Александр Кондратьев - Сатиресса

Александр Кондратьев

Сатиресса

Мифологический роман

Вам, когда-то земные, а теперь эфирные божества, посвящаю повесть мою о юном Антеме и белорунной дочери Пана. Да и кому, как не вам, ее посвятить?

В полном тайн сумраке ночи звучали во мне ваши тихие речи… Ты, легконогая рыжеволосая Астеропа, первой явилась ко мне и больше всех рассказала. Мерцало в ночной темноте твое бледное лицо с большими глазами. При свете луны серебрилась на фоне окна твоя стройная воздушная тень…

Не беспокойся, о Астеропа, я никому не выдам рассказанных мне по доверию тайн. Никто не узнает, чьи близнецы с бугорками на лбу были найдены людьми на берегу Кинеиса и кто был их счастливым отцом…

И твою также просьбу исполню, мой маленький друг, когда-то резвушка сатиресса. Ото всех останется скрытым имя той, что поведала мне неизвестные людям предания леса. Сердцу друга всегда был приятен лёгкий стук твоих миниатюрных копыт по паркетному полу. Скрестив мохнатые ножки, садилась ты ко мне на колени, храбрая, не боясь даже света лампады… Передай привет мой твоему другу, молодому сатиру Гианесу. Он так любил моего героя… И мне прискорбно, что я не мог сохранить в тайне несчастной страсти его к белокурой сатирессе Аглавре…

Привет мой вам, не знавшие винных возлияний нимфы гор, лесов, полей и источников. Когда-то все вы любили внимать свирели Антема.

Примите привет мой также и вы, дочери светлоструйного Кинеиса. Все прошло, все улеглось, и кровавая тень юного отрока более вас не тревожит… Не приносят ныне вам в жертву обвитых зеленой хвоей и темным плющом коз и ягнят, не проливают белой струей молока и не лоснятся от масла ваши кумиры в священных гротах и рощах. Иссяк, обмелел быстроводный Кинеис, и даже имя его теперь позабыто. Нет и следа той деревни, где появился на свет, вырос, учился играть на свирели у бродячего певца Филодема юный Антем. Нет больше леса, где он повстречался впервые и часто после бродил с Гианесом… Там нет больше и вас, веселые нимфы… Вы покинули землю, светлые, вечно прекрасные тени!

Это было давно, когда в лесах и озерах жили еще сатиры и нимфы, когда по горным тропам стучало копыто кентавра, а с моря неслись пронзительно резкие звуки в завитые раковины трубящих тритонов…

Теперь люди даже не верят, будто на земле когда-либо существовали боги и полубоги. Но маленький Антем, которого старшие звали для краткости Тем, никогда не сомневался в их бытии. Да и странно было бы, если бы он в них не верил. Едва мальчик перестал ползать и научился ходить, каждый день уносили его еще нетвёрдые ноги на горячий прибрежный песок небольшой соседней реки, и там, под присмотром верного друга семьи, надежной овчарки Филакса, юный Антем ловил водяных жуков, любовался полетом стрекоз и игрой в прозрачной воде серебряных рыбок. Там, семилетним ребенком, впервые увидел он Напэ, юную дочь быстротекущего Кинеиса. Старый Филакс даже привстал с легким ворчаньем, увидя, как зашевелился зеленый тростник, сплошной стеной росший вдоль берега. Но когда шуршащие травы раздвинулись и из них показалась слегка озабоченная красивая детская головка, верный сторож успокоился, смущенно зевнул и вновь растянулся на прибрежном горячем песке, взмахнув в знак приветствия два или три раза мохнатым хвостом.

Большего, по его мнению, маленькая нимфа не заслуживала. Ведь она была гораздо моложе, видела свет тоже значительно меньше, а потому не имела и права на особенный почет со стороны самолюбивого пса.

Светлая кудрявая головка спряталась, а затем вновь показалась из чащи зеленых стеблей. Ясные синевато-зеленые глаза пристально, с любопытством глядели на Антема, в это время занятого только что пойманным большим водяным жуком. Жук этот так забавно шевелил усами и скрипел…

Маленькая нимфочка смело вышла из воды и приблизилась к мальчику. Тот слегка смутился, увидев пришелицу, сильно отличавшуюся от него своим белым тоненьким телом и золотисто-светлыми кудрями.

Сплошь загоревшему под солнцем, перепачканному черноволосому мальчугану очень понравилась нежданная гостья, и он знаком пригласил ее принять участие в разглядывании нижних летательных крыльев своего пленника.

Дети знакомятся быстро. Скоро мальчик и нимфочка общими силами изловили еще нескольких синевато-темных жуков, наблюдая, как они беспомощно барахтаются лапками вверх на песке. Потом они купались около берега; Тем в восхищении хлопал в ладоши, глядя, как подруга его, отплыв на более глубокое место, показывала ему свое искусство нырять. Ее маленькое белое тело то скрывалось в темном омуте, то мелькало в прозрачной влаге недалеко от поверхности, то показывалось над водой. Быстро и бесшумно двигались ее ловкие руки и ноги в родном Кинеисе.

Антем в свою очередь показывал Напэ, как он умеет стоять на руках. Загорелые ноги мальчика быстро взлетали кверху. Нимфочка старалась ему подражать, но ей это не удавалось; слабые члены сгибались, и она, как белый лягушонок, снова ныряла в воду, чтобы отмыть приставшие к мокрой спине и бокам частицы песка…

Целый день играли они на берегу и в теплой воде, плескаясь, шумя и с громким смехом гоняясь друг за другом. Серебряным дождем летели вокруг светлые брызги, а верный старый Филакс спокойно дремал на берегу, жмуря свои умные глаза под палящим, всепроникающим солнцем.

Счастье первой дружбы было неожиданно омрачено вмешательством женщин. Старая соседка Эвринома, ходившая на речку стирать одежду, вернулась однажды очень взволнованная и вперевалку быстро направилась к матери Тема.

— Дорогая Симетида, ты плохо смотришь за своим ребенком. Если так будет продолжаться — он кончит нехорошо, — начала Эвринома.

— Что такое сделал мой сын? Скажи мне и успокой мое сердце.

— У твоего сына очень опасное знакомство. Ты знаешь, куда он убегает каждый день?

— Он говорил мне, что ходит на реку, но с ним всегда бывает Филакс. Это — верная защита от людей и зверей.

— Но не от нимф, Симетида. Твой ребенок понравился им, и я сама видела издали, как Антем играл с маленькой девочкой из их племени. Они вместе купались, играли на песке и даже обнимались. Милая Симетида, берегись: нимфы — очень хитрый народ. Для начала они нарочно знакомят наших детей со своим таким же маленьким ребенком, а потом, заманив его на глубокое место, тащат мальчика к себе. Ты сама знаешь, Симетида, как глубок посередине Кинеис. Помнишь, как в позапрошлом году там утонул старый Лампрокл? Уж если стариком не побрезговали нимфы, то твоего сынишку подавно утащат… А твой Филакс, на которого ты полагаешься, — совсем неверная собака. Я сама видела, как они поочередно ездили на нем верхом. Уж если пса твоего нимфы сумели обойти, то ребенка украсть им самое пустое дело!..