Пара для дракона, или Просто летим домой

Ар Серый, казначей Предгорного княжества, пребывал в отвратительном расположении духа. 

Разумеется, никто посторонний заметить этого не смог бы: дракон вальяжно расселся в кресле, раскурил трубку и со свойственной ему вежливостью приказал принести алого чаю с тремя ложками сладкой пыли. Его личный помощник, однако, слегка спал с лица и поспешно кинулся исполнять поручение: алый чай в сочетании с тиринским табаком в случае с Аром Серым были очень, очень плохим предзнаменованием - для тех немногих, кто хорошо знал господина Казначея. 

Ар откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В уюте пещеры, пахнущей чем-то родным и знакомым, дракон смог, наконец, расслабиться и даже позволил себе лёгкий вздох.  

У него была абсолютно нетипичная для его вида проблема. 

Он ненавидел свою истинную пару. 

Цимес в том, что Ар ещё даже не знал её (предположительно это была драконица женского пола - с вероятностью около шестидесяти процентов, либо оборотница какой-то другой видовой принадлежности - с вероятностью в тридцать семь процентов; остальные три можно было оставить на всякие редкие и откровенно пугающие исключения вроде пары-человечки, пары мужского пола или, не приведи Небо, пары-фейри). Впрочем, кем бы она ни была, неизвестная особа могла по праву считать себя уникальной: все остальные, кого Ар когда-либо брался ненавидеть с таким пылом, дольше пары дней в мире живых не задерживались. 

Казначей мрачно пообещал себе, что при встрече, буде таковая произойдёт, обязательно порадует драгоценную пару этой информацией, а после с удовольствием полюбуется на её перекошенное лицо. 

Не подумайте, преимущественно Ару нравилось быть драконом - могущественнейшим оборотнем, живым воплощением воздушной стихии. 

Глупо отрицать, он беззаветно любил небо. Оно было ему по душе любым: дрожащим в предрассветном зареве, плачущим струями дождя, сияющим мириадами звёзд, расцветающим алыми сполохами заката... Стоит родиться драконом, чтобы быть в небе своим. Ради этого, если подумать, можно было легко отдать всё остальное.

Ещё Ар обожал сокровища, даже больше, чем остальные собратья: для того, чтобы отвечать за казну в государстве драконов, нужно быть поистине помешанным на своей работе. Ар был таковым. При этом он объективно признавал, что эпитеты "теневой владыка", "серый кукловод" и "бессердечная тварь", которыми его за глаза награждали придворные, в некотором роде были фактологически оправданы и даже где-то льстили самолюбию. 

В общем и целом, Ар был драконом-оборотнем и никогда не хотел другой судьбы. Да что уж там, глядя объективно, родиться крылатым ящером было даже слишком хорошо: тут тебе бонусом и красота человеческого облика, и долголетие, и магия. Ар и сам не мог не признать, что в этой банке с вареньем не могло не быть дохлой мухи: закон магического равновесия, на котором зиждилась их ось миров, был безжалостен. 

Для драконов, как и для многих оборотней, этой самой мухой, прочно прописавшейся в варенье беззаботной долгой жизни, была, какой бы глупостью это ни казалось, любовь. Вечная, что иронично. 

Глянуть со стороны, так бред-бредом: у тех же людей только за их короткий век сменялось столько "любовей", что диву даешься - и ведь тут речь о искренних привязанностях, вызывающих отклик в сердце, а не мимолётных интрижках. Свобода выбора, как она есть... драконам повезло меньше.

На добрачные отношения, по счастью, ограничений не было, но рано или поздно дракон встречал, будь она четырежды проклята, истинную пару, совместимую с ним магически. Оную, как предполагалось, невозможно не полюбить. О истинных парах слагали стихи и песни, рассказывали детям сказки, это был синоним счастья, взаимопонимания и магического равновесия. 

В теории звучит замечательно, в общем-то, особенно для особ мечтательных и экзальтированных. На практике, однако, всё было несколько сложнее.

- Ваш напиток, Господин, - Шу, да благословит Небо его всегда скрытые перчатками руки, поднёс алый чай, один запах которого возвращал Ару хорошее расположение духа. Дракон глотнул обжигающее варево и окончательно расслабился. 

Шу был, воистину, сокровищем. 

- Присядь-ка, - Дракон кивком указал лису на специально для него поставленный удобный пуф. Шу тут же умостился на нём со свойственной всем представителям его вида небрежной грацией. 

- Завтра мы отправляемся с тобой в третью летнюю резиденцию князя, поместье Роок. Будь добр, собери мне вещей на декаду и приготовь все необходимое - придётся снова пережить Смотрины. 

Слуга, будучи умным парнем, говорить ничего не стал, но поглядел на Ара с чрезвычайным сочувствием.

Большинство драконов, не нашедших свою пару, были тактильнее новорожденных щенков - стремились пожать руку при знакомстве, случайно прикоснуться в толпе к чужой обнаженной коже и увидеть, как расцветают иллюзорные цветы. Прикосновения были способом найти пару и, соответственно, частью культуры. Тем не менее, бывали и случаи, когда дракон отказывал другим в тактильном контакте, и к этому также относились с уважением. Никто не имел права навязывать прикосновения, это ограничение в их обществе работало почти неукоснительно.

Как всегда, подвох крылся в этом самом почти. 

Существовал закон, согласно которому любой желающий, подозревающий в драконе свою пару, мог затребовать проверку прикосновением. Для этого раз в пару лет проводились специальные Смотрины - мероприятие пафосное, шумное и, увы, обязательное для всех драконов. Какой-нибудь древесный дракон, живущий в глубинке, при большом желании мог игнорировать сей цирк десяток-другой лет подряд, отговариваясь приказами главенствующего на этих землях Дома или путешествиями. Однако, у княжеских приближенных такого шанса не было: горстка старых маразматиков, гордо именующая себя Советом Старейшин, стояла на страже традиций и ратовала за сохранение знатных драконьих семейств. Ну, как минимум, таковы были официальные причины.