Гай Орловский - Ее Высочество

Гай Юлий Орловский

Ее Высочество

© Орловский Г. Ю., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

Самый опасный враг – отсутствие врагов.

Часть первая

Глава 1

Роннер Дорриган, бригадир столичных плотников, показал себя настолько хорошим работником и умелым распорядителем, что я на третий день после их прибытия в бухту назначил его управляющим верфью.

Хорошая карьера, но, с другой стороны, во всей Дронтарии нет человека, умеющего строить корабли. После того великого поражения и уничтожения флота и всех портов одни переквалифицировались, другие вымерли, третьи ушли на заработки в Пиксию и Гарн…

После нашего победного возвращения я дал всем безразмерный отпуск на весь день, всем вернувшимся есть что рассказать, показать и чем побахвалиться, а сам с Фицроем прошелся вдоль стапелей со скелетами заложенных кораблей.

Дорриган торопливо сбежал по лестнице с недостроенного борта каравеллы, выглядел счастливым, а когда заговорил, то едва не повизгивал от распирающего счастья:

– Глерд Юджин, за время вашего отсутствия мы подготовили еще корабль! Хоть сегодня на воду.

– Отлично, – одобрил я. – Сегодня отдых, пусть вернувшиеся из проверочного похода расскажут о нашей лихости, это вселит оптимизм и повысит работоспособность на единицу труда, а завтра с утра снова трезвые и вообще!..

Он сказал с готовностью:

– Да, глерд Юджин. Все будет сделано, глерд Юджин!

Фицрой повернулся идти дальше, но я сказал Дорригану достаточно жестко:

– Да, еще очень важное! На кораблях никаких украшений!.. При встрече с ними на море всяк пусть видит: люди работают! Купцы купцуют, солдаты солдатствуют, а не… У нас люди серьезные, никаких плавающих бардаков на море!.. Вот тогда только по-настоящему будут бояться.

– И уважать, – вставил Фицрой.

– И уважать, – согласился я. – Вы правы, глерд. Пусть издали видят, серьезные люди идут по морю. Шествуют. Изволят! А когда корабль в украшениях и даже в затейливой резьбе по бортам – это какие-то богатенькие бездельники плывут! Нет и нет. Не важно, что мы зайчики, смотреться должны злыми и мрачными. Чтоб уважали и не заступали дорогу. И корабли должны выглядеть злыми и мрачными. Хотя оставаться зайчиками.

Он вздохнул:

– Да, глерд. Будет исполнено, глерд. Хоть ничего и не понял насчет злых зайчиков, но ваши указания лучше исполнять быстро и точно. И без всякого там. Да и тут.

– Вы хороший управляющий верфи, – сказал я с одобрением. – И даже замечательно, что раньше корабли не строили. Прежние корабелы в шорах и предрассудках, а мне нужны незашоренные!.. Без груза устаревших приемов. Действуйте согласно! И все получится. Я отлучусь ненадолго, а когда вернусь, мы тут такое замутим…

Фицрой пошел рядом нарядный по-особенному: в море в шляпе с пером не походишь, зато при разделе добычи перемерил массу одежды с захваченных и ограбленных кораблей, выбрал себе некий черный наряд, сочетающий изящество и строгость дизайна, где толстые золотые нити идут лишь по воротнику, обшлагам и в виде аппликаций на левой и правой стороне груди, из-за чего он выглядит неким таинственным принцем из загадочной страны.

– Ну как я смотрюсь? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, спросил: – А чего приказания отдаешь так, будто собираешься надолго смыться?

– Не надолго, – сказал я, – но пора бы помочь делу сопротивления в справедливой борьбе с агрессором! Не санкции же на него накладать… В конце концов, если Антриас захватит Дронтарию, наш флот тоже гавкнется.

– Гавкнется?

– Накроется, – объяснил я, – медным тазом.

Он покрутил головой.

– Ну и грубые в твоем королевстве люди! Какие слова произносят. Думаю, обойдутся без нас. Король Дронтарии уже предупрежден, мы сделали все, что требовалось…

– Это знаешь ты, – напомнил я, – а не королева Нижних Долин. – Все-таки, как бы ни была уверена во мне, надо сообщить о готовности короля Астрингера работать в коалиции и с верой в совместную борьбу с агрессором на собственной территории, раз уж доктрина о внешней политике не позволяет наносить превентивные удары за пределами.

– За пределами, – спросил он, – чего?

