Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

Лорел К. Гамильтон

Поцелуй смерти

Джонатону, моему мужу, который понимает, что дорога длинна, но ехать по ней – стоит. Шону за все мои звонки с вопросами о работе полиции и просто за то, что был мне спасательным кругом последние двадцать лет. Все ошибки в этой книге мои и только мои, у него не было времени прочитать книгу целиком. Джесс, которая научила нас с Джонатоном, что озорство – штука не только веселая, но жизненно необходимая. Пилар, моей названой сестре, которая объяснила мне, что иметь счастливое детство никогда не поздно. Мисси – добро пожаловать в команду, наконец-то у нас есть согласующий редактор. Стивену, который помогал мне в поисках, когда я даже не понимала, что ищу. Брайану, умевшему вдохновлять и подстегивать меня неожиданными способами. Митчу – удачи в Нью-Йорке.

С прощальным поцелуем

Я отнял жизнь твою и сам умру,

Пав с поцелуем к твоему одру[1].

Laurell K. Hamilton

KISS THE DEAD

Печатается с разрешения автора и литературных агентств Writers House и Synopsis..

© Laurell K. Hamilton, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Глава первая

В телевизоре допросные просторны и с большими окнами, чтобы все было видно. На самом деле они маленькие и тесные, а приличные окна бывают в них редко. Именно поэтому полицейские записи, как правило, зернистые и черно-белые, а не переливаются «Техниколором». Сейчас мы сидели в допросной, выкрашенной то ли в бежевый, то ли в палевый – никогда не понимала, в чем между ними разница. В общем, тусклый цвет, который агент по недвижимости назвал бы «нейтрально теплым» и соврал бы. Цвет этот холодный и безличный. Небольшой стол, сплошь металлический и блестящий, и стул такой же. Смысл якобы в том, чтобы арестованный не мог нацарапать свое имя или сообщение, как на дереве. Но тот, кто это придумал, понятия не имел, что может сделать с металлом вампир или оборотень. На блестящей столешнице было полно царапин, сделанных просто ногтями, со сверхчеловеческой силой и от многочасовой скуки.

Сидящий за этим столиком вампир не пытался выцарапывать свои инициалы. Он плакал, и так горько, что худые плечи тряслись. Прилизанные назад волосы на лбу оставляли четкий треугольник, как у Дракулы, наверняка выстриженный и не более естественный, чем их чернильный цвет.

Давясь слезами, он бубнил:

– Вы все меня ненавидите, потому что я вампир.

Я положила ладони на прохладный металлический стол. Сапфирово-синие рукава жакета смотрелись на фоне голого металла слишком ярко. Или же излишнюю яркость создавал алый лак ногтей. Я их накрасила, когда прошлым вечером собиралась на свидание, и с обликом федерального маршала Аниты Блейк такие ногти как-то не вязались.

Я сосчитала до десяти про себя, чтобы опять не заорать на подозреваемого. Именно от этого он и разразился слезами – я его напугала. Господи ж ты боже мой, какие тряпки иногда становятся нежитью.

– У меня отнюдь нет к вам ненависти, мистер Уилкокс, – сказала я голосом спокойным и даже дружелюбным. Мне каждый день приходится иметь дело с клиентами в «Аниматорз инк.», и соответствующие интонации отработаны до автоматизма. – Среди моих ближайших друзей есть вампиры и оборотни.

– Вы на нас охотитесь и убиваете нас, – буркнул он, но поднял голову и посмотрел на меня сквозь прижатые к лицу пальцы.

Слезы были чуть розоваты от чужой крови. Прижимая руки к глазам, он размазал слезы по всему лицу, покрыв его высыхающей розовой влагой. Она не гармонировала ни с идеально выгнутыми черными бровями, ни с кольцом в брови, тусклым металлом отсвечивающим над левым глазом. Наверное, он колечком хотел подчеркнуть синеву глаз, но в лучшем случае они у него были водянисто-бледно-голубые, что и с крашеными черными волосами не очень сочеталось, а темная синева пирсинга в брови только усиливала впечатление. Розовые кровяные разводы смотрелись рядом с его глазами куда нормальней, чем искусственные дополнения. Наверняка он начинал жизнь светловолосым или тускло-русым.

– Я, мистер Уилкокс, назначенный законом истребитель вампиров. Но чтобы я пришла к вашей двери, вам нужно нарушить закон.

Светлые глаза заморгали:

– Вы не боитесь моего взгляда.

Я улыбнулась, постаравшись при этом, чтобы улыбка дошла до моих темно-карих глаз, но наверняка не получилось.

– Мистер Уилкокс, Барни! Ведь еще и двух лет не прошло, как ты мертв. И ты серьезно думал, что твои любительские вампирские штучки против меня сработают?

– Он сказал, что меня будут бояться, – почти шепотом сказал он.

– Кто сказал?

Я чуть подалась вперед, не снимая рук со стола, стараясь вести себя любезно, чтобы его не пугать.

– Бенджамен, – выговорил он тихо.

– Бенджамен, а дальше?

Он покачал головой:

– Бенджамен, и все. У старых вампиров только имя.

Я кивнула. У старых вампиров только имя, как у Мадонны или Бейонсе, но мало кто знает, что за право носить это имя они дерутся на поединках. Сильный вампир может потребовать у более слабого отказаться от имени, которое тот носил веками, или пусть докажет свое право на это имя в бою. Я про это особо не распространяюсь, потому что почти никто, в том числе из нас, экспертов по вампирам, этого не знает. Обычай этот старый, отмирающий, поскольку современные вампиры сохраняют свои фамилии, а дуэли противозаконны – как для живых, так и для нежити. Я бы приличные деньги поставила, что этот Бенджамен недостаточно стар, чтобы знать истории вампиров, имеющих единственное имя.

– Где этого Бенджамена можно найти?

– А говорят, у тебя такая сила, что ни один вампир не может тебе противиться.

В белесых глазах сверкнула угрюмая злость. Под маской плаксивости в этом вампире скрывалась вспыльчивая ярость.

– Мне нужна с ним связь. Кто-то, метафизически к нему подключенный каким-то образом, чтобы можно было по этой связи пройти. Кто-то вроде тебя, – сказала я с легким намеком на угрозу.

С мрачным и надменным видом он ответил:

– Это невозможно, никто так не может.

– Ты уверен? – спросила я, и голос у меня прозвучал чуть ниже.

– Ты федеральный маршал, тебе не дозволено применять ко мне магию.

– А это не магия, Барни. Это входит в парапсихологические умения, а сотрудникам правоохранительных органов разрешено использовать таковые при выполнении служебных обязанностей, если они сочтут, что это единственный способ предотвратить дальнейшую угрозу для жизни мирных граждан.