Сергей Чичин - Поход клюнутого Страница 21

— Эй! Где рулевое весло?! — обеспокоенно взвыл за его спиной гоблин, успевший наспех разместить в креплениях упряжи щит и палицу. Уздечка лошадиная, из потертого кожаного ремешка сооруженная, закономерно показалась ему недостаточно мощным средством управления такой крупной зверюгой, а никаких иных рычагов не предоставили; Бинго от безысходности подергал за переднюю луку седла, чуть не своротив его вместе с собой и вызвав у конюха приступ панического хихиканья. — Чего ржешь, лосевый прислужник? Ты не ржи, ты помоги, а то как дам больно!

От подобных перспектив лошадь решила сама проявить понимание и снялась с места энергичным, но тряским аллюром. Буде приучены перемещаться по городу исключительно шагом (всякий форсированный темп неизбежно выбивал из мощеных улиц булыжники, так что дозволялся исключительно лицам высокого полета), ни к какому более режиму скачки лошади приспособлены, увы, не были. Бинго этого не знал, но как-то интуитивно смекнул, что здесь что-то не так; а потому, как и положено было в критических ситуациях, скорчился в седле, уцепился всеми лапами за что пришлось и тоскливо завопил, призывая на помощь. Лошадь, над ухом которой вдруг взвыла эта иерихонская труба, немедленно наддала, дабы оторваться подальше и побыстрее. Вторая коняга, гоблинским вниманием обойденная, тут же рванулась вослед, выгодно оттеняя Бингхамов рев тревожным ржанием. Не будь дурак (хотя вопрос сей остается открытым), Бинго сообразил, что, если еще и вторая такая неправедная скотина догонит, вовсе станет не до лебедев и не до ив, и завопил еще энергичнее, доводя эту свою печальную догадку до всеобщего сведения…

Положение спасла заклятая Бингхамова подруга Клепсидра — будучи повернута сэром Малкольмом навстречу горланящей процессии, она решительно вплела в трели свое тонкое пронзительное ржание и, поднявшись на дыбы, искусно произвела копытами угрожающее мельтешение перед самой мордой лошади Бинго, к великому капитанскому унынию, ни разу не зацепив седока. И гоблин и лошадь немедля оборвали истерику, и даже третья, по инерции пролетающая мимо них, не нарушила установившегося порядка: Бингхам машинально вытянул лапищу и изловил ее за гриву.

— Ты б хоть показал, как ее… таво! — возмущенно попенял он капитану. — Не в смысле — «таво» таво, это сам бы сообразил, даром ли с детства… гм… а разгонять и останавливать! Я ж отродясь на таких не катался, да и с дракона через раз падаю! Если на то пошло, то и на скамье-то не очень… А скамью-то погонять не приходится!

— Да ну? — саркастически откликнулся сэр Малкольм, из которого этот недотепа уже выкачал все запасы свирепения.

— Ну, у нас не приходится. У вас тут все как у людей. — Похоже, Бинго пренебрежительно сплюнул, но из глухого шлема, ясное дело, не вылетело ничего, кроме тихой ругани.

— Ехать тебе на другой лошади. А вернее — на коне. Который сам прекрасно разумеет, как тебя везти… и едва ли не лучше тебя — куда именно. А этих, главное, в поводу держи, из виду не теряй… и пропить не вздумай. Имей в виду, из причитающейся тебе в случае успеха награды я взыщу стоимость всего, тебе авансом выданного! Так что лучше верни лошадей и прочее в целости и сохранности.

— Хорошенькое дело! Это ж и не надкусить теперь!

— Чужих кусай!

— А что, тоже идея! Сознанием Бинго овладела очередная заманчивая картинка, на которой он догоняет Эриха, улепетывающего верхом на толстой сочной отбивной в обнимку с давешним толстым бородатым гномом; а он, легконогий и стремительный, настигает их и ну клевать верховое блюдо то с той, то с другой стороны. Именно что клевать, с сочным чавком влипая в мясо дырчатой гладью шлема… Откидного забрала, как у капитанского бургиньота, топфхелм не имел и башку накрывал по самые ключицы, так что вгрызться не получилось даже в мечтах. У иных в мечтах фигурируют всякие приятные невозможности, а вот Бингхама фантазия сызмалу стабильно макала мордой в суровую правду жизни.

Клепсидра тем временем с достоинством особы королевских кровей вышла во главу маленькой процессии, бросила косой взор на пролетариат, отряженный ей в свиту, и мерной рысцой направилась, согласно еле заметной хозяйской указке, домой. Оробелые Бингхамовы жертвенные коняги безвольно пристроились ей в хвост и даже ухитрились не отстать до самой вотчины Амберсандера, расположенной в квартале, где им и по служебной-то надобности бывать отродясь не доводилось — центр города патрулировался особыми элитными силами. Силы эти, облитые отличными кольчугами и увенчанные гладкими стальными шишаками, немедля случились на пути, как только Клепсидра царственной поступью вступила в Белый Город. С уважением стражи отсалютовали капитану и мягко, но настойчиво осведомились о природе его достойного спутника, в частности же и в особенности — о причинах высокохудожественной небрежности в его туалете. Бинго опасно засопел из шлема и постарался загородить локтями наиболее живописные прорехи (вот будто им не все равно!), но на все сразу локтей ему не хватило, к тому же ручищи от активного жестикулирования взялись ненужными буграми, и вежливая стража, продолжая ожидать ответа, ненавязчиво принялась его обтекать неплотным, но цепким кольцом.

— Это со мной, — пояснил сэр Малкольм, начавший было ухмыляться, видя прихватившее гоблина замешательство, но вскоре прекративший это занятие, ибо гоблин ощутимо даже под стальной маской насупился и с недоброй ленцой принялся озирать окрестные крыши, живо смахивающие на столь привычные для него родные горные кручи. А предводитель стражи, сэру Малкольму прекрасно известный по двум военным кампаниям ветеран, к делу своему всегда подходящий с великим тщанием, аккуратно поправил на поясе ножны полуторного меча и вовсе перестал обращать на Амберсандера внимание, явно ожидая рывка подозрительного субъекта, из которого его и надо будет снять, по возможности — не забрызгав кровью все окрестные постройки, а то здешние обитатели ничто так не ценят, как комфорт и спокойствие.

— Да что ты, Сигурд, в самом деле, — процедил капитан, по итогам взвинченности во всем склонный узревать нарушение субординации. — Я же говорю — это со мной. А я, если забыл, есть капитан Малкольм Амберсандер, капитан городской стражи!

— Это я разумею прекрасно, — безмятежно откликнулся Сигурд, еле различимо придвигая руку все ближе к рукояти меча. — А еще помню превосходнейше, как, нанимая меня на сию должность, капитан Амберсандер мне оказал высокое доверие доверительной беседою на тему: «Выполняй, Сигурд, свои обязанности добросовестно, ни с какими чинами не считаясь, коли имеешь подозрение, что оно может пойти во вред делу твоему. С пути не сворачивай, от дела не отвлекайся, слабины не давай».