Михаил Ежов - Под знаком небес Страница 12

– Когда они наняли вас? – поинтересовался Дьяк, держа меч так, что конец его лезвия покачивался перед лицом говорившего.

– Примерно час назад. Они подошли к нам на углу Яблоневой и Цветочной улиц и предложили по десять серебряных лун на каждого за выполнение одной работенки.

– Вы продешевили, – заметил Дьяк.

– Теперь я вижу это, господин, – отозвался убийца.

– Они заплатили вам сразу?

– Да, и ушли, но предупредили, что будут неподалеку, чтобы убедиться, что мы выполнили свою работу.

– Значит, сейчас они где-то здесь?

– Скорее всего.

Дьяк огляделся, но никого не заметил. Впрочем, вокруг было столько темных закоулков, что спрятаться не составляло никакого труда. Можно было, конечно, воспользоваться магией, но при свидетелях, пусть даже случайных, Дьяк старался этого не делать. В Малдонии колдовство было запрещено, и уличенного могли сжечь на костре. Конечно, он не боялся, но ему еще многое предстояло сделать в этом королевстве, и он не собирался компрометировать себя по пустякам. Что ж, пускай те, кто хочет его смерти, увидят, что справиться с ним не так-то легко.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он у лежавшего подле его ног человека.

– Нет, господин, откуда? Когда тебе предлагают деньги за то, чтобы кого-нибудь пришить, ты не спрашиваешь имен.

– Меня зовут Хорг Дьяк.

– Великий Аргал! Железный Герцог?! – убийца был изумлен. – Но… что вы здесь…? Нет, простите мое любопытство, я умолкаю! Однако если бы я знал, что это вы… что эти подлые мошенники наняли нас, чтобы мы покусились на вашу светлость!.. Да я бы лично продырявил их, клянусь!

– Во всяком случае, у тебя был бы шанс остаться в живых, – отозвался Дьяк.

При этих словах его поверженный противник побледнел и беззвучно зашевелил губами, будто хотел что-то сказать, но голос изменил ему. Он только выставил вперед руки, словно хотел защититься от холодной стали, направленной ему в грудь.

Дьяк поднял меч, держа его острием вниз, и резким движением пригвоздил убийцу к земле. Тот захрипел, инстинктивно хватаясь сведенными агонией руками за лезвие, но Дьяк вырвал клинок и, обтерев о плащ убитого, убрал в ножны. Затем огляделся и широкими шагами отправился своей дорогой – к главной площади Ялгаада, где стоял дом главнокомандующего армии Малдонии Хорга Аригана Дьяка, прозванного в народе Железным Герцогом.

Глава 3

Большой Совет

Когда Невин открыл глаза, было уже темно. С улицы доносились протяжные удары гонга, возвещавшего, что солнце село и ночь разлилась по улицам древнего города. Невин повернул голову и увидел, что Мелиссы рядом нет. Как странно: она с ним всего несколько сотен лет, а он уже отвык от одиночества.

Невин встал и принялся одеваться. Его мысли обратились к предстоящим событиям. Некоторое время он размышлял, какой ответ даст Оракул. Хорошо бы Кровавый запретил вампирам начинать наступательную войну, это дало бы Невину время собрать новую армию. В конце концов, ее ряды пополнить несложно, например, в Нордоре есть хорошие воины. Если их обратить, то Малдония не устоит. Правда, сделать это будет не так-то легко: нордорцев много, они будут отчаянно сражаться, да и в Нордор так просто не войдешь – даже ночью он прекрасно охраняется. Придется начинать войну и с ним, а это повлечет новые жертвы. Нет, определенно такой способ не стоит внимания. Но неважно. Он бы нашел средства подготовиться к походу против Малдонии, если бы ему дали время. В конце концов (Невин невольно усмехнулся этой мысли) можно было бы не обращать нордорцев, а нанять их. Казна Бальгона потянула бы подобные расходы, тем более что победа над Малдонией с лихвой покрыла бы любые затраты.

Невин не понимал, почему многие вампиры не хотят признать, что Бальгону необходимо восстановить силы после поражения на Комариных Топях, где пало множество прекрасных воинов. Носферату рвутся в бой, мечтая о возмездии, словно за прожитые века они так и не научились терпению.

Невин надеялся, что, в отличие от них, Молох понимает, что спешка может привести к очередному, на этот раз окончательному, разгрому, и не допустит скоропалительного похода. Впрочем, до конца оставалось не ясно, действительно ли Оракул передает волю Кровавого или выдает за нее свои собственные взгляды и желания. Если это так, то хорошо бы мнение пророка совпадало с чаяниями Невина.

Впрочем, в любом случае было понятно, что для Бальгона настали странные и тревожные времена. Люди побеждали, их сердца больше не сковывал страх перед мощью и бессмертием ночных воинов, они стремились уничтожить ненавистных противников и не щадили себя в кровавых битвах. Должно быть, поистине великий вождь вел их в сражения, и Невин чувствовал, что его следует опасаться. Он не может допустить победы Малдонии, это было бы позором для всех Призванных к служению Молоху.

Облачившись, Невин вышел из своих покоев и направился к тронному залу. По дороге он встретил дворцового распорядителя и велел ему отыскать Мелиссу и сказать ей, что шествие к Оракулу начнется через час. В это трудное время ему была особенно важна поддержка жены, пусть выражающаяся даже в простом присутствии.

В замке Брандеген полным ходом шло приготовление к торжеству. Когда стало известно, что Повелитель отправится в Вещую Башню, замок стал похож на муравейник – рабы и слуги метались по лестницам и коридорам, выполняя поручения своих Хозяев: Невина должна была сопровождать процессия, состоявшая из глав кланов и их приближенных.

Обращение к Оракулу – событие редкое и всегда связанное с важными государственными вопросами – должно было войти в историю Бальгона. Соответственно, его предстояло со всею аккуратностью вписать в Летопись, для чего Невин послал за Хранителем Ключей – своим приближенным, Астерием из клана Грингфельда.

Хранитель обладал необычной внешностью: высоким лбом, обтянутым бледной кожей, глубоко посаженными черными задумчивыми глазами, широкими крепкими скулами и величавой осанкой. Некогда он был ученым в Каргадане, но после Обращения пристрастился к военному искусству, которым владели практически все в Бальгоне, даже женщины. По этой причине, когда летописец появился в замке, неся под мышкой внушительный фолиант, переплетенный человеческой кожей и покрытый тиснеными письменами, на боку у него в богато украшенных самоцветами серебряных ножнах висел меч.

С ним явился и Мейстер, вырядившийся в шутовской колпак и пестрое трико, обтягивавшее его уродливый горб. На рукавах болтались золотые помпоны, на груди перекрещивались алая и зеленая атласные ленты, а на короткой шее сверкали массивные цепи с медальонами. Карлик всегда старался одеваться тем нелепее, чем торжественнее было предстоящее событие. Он неуклюже поклонился Невину, помахал рукой присутствующим и подковылял к трону.