Софья Ролдугина - Белая тетрадь

Ролдугина Софья

Белая тетрадь

Скитаюсь в лучах потаенной звездыПоземка мои заметает следыЛишь шаг до бедыА в темно-бездонных глазах — пустотаДуша холодна и кристально чистаИ лед на устахИ тонкая нить среди диких теней —Дорога — как линия жизни моейЯ — пленник путейЯ странник забытый на землях чужих(Согрей мои пальцы в ладонях своих…)Закончился дождь — только ветер не стих(Согрей мои пальцы в ладонях своих…)И солнечный луч показался — на миг(Согрей…)

Пролог

Он стоял и смотрел на звезды. Там, высоко — вечность.

Когда-то у него тоже была вечность. Или казалось, что была.

Прекрасная.

Холодная.

Одинокая.

А семь лет назад он узнал, что вечность закончилась. От нее остались жалкие осколки. И с каждым заходом солнца их оставалось все меньше.

Нет, он никогда не жалел, что влез во все это. Если он успеет исполнить задуманное, то его вечность будет приемлемой платой за миллионы чужих. Но в ослепительно-прекрасные минуты, когда солнце скрывалось за горизонтом, он особенно остро чувствовал, что теряет.

И как он не хочет умирать.

Но темнота опускалась на землю, и сама память об этих минутах слабости растворялась в торопливых заботах, неотложных делах и бурном — пока еще! — водовороте жизни.

Но сегодня все было не так.

Алое зарево заката истаяло, но мечта — его самая главная мечта! — осталась.

Его мечта.

Его жизнь.

Его вечность.

Она стояла перед ним, испуганно распахнув зеленые глаза.

Он улыбнулся.

Белая тетрадь

Глава 1

Беды обычно приходят парами:

пара за парой, пара за парой…

Ночь. Звезды. Ветер таинственно шелестит в ветвях деревьев. Словом, благодать и романтика.

Если бы не одно «но».

В половине первого ночи лучше сидеть дома, а не брести с тяжеленным ранцем по темным, бурно заросшим всякой зеленью дворам. Это не безопасно.

Я нервно потеребила кулон у себя на шее.

Бегаю я плохо, дерусь еще хуже, маньяков боюсь панически. Им, знаете ли, все равно, ведьма ты или нет. А если дернуть за шнурок… Кхм… Вообще-то инквизиторов я боюсь еще больше, чем маньяков. Им, знаете ли, все равно, кто там на тебя напал.

И поэтому, еще издалека заслышав приближающиеся со стороны платформы пьяные голоса, я рыбкой нырнула в ближайшие кусты. Шиповник.

Чу-удно. Но лучше колючий куст, чем человек с колючим характером, правда? Поэтому я терпеливо просидела среди негостеприимной флоры еще пятнадцать минут после того, как подозрительная компания скрылась из вида.

Со вздохом отцепив от куртки особо приставучую ветку, я выползла на дорогу. До жути тихую и пустынную. По спине пробежал холодок. Я неуверенно шагнула вперед. Остановилась.

Здоровая паранойя, да? Так я и за три часа домой не доберусь.

— Если ты такая трусиха, какого лешего ты здесь делаешь? — вопросила я пустоту. Немного подумав, сама себе ответила:

— А не надо было опаздывать на девятичасовую электричку, если следующая только через два часа.

Звук собственного голоса вселяет уверенность. Даже если это едва слышный нервный шепот. Быстрым шагом, временами переходящим в бег, я двинулась дальше, не прерывая, впрочем, вдохновенного монолога: авось на психов маньяки не нападают.

— И вообще, это не трусость, а здоровый инстинкт самосохранения. Ну, подумаешь, поцарапалась. Зато все обошлось. А если не рассчитывать силы, получится как с Линной.

Я поежилась, вспомнив, как к синеволосой ведьме, так и не успевшей залечить свои переломы, заявились два инквизитора. Серых. Потребовали показать свою силу. Отстоять Право использовать магию.

«Ах, на вас напали наркоманы? Говорите, грозились убить? Амулет случайно сработал? А вы не знали, что человек по отношению к наделенным Даром — всегда жертва?

Закон есть закон. Если только Сила не ставит вас выше…»

А как Линна, специалист по магии жеста, могла выиграть поединок? С ее-то двойным переломом руки? Конечно, Совет Королев отбил ее у Смотрителей. Потом. А казематы инквизиторов так просто не забываются. А поседевшие пряди говорят о многом…

— Говорят, что защищают…надзирают. Присматривают. Притворщики. Кто бы ни напал, Смотрители[1] скажут, что сама виновата. Что может нормальная девушка делать на улице во втором часу ночи?

— Действительно, что?

Я шарахнулась в сторону.

М-мама…

Он стоял, прислонившись к фонарному столбу. Высокий. Изящный. Неровная челка падает на глаза, некоторые пряди наискосок пересекают лицо, резко выделяясь на фоне бледной кожи. Она рука — в кармане плаща, когти другой лениво царапают столб. Железная стружка бесшумно удлиняется, медленно загибаясь в спирали. Ласковая улыбка, ласковый голос.

— Компания не нужна?

Кстати, я не говорила, что вампиров боюсь больше, чем маньяков и инквизиторов вместе взятых? Потому что им НЕ все равно, ведьма ты или нет. И они знают, на что плевать инквизиции.

Именно поэтому я не стала отвечать на провокационный вопрос и драпанула в противоположную сторону.

— Значит, нет? Жаль. А мне нужна. Смертельно.

После этих слов я побежала в два раза быстрее. И соответственно, навернулась в два раза сильнее, когда мерзавец подставил мне подножку. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а когда все успокоилось, перед глазами был асфальт, бровь саднило, по щеке стекало что-то липкое. Но самое ужасное — на спине вместо рюкзака устроился он. Тяжелый, гад. «Интересно, сколько весит среднестатистический вампир?» Фу, глупость какая. Наверно, от стресса из головы умные мысли вышибает.

Но через секунду оттуда вышибло АБСОЛЮТНО все мысли.

Намотав косичку на ладонь, он резко потянул вверх, продолжая давить коленом на позвоночник. В итоге я выгнулась жутким «мостиком», отчаянно пытаясь нашарить руками хоть какую-нибудь опору, шипя от ноющей боли в костях. Вампир, довольно мурлыкая, потерся щекой о мою шею. Я замерла.

— Плохо бегаешь, малыш. Слишком быстро все закончилось, — насмешливо прошептал он в самое ухо. — Но ты так старалась, верно?