Четверо: Дикая Охота - Валерия Снегирь Страница 17

— Да будет так, покуда Огонь дарует нам свой Свет, — хватка невидимых рук ослабла на этих словах, и Райдо наконец глубоко вдохнул.

Ему потребовалось немного времени, чтобы пересилить слабость в мышцах и встать с койки. Одевшись, он умылся холодной водой из стоящего у окна умывальника и выглянул на улицу. Из окна его комнаты была видна территория за крепостью. Бесконечные леса и горы, где магия чётко разделила границу между зимой и осенью. Здесь, в крепости, снег выпадал лишь в середине зимы, в месяц Лютых Морозов, но быстро таял. Ведьмачья магия не позволяла зиме завладеть той крепостью. А там, за невидимой обычному смертному границей, зима устанавливала свои права. Ещё недавно деревья роняли свои пожелтевшие и покрасневшие листья, готовясь к морозам, но вот уже снег укутывал их в пушистые искрящиеся одеяла, скрывая под собой почерневшие ветви и гниющую листву.

Но в этот раз это не была обычная зима, которую все привыкли видеть. Райдо чувствовал опасность, и догадывался, кто был причиной всего этого.

Он всё-таки вышел из своей комнаты и спустился в трапезную, где встретил лишь Менсиса и Герренса. Оба ведьмака сидели за столом и ели наспех приготовленную похлёбку. Райдо поприветствовал их обоих, хотя Герренс всё ещё насторожено относился к вампиру, ожидая от него любой угрозы. Мужчина налил и себе похлёбку, сев рядом с Менсисом.

— Как проходят твои тренировки? — поинтересовался Райдо у товарища. Молодой ведьмак неопределённо пожал плечами.

— У него неплохо получается, — ответил за него старший, и его взгляд пересёкся с взглядом вампира. В трапезной царил полумрак, неровный тёплый свет от очага и свечей позволял видеть предметы, не особо разглядывая их детали и цвета, от чего сейчас Герренс видел, как у Райдо по-кошачьи светились глаза. В прочем, подобное было применимо к большинству ведьмаков, чьи глаза также походили на кошачьи. Лишь те немногие, чьи глаза больше походили на козьи, не обладали этой особенностью. Но эти немногие были из одного рода, происходившего от ведьм, которые забрались на самую высокую гору здесь, на севере, и выбрали мирное сосуществование с тамошней скудной флорой и фауной.

— Я рад, что Менсис способный ученик, — улыбнулся Райдо, снова опуская взгляд в миску.

— Его зовут Феррунес, — воспротивился Герренс.

— Не навязывай ему это имя, ведьмак, — вампир выпрямил спину, и теперь выглядел более грозно, когда широкие плечи и высокий рост стали заметнее. — Пусть он зовёт себя так, как хочет.

Беловолосый ведьмак хотел воспротивиться, но промолчал, разумно предположив, что ссориться с вампиром было ни к чему. Они просидели в молчании, пока Герренс всё-таки не ушёл, доев свою порцию, и не сказал Менсису, что следующая тренировка пройдёт вечером, а пока молодой ведьмак был свободен.

— Он выглядел расстроенным, — произнёс ведьмак, посмотрев на своего товарища.

— Не обращай внимания. Эти ведьмаки привыкли вести более… грубый образ жизни, — ответил Райдо. — Ты не рос в их окружении, и это отличает тебя от них.

— Мне придётся привыкнуть.

— Мы не останемся здесь надолго, Менсис, — покачал головой вампир. — Как только ты обучишься, мы двинемся дальше. Врата открываются повсеместно. Не только здесь, на севере. Но и по всей Тольеве. А ведь ещё есть Астелла.

— Ты бывал там? Ну, на Астелле? — поинтересовался мужчина. — Просто я слышал, там живут великаны. И вампиры.

— Я никогда не покидал Тольеву, — вздохнул Райдо. — Я родился в Хатуре, далеко от городов, в катакомбах, где нашли себе приют фанатики. Я… плохо помню своё детство.

Райдо лгал. Ту часть детства, в катакомбах, он помнил прекрасно. Помнил и свою мать, которая никогда не любила его и была готова принести в жертву Господину. А вот та часть его жизни, проведённая во Тьме, была лишь размытыми образами. Кровавые Кристаллы слишком сильно повлияли на его восприятие, и теперь вампир помнил лишь какие-то обрывки своей жизни, в то время как бо́льшая её часть была похожа на непроглядную мглу.

— Я всегда хотел увидеть великанов, — признался Менсис. — Говорят, они добрые.

— Когда-нибудь мы окажемся на Астелле, и твоя мечта исполнится, — улыбнулся Райдо.

* * *

Хагалаз со стоном откинулся на спинку кресла, в котором сидел. Он провёл полночи за изучением фолианта, сопоставлением некоторых уже известных ему фактов с тем, что было написано в фолианте, и за попытками вычислить координаты других артефактов.

Спина нещадно болела, глаза слипались от усталости. Повелитель Душ повернул голову, едва справляясь с затёкшей шеей, и увидел, что было уже светло. Скорее всего, дело близилось к полудню.

— Тебе следует отдохнуть, — произнёс ласковый голос Элеры над ухом. Мужчина поднял взгляд. Женщина стояла рядом с креслом, облокотившись на его резную спинку. Она дотронулась рукой до его плеча и улыбнулась. — Иди поспи.

— Такой шанс узнать тайны ведьмаков выпадает лишь раз в жизни, — пробормотал Хагалаз. — И ты говоришь мне глупо упустить его?

— Нас пока не прогнали из крепости, а значит, ты всё ещё имеешь доступ ко всем книгам в ней.

— Только к тем, что мне принёс Герренс. Их главный ясно дал понять, что не допустит меня до других книг, — вздохнул Повелитель Душ и всё-таки отложил перо в сторону, поднимаясь из кресла и разминая спину.

— Тебе следует обсудить свои находки с другими, — предложила Элера, склонившись над его записями. — Райдо мог бы тебе подсказать что-нибудь ещё.

— Он всё-таки знает многое? — нахмурился мужчина, скрещивая руки на груди. В прочем, атмосфера в комнате не располагала к попыткам затеять ссору из ничего, и он быстро расслабился. Суккуб неопределённо пожала плечами, а после кивнула головой на кровать.

— Выспись как следует. Так ты скоро станешь похож на мертвяка.

— О, точно, — улыбнулся Хагалаз. — Я же Повелитель Душ…

Он направился к кровати, на ходу стягивая с себя рубаху. Из-под неё ему на грудь упал тяжёлый медальон с крупным камнем, внешне похожим на изумруд. Впрочем, Элера всё ещё была сильна в магическом взгляде, и видела, что камень не являлся драгоценным в том смысле, к которому привыкли смертные. Это был один из Камней Душ — весьма редких камней, не отличавшихся особой драгоценностью среди ювелиров, но бывших весьма ценными для некромантов. Они были редкостью, а значит, этот медальон был выкован сотни и