зафиксировали возмущения тканей вселенной (его совершенно не интересовали технические подробности, он был одержим идеей конечного результата). Одним словом, если отбросить все эти их «если», «может быть» и прочие недомолвки, получалось, что в радиусе пятисот миль от лаборатории, зафиксировавшей аномальные возмущения, появился кто-то или что-то из другой вселенной...

— Хотя, — сказал ученый, пришедший с докладом через десять минут после обработки и просчета всей информации, — это, разумеется, чисто теоретические предположения.

Но Зет был уверен: это именно то, чего он ждал последние полтора года. Кто-то вторгся в его мир, чтобы подготовить плацдарм, собрать данные или просто уничтожить его.