Владимир Ильин - Напряжение

Владимир Ильин

Напряжение

© СамИздат 2015

Не является продолжением ПМ.

Пролог

Недобро смотрелась на небе сеть перистых облаков, подсвеченная огнями спящего города — распахнувшаяся от горизонта до горизонта, она будто бы запирала миллионы горожан черно — серыми прутьями исполинской решетки. Не сбежать, не выпорхнуть. Впрочем, никто и не пытался. Наоборот — тысячи добровольных узников ежедневно прибывали в столицу, полные надежд навсегда остаться в сером, грязном узилище столицы… а если очень повезет — то и разменять свободу на служение тем, кто обитал в одном из сотен небоскребов — представительств, чьи вершины плыли над решеткой облаков. Аристо любили забираться повыше.

Тем же, кому не повезло родиться с гербом над колыбелью, предстоял длинный путь самосовершенствования, чтобы стать полезным высокородному господину. Уникальный навык и профессионализм, солидный опыт работы и огромная трудоспособность, верность и высокий боевой ранг — многое ценилось представителями династий, традиционно избиравших в служение лучших из лучших, и от претендентов не было отбоя. Дело не в деньгах или роскоши — истинный мастер своего дела, опытный специалист или сильный боец вряд ли испытывает потребность в финансах. Но только там, подле аристократа, была власть — крохи по сравнению с господином, однако даже эти крохи поднимали человека на недосягаемую для остальных высоту. Ибо слуга аристо — левая его рука. А если простолюдина ударила левая рука аристократа — его удел терпеть, проглотив обиду и ярость.

Вот только слуга — еще и часть чести рода, так что истинным властолюбцам сворачивали шею сами хозяева. Чаще всего, еще до того, как тот успевал посадить пятно на честь господина безобразным поступком. Впрочем, слуги были вполне довольны самим наличием огромной власти, уважением к статусу и защитой для себя и собственной семьи — уже ради этого стоило не щадить себя, работая по двадцать часов в сутки. Награда не заставит себя ждать — восхождение по иерархии слуг однажды завершится на самой вершине одного из родовых небоскребов. Что может быть лучше? Разве что право уйти на покой, оставив свое место детям — на одно поколение. Если те окажутся хотя бы на треть столь же способными, как родители, сытая жизнь им обеспечена — вместе с шансом основать династию слуг. Такое мало кому удавалось.

Пожалуй, личный референт князя Михаила Викентьевича Панкратова был к награде ближе остальных, четвертый десяток продолжая служить роду с верностью собаки — и со столь же крепкой хваткой, молодым на зависть. Выглядел он совсем не на свой возраст — высокий, поджарый, без намека на старческие морщины на руках и лице.

О уготованной награде референт даже не подозревал, продолжая преувеличенно бодро декларировать успехи клана. В последние полгода появилась у старика такая черта — сообщать плохие новости в самом конце, вываливая вперед тонны приятных фактов. Будто бы боялся гнева.

Впрочем, действительно важные вещи под это правило не подпадали, так что в определение 'плохое' входили мелочи, неприятные, но вполне терпимые, а уж на фоне перечисленных ранее успехов — так и вовсе пустяки. Тем не менее, это не давало покинуть кабинет, отнимая от короткого сна князя, хозяина одного из сотен удельных княжеств огромной Империи, владельца заводов, корпораций и рудников бесценные минуты. Был бы это другой день — ничего страшного, но последняя неделя обходилась вовсе без сна… а референт этого будто бы не замечал, продолжая тараторить бесполезную, в общем‑то, информацию. Значит, пришло время менять, щедро одарив в пример остальным — не в этом году, так в следующем.

Князь вздохнул, стоя перед окном, сжал руки в замок за спиной и резко выдохнул повелительной фразой, перебив референта.

— Еще что‑нибудь?

К счастью, слуга понял его правильно и листнул сразу десяток запаянных в пластик прямоугольников отчета.

— Небольшие сложности под Каратобэ, господин. Семья Остер отступила вглубь нефтеперерабатывающего комплекса. Активные действия затруднены и грозят разрушением объекта, у противника два бойца ранга 'учитель'. Диверсионные отряды малоэффективны, противник отлично знает территорию. НПЗ — родовое предприятие Остер, господин.

Референт предупредительно замолчал, ожидая повеления своего главы. А тот не торопился отвечать, слегка скривившись от досады. Вот и причина, почему список восхвалений выдался на диво длинным — соразмерно ему и проблема. Ничего срочного, ничего важного. Просто предстоит решить: жить гордому семейству, неспособному понять, что если не Панкратовы, то придут другие, или умереть. Не первый раз за эту неделю он решал чужую судьбу и наверняка не последний.

Война на юге страны вспыхнула безо всякой подготовки, неожиданно. В том не было злого умысла или хитроумного планирования — иначе бы все действия были продуманы на пять шагов вперед отделом аналитики, а он бы не стоял, глядя на город и решая, что делать с остатками мертвого клана.

Просто старые владельцы обширных территорий слегка переоценили свои возможности, лишились двух бойцов ранга 'мастер' и перестали существовать.

Сухо, емко, трагично — вполне достаточно, чтобы доходчиво объяснить любому, что улыбка симпатичной незнакомки в ночном клубе — совсем не повод тащить ее в свою машину. Даже если вы 'мастер', как и ваш брат, а рядом одобрительно похохатывает охрана из двух 'учителей'. Потому как родовым умениям древних семейств, в общем‑то, наплевать на ваш ранг и ранг свиты — главное, стойте компактно. Так что юная красотка перепугалась и сожгла двух идиотов, вместе со свитой, машинами и половиной здания у дороги, а перепуганное заплаканным голосом семейство вырезало всех оставшихся наследников той же ночью — ни один из них не дотягивал до 'мастера'. К слову, были в своем праве, и мести могли совершенно не опасаться — мстить уже некем, а вассальные рода клана не станут объявлять войну, защищая мерзкий поступок. Вот если бы кто‑то из главного рода выжил, тогда да, клятва обязала бы исполнить волю господина… Быть может, потому всех и вырезали, методично, хладнокровно, заведомо приготовив версию об испуге за наследницу — так оно куда правдоподобнее. В общем‑то, не важно. Главное — одна — единственная глупость перечеркнула шесть столетий существования известной фамилии, а вместе с ней — и клана. Слабенького, малоуважаемого (с такими‑то руководителями), но все‑таки — клана: объединению родовых корпораций, спаянных клятвой главному роду. И без этого рода, пусть и плохонького, остальным в одиночку было просто не выжить.