– За пределами, – повторил я многозначительным тоном. – Это важно – за пределами. И дает неоспоримые преимущества!.. Как только кто-то выходит за пределы существующих рамок, будь это знания, обычаи, предрассудки, это я про ученых, или пределы морали, совести, чести, это все остальные, то тут же автоматически получает преимущество над незнающими, трусливыми, совестливыми, честными, приличными, благородными, достойными, верными и преданными…

Он насупился, пробурчал, глядя из-под лба почти с неприязнью:

– Не пойму я тебя, Юджин… Ты на чьей стороне?

– Как демократ и гуманист, – ответил я с достоинством, – я всегда на своей стороне. Хотя и этот сукин сын может предать, как не раз уже делал, но это наш сукин сын!.. Даже как бы и совсем мой. В общем, я быстренько туды-сюды. Тут еще суп не остынет.

Он хмыкнул.

– Ну да, если бы так… Вот так прошлое хватает за ноги. Пока окончательно разделаешься, столько времени профыркивается…

– Останешься вместо меня? – спросил я с надеждой. – Вдруг королева дрогнет?

– Подумает, – предположил он, – тебя по дороге в Дронтарию химеры взяли, и король Астрингер будет застигнут врасплох?

– Что-то типа того, – ответил я. – Это на кого-то другого может подумать, что запил где в дронтарских кабаках и забыл, куда и зачем едет.

– Не указывай грязным пальцем, – ответил он с достоинством, – на мои чистые пятна! Знаешь, сколько мне потребовалось усилий, чтобы создать о себе такую репутацию? Зато никто не пристает с обязывающими просьбами.

– А потом ты так привык играть эту роль, – сказал я, – что маска взяла и приросла.

Он хохотнул.

– Точно. А так внутри я такой же серьезный и занудный, как ты. Только очень глубоко внутри. Уже не достать. Но, ты прав, королева должна быть уверена, что у тебя все получилось, и Антриас нарвется в Дронтарии на крепкую оборону. Это и в твоих интересах.

– В наших, – поправил я. – Если Антриас прорвется до побережья, нашим амбициозным планам хана.

Он сказал с неудовольствием:

– Вот так всегда! Как только начинается что-то интересное, тут же всякое норовит испортить и помешать. Но я не останусь вместо тебя. Здесь все работает. Ты умеешь подбирать людей! Этот Роннер Дорриган пашет с утра до ночи с того дня, как ты назначил его управляющим верфью. Еще бы, такая карьера!

– Ему просто понравилось строить корабли, – сказал я. – Да и нет во всей Дронтарии кораблестроителей.

– Да им всем понравилось, – сообщил он. – Глаза горят, только и разговоров о работе! Даже больше, чем о бабах.

– Ну уж больше, – сказал я с сомнением.

– Ну почти, – ответил он. – Но такого раньше не было, чтобы и после работы говорили о работе! А у нас даже с бабами в постели все о работе, все о работе… Так что можем ехать смело, ничего не случится. А когда вернемся, парочка кораблей уже будет готова к спуску на воду.

Я подумал, сказал нерешительно:

– Да, пожалуй. Но все равно пора освобождаться от этой роли побегальщика. Ну, побегушника. У меня свое интересное и перспективное дело!..

– Это я понял, – ответил он и плотоядно потер ладони.

– Ну вот, – сказал я, – так что надо намекнуть ее величеству, что я уже старый, надо на покой, на побегушках уже не могу, кости болят…

– Намекнешь? – переспросил он. – Обухом в лоб?

– Постараюсь помягче, – ответил я. – Все-таки женщина!

– С женщинами разговаривать труднее, – согласился он. – Я вообще стараюсь разговоров меньше, дела больше… но с королевой так не попрет, надо с танцами. Хорошо, пойду подберу коней.

– Фицрой, – сказал я с чувством, – что бы я без тебя делал? Наверное, зажил бы, как король!.. Ладно, займись конями и прочим, а я тут заскочу кое-куда, надо попрощаться…

Он захохотал и быстро вышел, я услышал в коридоре бодрый стук его подкованных подошв и бодрую песню.

Под властью владельца замка Медвежий Коготь, кем бы он ни был, находятся два десятка деревень и сел, хорошие пахотные земли, леса, одно небольшое озеро, два болота на севере и длинная прибрежная полоса южного моря. Жаль, конечно, не пляжная, волны грозно бьются о скалы, но, с другой стороны, враг не высадится, что в это неспокойное время важнее.

Бухта на границе моих земель и герцога, и хотя он отдал в мое распоряжение ее всю в ответ на мое содействие в улаживании его спора с соседом, но все-таки надо подчеркивать, что я ценю его дар, что я охотно и делаю по-своему, зато искренне…