Путь в неизвестность (СИ) - "Velena Revers"

Предисловие

Всего лишь длинное предисловие…

62 г. по новому летоисчислению от Исхода. Город Аркит.

— Они жадные… они очень жадные. Только нам не понять их. Люди стремятся к деньгам, покою, власти. А они… Нет, это не та власть, хотя нам легче так понимать ее. Они хотят быть здесь хозяевами. Творить, что хочется, и чтобы никого над ними не было. Это даже можно назвать жаждой свободы… Только, сынок, свобода тоже бывает разная. Они хотят ее только для себя.

— Что же нам делать, дядюшка?

Старый ополченец, бывший крестьянин, побулькивает кружкой с чем-то горячим, к чему он не подпустил своего слушателя. Молоденький боец внимал его словам чуть ли не с открытым ртом. Хотя по лицу деда не скажешь, что кроме седин он за долгие годы успел нажить некоторую мудрость. Кажется, что кроме кружки ему больше ничего в этой жизни и не нужно, но на самом деле он все слышал и только обдумывает.

— Я знаю, чего нам НЕ делать. Не сдаваться и не опускать руки. Сделаем так — и ничего уже больше не будет. Ни этой крепости. Ни меня. Ни тебя. Ни-ко-го.

— Все так говорят! — Дуется юноша. Он пытается казаться уверенным, но это сложно, когда помнишь, что творится за замковыми стенами. — Мол, нам бы день простоять, да ночь продержаться. Или наоборот… А где то подкрепление? Где те эльфы, мать их? Бросят нас, как те грифоны, и даже выбирать не придется, сдаваться-не сдаваться, все равно сметут…

— Но! Тише тут. Подкрепление будет. Им тоже выбирать, поди, не приходится. А на грифонов нечего напраслину возводить. Они нам ещё как помогали. Ведь больше половины их полегло, а царь наш батюшка что? Шиш, а не помощь! Сами, мол, лечитесь, у нас и своих болезных хватает, кто б на золото менял — обогатились бы! Они и обиделись… А колдун в отряде и вовсе говорил, что они помирать полетели. Мало их осталось. Очень мало. А вот мы еще поборемся!

Тема о конфликте грифонов и царких приоритетов, вообще-то, не приветствовалась, но деду на это было плевать. Не дознаватели царские заметут, так в бою голову сложит, не в бою — значит, от старости, так какая разница?

— Знать бы, что все так закончится… — прошептал молодой, до белых костяшек сжимая рукоять казенного меча и глядя в пустоту. — Когда они только сюда явились…

— И что тогда? — с едкой иронией вопрошает старик. — Полез бы герой, в ту крепость, да перебил всех демонюк самолично, что ли?

Юноша вскидывается, принимая его тон слишком близко к сердцу.

— Не самолично! И не только я, все бы… да просто… знали бы хоть, к чему готовиться! Полстраны в крови да пожарах, силы на исходе, да людей все меньше, а у них сил тех только прибавляется! Как быть??

— Ты вот сколько дней продержался уже? — нетерпимо перебивает его собеседник.

— Чего?

— Сколько уже идёт осада?

— Четыре дня и три ночи…

— И до этого в стычках, пока сюда не отбросили! Продержался ведь, долго! Продержишься и ещё столько! И другие так же! — распаляется старик. Брякает кружку на стол и сверлит взглядом юнца, заодно не давая удариться в панику и ему, и другим бойцам, прислушивающимся к разговору. — Кого-то скосило. Без смертей никак. А кто-то на место командира встаёт, да за собой ведёт, хоть и без роду-племени… Не бояться надо, а думать что будет с теми, кто за нашими спинами, если дрогнем, побежим да поляжем. Об этом надо думать!

— Это ты вот, про командира… Не про Гошека толкуешь?

— Про него… — Вздох. — Хороший был боец, опытный. Аж не верится, что достала его та нежить. Хорошо хоть этот теперь вместо него… как там его? Молодой совсем, и волос длинный, как у бабы. А поди ж ты, пуще Гошека рубится, да и есть в нём что-то эдакое… Поболе бы таких! — сурово замечает дед, надеясь зажечь искорки «эдакого» в остальных солдатах.

