Вероника Мелан - Рыжая клякса (СИ)

Вероника Мелан

Рыжая Клякса

Глава 1

— Ты повезешь меня домой!

— Нет.

— Да!

— Возьмешь трамвай, не развалишься. Только до офиса.

Марта одновременно сжала кулаки и зубы — иногда ей хотелось вцепиться этому упрямому идиоту в волосы. Но вместо оскала она выдала ему медовую, полную скрытого злорадства, улыбку.

— Может, ты забыл, что прописано в договоре? После каждого проекта ты отвозишь меня туда, куда я говорю. А я говорю домой!

Желваки на напрягшейся челюсти Дилана побелели. Он по-драконьи раздул ноздри и сжал губы в полоску.

— Мне от офиса не по пути…

— Хочешь, чтобы я написала жалобу?

Сучка. Она знала, что он хотел сказать именно это — сучка ты, Марта! Давно бы уже купила машину и перестала выносить мне мозги. Противная эгоистичная дура. Как что, сразу ссылаешься на договор…

Не тратя времени дальнейшую перепалку, Бранниган развернул машину; взвизгнули шины, сзади послышался возмущенный сигнал клаксона, ударившего по тормозам водителя. Седан ускорился.

Тишина в салоне продлилась недолго. Мужские пальцы лежали на руле спокойно — не колотили по нему подушечками, не терли черную выделанную кожу, не елозили вверх-вниз, но Марта знала — Дилан в бешенстве. Он пребывал в нем всякий раз, когда она начинала на чем-либо настаивать или предлагать идеи. Или вообще находилась рядом.

Ночные улицы, полупустые кафе, запертые на замок двери бутиков, немые витрины со слепыми манекенами.

Почему они не могли просто ехать? Или просто говорить? Как нормальные люди, а не как два ощетинившихся, готовых сцепиться ежа.

— Знаешь, Клякса… — начал говорить водитель с возникшей, словно по волшебству любезной улыбкой на лице.

— Я не Клякса…

— …скоро я вообще не буду тебя возить. Скоро рядом со мной будет сидеть милая прекрасная напарница — сговорчивая, квалифицированная и приятная в общении, а тебя будет возить Донован или Джонсон.

— С чего бы это?

Марта сама не поняла, почему вдруг заиндевела изнутри.

— Потому что я перехожу в Четвертый отдел.

— Что?

— Да, уже подал документы и принят на рассмотрение.

Он шутил. Он точно шутил, не иначе. Не может такого быть, чтобы, не проработав в Третьем и года, переводились в Четвертый. Там ведь такие высокие требования, там сложность совсем другая, там…

— Мне нужно в офис! — Выкрикнула она не своим голосом. — Я кое-что забыла из бумаг.

— Сучка.

На этот раз он произнес это вслух — не побоялся. Седан, повинуясь желанию водителя, зло и резко развернулся на сто восемьдесят градусов и покатился в обратном направлении.

— Еще раз, — медленно и совсем недобро произнес Дилан, — заставишь меня изменить направление, и я сверну тебе шею.

Она кинула на него короткий, удивленный взгляд и прикусила язык.

Бранниган, похоже, не шутил.

Стеклянная дверь-вертушка, напоминавшая карусель, где забыли расставить игрушки, медленно вращалась вокруг своей оси — Марта едва не навалилась на нее, чтобы ускорить ход, чем обязательно бы заклинила механизм. Такое уже случалось в прошлом, и Арчи — охранник — каждый раз ворчал на нее за нетерпеливость.

Гулко отразился от мраморных стен стук высоких шпилек, сидящий за столом пустого фойе Гарольд, оторвал взгляд от спрятанного под стойкой монитора. Отодвинул в сторону недопитый чай и удивленно воззрился на подлетевшую взмыленную, и появившуюся в неурочный час, сотрудницу.

— Марта?

— Привет. Как дела?

Ответить он не успел, дама шумно выдохнула, положила руки на стойку — раздался шорох бордового плаща — и попросила, почти потребовала:

— Выдай мне бланк заявления.

— Стандартный?

— Да, стандартный.

Немолодой администратор протянул листок. Хотел было спросить, с чего такая спешка, но не решился — выражение на лице Марты Карлайл выражало не только высшую степень сосредоточенности, но и предостережение — «не подходи — убью». Запорхала по листу ручка, закачался прикрепленный к ней спиральный пластиковый шнур.

Гарольд ждал, глядя на рождающиеся из-под шарикового наконечника наклоненные вправо строчки — читать в перевернутом виде не мог, да и не пытался. А вот когда она протянула ему подписанный лист, просмотрел текст и присвистнул:

— Заявление на перевод в Четвертый? Ты… ты ведь несерьезно?

— А что, думаешь, не готова?

— Да я не поэтому… Но ведь ты в третий перешла полгода назад, едва оклемалась. А это опять тесты, инъекции, химия, проверки. В четвертом очень жесткий экзамен.

— Мне плевать.

— Девочка моя… — он всегда относился к ней тепло, с участием, старался уберечь от ошибок, если не делами, то хотя бы советами, но в этот раз, глядя в блестящие глаза и упрямо сжатые в линию губы, понимал — не поможет. Ничто не остановит Марту, если та решила двигаться вперед. Упрямый маленький непробиваемый бульдозер — порой крайне вредный по характеру бульдозер.

— Зачем…

Он хотел добавить «спешишь?», но не стал. Вместо этого посмотрел с сочувствием и тихо спросил:

— Это из-за него, да? Из-за Дилана?

— Это из-за себя!

Она всегда щетинилась, когда кто-то вслух поднимал эту тему. Знали все, но говорить не решались — Марта шипела, как сбрызнутая водой кошка.

— Из-за него. — Гарольд качнул головой и вздохнул. — Ох, намучаешься же ты…

— Передай утром директору, ладно?

— Передам-передам.

Она поблагодарила холодной неискренней улыбкой и взглядом, в котором читалось «спасибо, что не лезешь», развернулась и зашагала к выходу.

Седоволосый мужчина проводил глазами напряженную прямую спину, раскачивающийся в такт ходьбе ворох кудрявых рыжих волос, и положил лист в папку с пометкой «Важно».

(Bic Runga — Captured)

Она расслаблялась только дома. Здесь никто не кусался, не бил в спину, не сочувствовал, не учил и не вздыхал. И здесь она могла быть собой.

Могла тоже не кусаться.

Марта скинула у порога высокие сапоги, стянула плащ и шарф, повесила их на вешалку, положила сумку на трюмо. А пройдя в небольшую, отделанную в розовато-коричневых тонах, гостиную, какое-то время стояла, отходя от напряжения. Снимала защитные пласты брони, скидывала невидимые наплечники, мысленно расстегивала шлем, растворяла металлические перчатки, расслаблялась.

Маленькая, тихая, тонкая. И совсем не бойкая. Но им не увидеть.

Через минуту тряхнула рыжими кудрями, расстегнула пуговицы на горловине кофты и прошла в спальню переодеваться.

Она смотрела на него каждый вечер.