Гай Орловский - Подземный город Содома

Гай Юлий Орловский

Подземный город Содома

Часть первая

Глава 1

Михаил убрал пылающий меч, медленно оглянулся, но за спиной никого. Азазель умело сыграл на том, что два дня тому назад тот в самом деле попался, когда на затылке ощутил холодное прикосновение ствола пистолета.

Злой, что так обманулся, Михаил быстро повернулся к Азазелю, но теперь у демона пистолет в руке, ствол черным зрачком мрачно смотрит Михаилу в лицо.

– Переиграл, – признался Михаил. – Что ж, стреляй.

– Может, – сказал Азазель быстрым голосом, – сперва выслушаешь?

– Под дулом пистолета?

– Уберу, – пообещал Азазель, – когда увижу, что в самом деле слушаешь, а не выбираешь момент для удара. Знание – сила, как не говорят в народе. А зря.

Михаил по его повелительному взмаху осторожно отступил к дивану, стараясь не делать резких движений, сел, не сводя пристального взгляда с Азазеля:

– Говори.

Азазель взглянул на часы:

– Синильде минут десять?

– Двадцать.

– Хорошо, – сказал Азазель. – Сири, готовь на троих. Михаил, ты прав, операция по заманиванию тебя имела место, сознаюсь. Однако в остальном ты был свободен и действовал, как велела тебе твоя прямая натура. Кстати, хорошо действовал.

Михаил спросил резко:

– Зачем понадобился именно я?

Азазель на миг задержался с ответом, лицо помрачнело, а ответил таким тяжелым голосом, какого Михаил никогда не слышал от него раньше:

– Посмотри на небо. Замечаешь, закаты все кровавее?.. Ад поднимется, Михаил!.. Хуже того, рассветы тоже в крови. Люди этого не видят, у них мирские дела, но ты же смотришь ширше? Во всяком случае, должен.

Михаил нахмурился:

– Это все грехи людские. Всевышний недоволен.

– Грядет ужасное, – повторил Азазель. – Если это Сатан, то настанет его царствие, и никто не сможет остановить или опрокинуть.

Михаил спросил хмуро:

– Кроме меня?

– А ты сам кого-то сможешь назвать?

Михаил пробормотал:

– Нас четверо Столпов и Хранителей Неба. Мы, в принципе, равны по мощи.

Азазель покачал головой:

– Уриил был поставлен у врат рая с огненным мечом в руке, чтобы воспрепятствовать возвращению туда Адама и Евы. Но они даже не пытались, так что простоял там до самой их смерти, а это почти тысяча лет, совершенно зря. Уриил и Гавриил были Хранителями… Кстати, многие уверены, что с огненным мечом там как дурак у ворот проторчал все тысячу лет именно ты…

Михаил сказал оскорбленно:

– Почему как дурак?.. Нужно было воспрепятствовать их возвращению, потому там и была выставлена стража. Как я понимаю теперь, стража почетная, люди были настолько слабы, что охрану могли бы поручить самому мелкому из ангелов. Хотя, конечно, я там не показывался. А стоял с мечом у входа не то Уриил, не то Иофиил, не интересовался. Кстати, Уриил, Рафаил и Гавриил и сейчас Хранители!

– Да-да, – согласился Азазель, – а что за это время совершили? Вот-вот, ничего. А ты показал себя тогда в схватке с Сатаном, а теперь вот и сейчас хоть и по мелочи, но все характеризует тебя достаточно объемно.

Михаил взглянул остро:

– Характеризует… Значит, вся эта беготня за демонами для каких-то проверок?

– Прости, Михаил, – сказал Азазель, но виноватости в его голосе не ощутилось, – ты был прав, беготня получилась какая-то хаотичная и без всякой логики. Логика вообще-то была, она во всем есть, но мы признаем только ту, которую хотим видеть… Однако время работает против нас, мы были просто вынуждены.

– Мы? – переспросил Михаил остро.

– Прости, – повторил Азазель, – оговорился. Я, конечно. Один, как всегда. «Живу без ласки, грусть затая, всегда быть в маске судьба моя…»

Михаил поморщился, спросил глухо:

– И ты все время со мной хитрил?.. Подставлял дураков, а потом сердился и спрашивал, зачем я всех убил, дескать, нужно было кого-то оставить для допроса, нельзя так прямолинейно, это же обрубил все нити, что вели к организаторам… и так далее, так далее.

– Прости, – снова сказал Азазель. Он опустил пистолет. – Этот мир в опасности. Я вдруг понял, что в одиночку уже не справиться. Потому и…

Михаил спросил в упор:

– А ты в самом деле одиночка?

Азазель ответил, не моргнув глазом:

– Да, конечно. Орлы не бараны, в стада не сбиваются!.. Но, видишь ли, стая ворон бьет и орлов. И вообще орел везде не поспеет. А вот ты при всей солдатской туповатости и общей ригидности… нет-нет, это не ругательство, при всех своих неоспоримых достоинствах, глупых и ненужных здесь, умеешь видеть дальнюю цель. Потому ты не стал увязать в мелочах типа: встретил демона – убей.