— Странный он, этот новый командир. — Переключается молодой, попутно осматривая кольчугу и размышляя, как бы её починить, и хватит ли для этого навыков подмастерья, учившегося у сапожника. Хороша подруга, от когтей люпа спасла, да только сама того удара не выдержала. — Воитель хороший, это да. Только не пойми откуда взялся, я спрашивал — никто его не знает. И имя будто сам выдумал. Артэ…

— По мне хоть Аделина Прекрасная, лишь бы своё дело знал!

Сочтя свой долг по ободрению солдат выполненным, старик долго пьет из кружки, согревая больное горло. На лестнице сверху в это время раздаются торопливые шаги, и в караулку врывается запыханный копейщик.

— Где Артэ?? Кто видел??

— Помяни по имени… — бормочет ученик сапожника, всё ещё печалясь о кольчуге, и тут же вскидывается. — Ну, я. Позвать его?

— Зови, срочно! Там что-то стряслось, совет хочет его видеть. Бегом!

Ступени, ступени, ступени… раньше интересно было их посчитать, сейчас уже не до этого. Половина искрошена, выбита. Покрыта чёрными завитушками сгоревшего речного камыша, что ветром несет из-за горизонта вот уже несколько дней. Проклятая война… Захватчикам всё равно было, сколько сил положить на неё, лишь бы избавиться от, по их мнению, заразы… и угрозы.

Правильно сказал старик, мы — угроза им! Боятся они нас, вот и давят, пока не кусаемся! Так что надо начинать!

Юноша скрипит зубами и, увлекшись воинственными мыслями, спотыкается на очередной выбоине. Не удерживается на ногах и с воплем скатывается вниз. Хорошо хоть осталось всего ничего — пять-шесть ступенек, а за ними внутренний двор, мощёный речной галькой, усыпанный соломой, стружкой, прочим сором и тем же пеплом. Вокруг высятся мрачные замковые стены, возле выхода валяются сваленные в кучу ломаные копья, клинки и даже кистени. Их еще можно починить и найти для оружия руки, ведь каждый нож на счету.

Рядом стоят старые бочки с дождевой водой, на случай пожара. Над одной из них наклонился и с силой плещет себе в лицо тот самый загадочный Артэ. Длинные волосы частично склеились от воды и разметались по голой спине. И правда, как у женщины, да еще и не у всякой такие будут!

На дворе, кстати, после недавних дождей гулял промозглый ветер, пробирая до костей, и нормальный человек, мокрый и раздетый до пояса должен приплясывать и стучать зубами. Только этому, похоже, о холоде рассказать забыли…

Воин медленно оборачивается, утирая ладонями лицо в крупных каплях, и становятся видны усталые синие глаза — и точно такие же мешки под ними. Длинное худое лицо, и сам тощий, как дворовая собака. Но что же в нем и вправду… эдакое?

***

То, что происходило в Малом зале за закрытыми дверьми, было нельзя назвать советом (да и малым помещение было только по названию, и по сравнению с Большим залом, в котором свободно разминулись бы два конных отряда). Скорее, это было совещание военоначальников, и по большей части не назначенных, а фактических. Король с его Советом не принимал в нем участия. Во-первых оттого, что не считал нужным, во-вторых — его самого уже не считали нужным и относились только как к его собственной короне. Мол, есть как символ, и отлично, но спрашивать мнение?.. Да ла-адно.

Из зала убрали ковры, притащили большой стол и множество стульев с креслами. В камин постоянно подбрасывали дров — внутри было холодно и сыро из-за каменных стен. Особенно зябкие предпочитали находиться прямо возле него, как можно ближе к огню, а не с остальными за столом. Вот и сейчас сидит один…

Артэ застыл у дверей, как прибитый к месту.

Человек у камина, протянувший ладони к огню, с порога бросался в глаза. Во-первых, Артэ его ещё ни разу не видел, хотя за последнее время успел перезнакомиться со всем командирским составом. Во-вторых, привлекала взгляд необычная яркая внешность; увидишь — не забудешь. Такого не взяли бы в тайную стражу.

В чем-то они были похожи. Гладкие черные волосы, откинутые за плечи, худые лица, длинные руки с тонкими пальцами. Оба имели склонность слегка сутулиться, когда сидели, и исподлобъя глядели на окружающих. Но на сходство Артэ не обратил ни малейшего внимания, а с яростью вглядывался в льдисто-голубые, почти белые глаза. Таких глаз у людей не бывает.