Карл Вагнер - Лакуны

Карл Эдвард Вагнер

Лакуны

Они отдыхали, еще в единении, в бадье красного дерева, полной воды, крутящейся и пузырящейся вокруг их тел. Элайн наблюдала, как горячий водоворот подхватывал струю ее семени, закручивал ее как кипящее конфетти, разгонял по воде.

«Я рассеиваюсь», – подумала она и сказала:

– Я перерождаюсь.

Аллен поцеловал ее сзади в шею и потеребил ее смягчающиеся соски кончиками пальцев.

– У тебя такие большие груди. Ты принимаешь гормоны?

Его опавший пенис, все еще скользкий от вазелина, высвобождаясь, приятно щекотал ее ягодицы. Поведя под водой правой рукой, Аллен выдоил последние капли оргазма из бессильного члена Элайн. Мягко развернув к себе, он нежно поцеловал ее – просунув язык глубоко ей в рот.

– Сюда, – оборвав поцелуй, он взял ее за плечи, толкая под пенящуюся поверхность. Элайн согнула колени, погрузилась в воду, крутящуюся вокруг бедер Аллена. Когда его руки обхватили ее голову, она открыла рот, чтобы принять его скользкий член и почувствовала сладковатый привкус собственного дерьма, когда заглотила его на всю длину. Неожиданно разбухая, член заполнил ее рот, затвердевая по мере того, как проникал все глубже ей в горло.

Элайн почувствовала рвотный позыв и попыталась отодвинуться, но руки Аллена еще сильнее прижали ее голову к его лобковым волосам. Вода заливалась в ее ноздри, челюсти рефлекторно сжались. Отделенный член Аллена, откушенный у самого основания, соскользнул вниз в ее дыхательное горло.

Элайн вырвалась из рук Аллена. Кровь и сперма наполняли ее легкие и вырывались изо рта непристойным фонтаном, когда она попыталась вынырнуть. Но ее голова не могла подняться над поверхностью воды, покрытой черным пружинящим веществом, как бы отчаянно Элайн не пыталась преодолеть этот слой, отделявший ее от воздуха снаружи, будто воском покрывавший ее лицо, вталкивавший рвоту в ее легкие.

Водоворот крови и спермы втянул ее душу в свои жаркие недра.

Первое, что она услышала – монотонное «черт-черт-черт», будто осенние листья касались оконного стекла. Почувствовав резкий толчок в живот, Элайн чуть не захлебнулась, когда ее рот заполнила рвота.

Она открыла глаза. Клейкое черное вещество пропало.

– Черт побери, – произнес Блэклайт, стирая рвоту с ее лица. – Никогда больше не пытайся проделать такое в одиночку.

Элайн молча смотрела на него, пока кислород постепенно оживлял ее мозг. Рядом на ковре валялась кожаная маска с обрезанными ремешками. Кляп в виде фаллоса на ней, прокушенный насквозь, был покрыт рвотой. Шипастый кожаный ремень, тоже разрезанный, намотался на маску.

– Господи! – сказал Блэклайт. – Ты теперь в порядке?

Он достал шерстяное одеяло и заботливо ее укутал. Что-то не давало Элайн покоя, какое-то жжение, то ли в голове, то ли в заднице – она не была уверена. Но память понемногу возвращалась.

– Мне виделось, что я мужчина, – произнесла она, с трудом заставляя себя говорить.

– Охренеть… Ты довиделась почти что до смерти. Знал я одного чувака в Наме [1], который развлекался такой же лажей. Он два дня как помер, когда его нашли.

Элайн взглянула на балку, проходившую высоко над дверью в прихожую. Кожаная маска с мягкой повязкой на глаза и кляпом – потеря чувствительности и чувственная извращенность – отделяла от мира. Застежку ремня, обернутого вокруг шеи, Элайн придерживала рукой, оттолкнув табурет. Она должна была открыться, когда девушка ослабела бы от недостатка кислорода. Вместо этого ремень запутался в постромках маски и, не распустившись, едва не задушил ее. Друзья, показавшие ей, как погружаться таким образом в видения внутреннего мира, предупреждали об опасности, но до сих пор никаких проблем не возникало. Не более чем со «вспомогательными препаратами».

– Я услышал, что что-то мотается по полу, – пояснил Блэклайт, проверяя ее пульс. Он был военным врачом, пока его не уволили по восьмому параграфу [2] – не оставив никаких перспектив здоровенному, шести с лишним футов ростом медику, подверженному неконтролируемым припадкам ярости. – Сначала решил, может, ты развлекаешь кого, но было не похоже. Я сломал твою дверь.

Ничего себе, преодолеть два замка и цепочку, но Блэклайт мог такое проделать.

Ее соседи по разделенной надвое мансарде разъехались на прошлой неделе, а пиццерию этажом ниже переделывали в вегетарианский ресторан. Элайн могла валяться здесь мертвой, а кошки обглодали бы ее кости.

– Мне виделось, что у меня есть член, – сказала она, массируя шею.

– Может, так оно и есть… – ответил Блэклайт. Посмотрев на свои руки, он отправился в ванную комнату, чтобы их вымыть.

Элайн с удивлением подумала, что он имел в виду, затем сообразила. Наклонившись, она щелкнула выключателем вибратора на гротескном фаллоимитаторе, который был прицеплен ремнем к ее бедрам. Поплотнее закутавшись в одеяло, она бросила агрегат себе под ноги и стала дожидаться, когда Блэклайт освободит ванну.

Сняв остальные части своего костюма и приняв душ, Элайн облачилась в кимоно китайского шелка и пошла искать Блэклайта. Она чувствовала некоторое замешательство: большую часть своей жизни Блэклайт занимался тем, что выжигал свой мозг – всем, от дешевой травки в Наме до убийственной кислоты в Хайт [3]. Но он более подходил для доставки, чем колумбийцы, а старые знакомые поддерживали его и его привычки.

Блэклайт стоял в центре ее студии – мансарда была чуть больше обычной комнаты, с несколькими полками и шкафами для разделения пространства – с сомнением разглядывая неоконченные полотна.

– Ты бы повнимательнее смотрела на своих моделей, а то получается фигня, – ткнул пальцем Блэклайт. Картина была размером во всю стену, когда-то заказанная, но так и не оплаченная очень быстро закрывшимся садомазо баром. – Яйца не болтаются рядышком, как здесь. Одно всегда чуть ниже. Даже лесби должна это знать.

– Эта картина не закончена, – отмахнулась Элайн. Она смотрела на пакет порошка, который Блэклайт бросил на столик.

– Знаешь, зачем?

– Что?

– Для того чтобы они не стучались друг о друга.

– Кто?

– Яйца. Одно скользит по другому, когда держишь ноги вместе.

– Прекрасно, – рассеянно ответила Элайн, погружая палец в порошок.

– Тебе нравится?

– Нет, я про яйца, – Элайн слизнула кокаин с пальцев.

– Неочищенные перуанские хлопья, – похвастал Блэклайт, забыв предыдущую тему.

Элайн попробовала наркотик, втянув каждой ноздрей по небольшой порции. Ясная горечь кокаина заглушила привкус рвоты. Клево!