Михаил буркнул:

– Я не отказываюсь от этого правила. Но пока есть ангелы, позорящие свое имя, и пока есть демоны, помогающие отыскать их здесь…

– Вот-вот, – перебил Азазель, – даже без подсказок ты уловил разницу между ангелами, что по разрешению Всевышнего облеклись плотью и спустились на землю помогать людям, и теми, кто сейчас спускается тайком, чтобы жить в разврате и роскоши. Ты это даже не облек в слова, но ты действуешь, принимая эти правила!

Михаил насупился, взглянул исподлобья:

– Разве? Не играй словами, ты все равно преступник.

– Говори-говори, – ответил Азазель мирно. – Это то, к чему ты привык, но уже чувствуешь, что это не так. И я за сохранность этого мира дерусь все шесть тысяч лет, а вы там хвалу Господу поете в райских кущах!

Михаил поинтересовался, не сводя с него пристального взгляда:

– Те демоны, которых мы находили, тебе на один зуб! В чем дело?

Азазель вздохнул, развел руками:

– То была, как я уже сказал, простая проверка твоих реакций. Твоего отношения. Конечно, таких могу одним щелчком… На самом деле бороться придется не с ними.

Он говорил серьезно, а в его черных глазах Михаил увидел нечто такое, из-за чего от макушки до пят обдало холодом, а внутри словно образовалась гигантская льдина.

В прихожей раздался звонок, на экране домофона возникла веселая мордочка Синильды, она спросила обиженным голосом:

– Вы чего не открываете?

– Прости, – сказал Азазель, спохватившись. – Сири, быстро!.. И лифт подать вовремя!.. И ее любимые пирожные!.. И ванну в коридор, чтоб нам было все видно!

Синильда вбежала быстрая и веселая, как коза, обняла Азазеля, жарко поцеловала в щеку Михаила и, отстранившись, сказала быстро:

– Я на минутку в душ, хорошо?..

– Давай, – ответил Азазель, – а мы тут пока все поедим. Это называется раздельным питанием.

– Я вам поем, – пригрозила она. – Нельзя бедную девушку морить голодом! Где ваш гуманизм?

И унеслась в ванную комнату. Азазель прислушался, по ту сторону двери зашумела бьющая тугой струей вода.

– Да и с этими всплесками, – сказал он приглушенным голосом. – То ты уже знаешь, что демоны не выдают себя ими, то уверен, что я именно так себя и выдал!.. И сразу примчался, даже не задумываясь, как это вдруг я вот потерял осторожность, а ты такой бдительный сразу заметил!

Михаил ощутил, что съеживается от стыда и понимания, как просто им манипулировали.

– Намекаешь, – проговорил он с трудом, – что в Брие… помогли такое заметить?

– Намекать не стану, – ответил Азазель. – Сам догадаешься. Ты все эти тысячи лет, можно сказать, спал, но теперь, надеюсь, твой мозг готов как впитывать новую информацию, так и соображать. Очень надеюсь.

– Скотина, козел хермонский…

– Выбрали именно тебя, Михаил, – сказал Азазель, – потому что ты прям и честен. Многие были недовольны, что Господь отдал созданный им мир человеку, которого сотворил вместе с животными и с которыми тот тупо совокуплялся со всеми до тех пор, пока не сообразил, что ему больше подошел бы его вид.

– Повторяешься!

– Только Сатан выразил недовольство, – продолжил Азазель невозмутимо, – и только ты ринулся подавлять бунт. Остальные молчали и сопели в тряпочку. Многие даже не понимали, что происходит и о чем речь. Только вы двое выразили свое мнение и, более того, оказались способными его защищать! Остальные… остальные простые бараны. Идеальные исполнители. А то и вовсе… статисты. Декорация. Красиво и величественно светящиеся доски забора.

– Дальше, – потребовал Михаил.

Азазель сказал невесело:

– Сатан, как ты знаешь, на той стороне. На стороне условного противника. Мы не знаем, чего ждать от него, но все чувствуют приближение чего-то ужасающе грозного. А на стороне тех, кто хочет сохранить этот мир, никого…

Михаил покачал головой:

– Ошибаешься. Четверо высших архангелов, я в том числе, и великое множество ангелов!

– Прости, – прервал Азазель, – они там. И вряд ли их заставишь сюда спуститься. Им потребуются указания самого Всевышнего, но его, как догадываешься, не будет. Но центр мира уже здесь, у людей. И великие битвы прогремят здесь! И если тебе придется драться с Сатаном снова, то это случится тоже здесь. Небеса ему больше не интересны. И Сатан, говорю тебе серьезно, все эти годы усиливался и развивался. История учит, но никак не вдолбит в головы, что усиленно развиваются именно побежденные! А победители празднуют. Праздник от слова «праздность», не знал?