Брэнт Йенсен - Пленники Камня 3. Дух погибели

Брэнт Йенсен

Дух Погибели

(Цикл “Пленники Камня” – часть 3)

Северо-Запад, 2006 г. Том 117 "Конан и цепь оборотня"

Глава 1.

«О том, что предрешено»

Ясуд пил уже третью бутыль зингарского белого. Совсем недавно служанка убрала со стола коллекцию пустых сосудов из-под офирского розового и аргосского красного. Иранистанец потерял способность ощущать вкус вина примерно колокола три назад, а может и все четыре.

Несколько раз к нему спускался Себер и умолял завязывать. Немедийский библиотекарь неизменно посылался к Сету со всеми своими просьбами. Ясуд впервые за долгие годы решил отвести душу, расквитаться, так сказать, с судьбой за все неудачи, последней из которых явилась пропажа Дамара. Когда до полуночи оставался один колокол иранистанец потерял последнюю надежду на его возвращение. Если бы предприятие туранца завершилось успехом, он не пропадал бы в обители Хозяев столько времени. Скорее всего, его сейчас там пытают.

— Себер! – громко позвал товарища иранистанец. Он уже был достаточно пьян, чтобы сообщить немедийцу о том, что их вот-вот придут убивать, и даже был готов насладиться истерикой библиотекаря.

— Прекрати ты его звать, — хлопнул по спине Ясуда огромный лысый пират. Один из четырех собутыльников иранистанца. – Спит он. Повтори, если хочешь, и в десятый раз, он всё одно тебя не услышит.

— Правда? – спросил Ясуд, глядя в глаза лысому.

— Иштар клянусь! – ударил себя в грудь кулаком пират.

Выходило так, что набрался иранистанец даже сильнее, чем предполагал. Оказывается поведать Себеру об их общем горе он порывался уже восемь раз.

— Что с тобой такое сегодня? – спросил у Ясуда маленький щуплый пират с гигантской серьгой в левом ухе. – Либо рассказывай, что стряслось, либо давай веселись, как раньше! Посмотри, какие девицы!

Иранистанец повернул голову в направлении, указанном щуплым. Как нетрудно догадаться, смотреть предстояло на сцену. Туда только что взошла новая группа танцовщиц, их предшественницы, расставшиеся с последними остатками одежды, уже рассредоточились по коленям посетителей «Морского Змея».

— За красавиц Побережья! – громко прокричал Ясуд и приложился к горлышку бутылки. На третьем глотке он поперхнулся и закашлялся, чем вызвал веселье среди своих товарищей.

— Что-то не то с тобой, парень, — тихо сказал самый старый из четверки пиратов. На одном глазу он носил узкую черную повязку.

— Помолчи, — рявкнул на него лысый, заметивший, что Ясуд переключил своё внимание на девиц.

Стройные загорелые тела двигались в такт неторопливой музыке. Девушки словно не просто постепенно обнажали свои прелести, а совершали некое мистическое действие, выраженное посредством танца. Улыбка одной, краешек груди другой, изгиб бедра третьей, все это содержало в себе тайну, грани которой приоткрывались зрителям. Быть может, именно в этом и скрывалась тайна бытия.

«Но куда более вероятно», — подумал иранистанец, — «что все эти фантазии ни что иное как последствие неумеренных возлияний».

Девушки продолжали танцевать, а Ясуд смотрел и наслаждался, предпочитая не замечать иллюзорности той тайны, что он выдумал для себя. Вот слетели на пол последние полосы ткани, и музыка затихла. На сцене появились жонглеры, но они иранистанцу были неинтересны. А вот одна из обнаженных девиц, направившаяся к их столу, завладела его вниманием.

— Иди ко мне, прелестница, — позвал её Ясуд.

Девушка не замедлила воспользоваться приглашением и уселась иранистанцу на колени. Он тут же припал к её губам. Девица с радостью ответила на поцелуй.

— Я смотрю, — ухмыльнулся лысый. – Ты в отношениях с бабами не промах. Как у вас с ними в храме дела обстояли?

— Я вам про храм рассказывал? – удивленно пролепетал Ясуд. На лице его отобразилось искреннее удивление. – Видать, совсем плохой стал.

— Ну, ты нас предупреждал, — поспешил утешить иранистанца щуплый, — чтобы мы никому ни-ни и ничего. А мы своё слово держим.

— Да, какая к Нергалу сейчас разница?! – махнул рукой Ясуд. Ему захотелось рассказать пиратам, что в его обществе в эту ночь находиться чрезвычайно опасно. «Лиловые» могли по ошибке или просто на всякий случай схватить и их. Неприятно, если этим ребятам придется расплачиваться за его глупость. Как он только не осознал днем всех последствий похода Дамара к Хозяевам?! Надо было немедля бежать из Сартоса сломя голову! Теперь и сам погибнет, и этих людей за собой на Серые Равнины утащит. Не хватит ему смелости в одиночку палачей дожидаться.

— Во-во! Точно так ты и говорил! – подтвердил пожилой пират.

— Так как там с бабами? – вернулся к основной теме четвертый мореход, которого Ясуд про себя окрестил «молчаливым».

Иранистанцу не слишком-то хотелось отвечать на этот вопрос. Есть вещи, о которых никогда и никому не рассказываешь, то, что стало не просто отрезком жизненного пути, а частичкой души. Но с другой стороны жить Ясуду оставалось всего один — два колокола, а значит, самое время расстаться со своими секретами.

— Поднимешься ко мне потом, — прошептал иранистанец на ушко девушке, — а сейчас нам надо поговорить.

Девица кивнула и упархнула с его колен, получив напоследок легкий шлепок по округлой попке.

Вино у иранистанца кончилось, и он, не утруждая себя передачей просьбы через прислугу, громоподобным голосом потребовал еще зингарского. Ожидать, пока принесут, не было сил, и иранистанец угостился из бутылки лысого.

— Вообще нам с женщинами общаться, — сказал Ясуд, утирая рот рукавом, — строго настрого запрещали. Но всё же слабый пол в пределы храма был вхож. Каждый день два десятка миловидных девушек приносили нам товары на продажу. Мы, ученики, считали, что настоятели храма специально просили селян посылать к нам таких красавиц, чтобы вызвать среди новичков искушение, которое те должны были преодолеть.

— И много среди вас таких стойких обнаружилось? – рассмеялся щуплый.

Такая реакция немного обидела иранистанца. Он им практически исповедуется, а в ответ слышит хохот. Но остальные пираты вроде бы поняли, что повесть им предстоит услышать серьезную, и на своего товарища активно зашикали. Лысый даже ударил его ногой под столом.

— Вначале, как ни странно, — продолжил иранистанец, — все держались достаточно стойко, с девицами даже не разговаривали, хотя они нас к общению подбивали. И лишь на второй-третий год, когда с их обществом уже все свыкались, начинали зарождаться легкие интрижки. Беседы при луне, поцелуи в щечку. Постепенно любовь вытесняла из наших сердец страх перед наказанием. Я знаю лишь четверых послушников, что так и не закрутили романа.