Елена Козак - Предсказание Страница 28

Мы помолчали еще несколько минут.

— Ладно, я наверно, пойду, — Селестин поднялась.

— Да, конечно, еще раз спасибо.

Я смотрела Селестин вслед и думала о том, что больше никогда не расплачусь. Зачем, что бы тебя бесконечно жалели? Благодарю покорно…

Он улыбался. С тех пор как в родовой библиотеке несколько веков назад он отыскал древний, распадающийся на глазах, фолиант в жизнь вернулись все потерянные ранее краски. Первое время уже тогда немолодой мужчина не мог решиться на подобное. Он противился сам себе.

— Это предки могли совершать подобное, не задумываясь. Я не должен, не должен…

Но с каждым днем все ближе подступала старость, а жизнь еще не потеряла смысл, что бы отказаться от подарка, так щедро предоставленного судьбой. Последней каплей стало нападение на его род со стороны королевской лилии13. Он не выдержал.

— Это первый и последний раз, я больше никогда… Сколько было в его жизни этих никогда…

Все оказалось до неприличия просто, а одна жизнь дала целый год могущества. Его хватило на то, что бы разбить врага, но на то, что бы развязать другую войну — нет. Все роды королевской лилии были вырезаны под корень. Но приверженцев короля все равно оставалось слишком много.

Тогда был подписан договор, позорный для его семьи. Трусливый монарх объявил королевскую лилию вне закона, официально приговорив к смерти всех их наследников, а неофициально…они и так все были погребены. А род бывшего противника прировнял к своим спасителям, ненадолго, всего на пять лет.

А потом вновь началась война, невидимая невооруженному глазу…

Он пробовал снова собрать силу: одно убийство, второе, третье — количество не имело значение. Что вообще значит человеческая жизнь в сравнении с победой? Но сил все равно не хватало, даже если ее отдавали лучшие маги по собственной воле. Очередная попытка и новое поражение…

Тем временем проходили годы, десятилетия. Горечь поражения стиралась, память о договоре осталась только у историков, сменился ни один монарх, а мстить потомкам, которые даже не знали за что, было бессмысленно. Он и перестал жаждать мести, но убивать не прекратил. Он был слишком стар для этого. И пусть, чтобы прожить лишних пять лет ему нужно загубить пятнадцать девушек в расцвете сил, пусть ничтожно слабых, не способных ни на одно колдовство, но все же природных ведьм. И он будет это делать, будет рисовать картины из их смертей и будет жить вечно…

Прошло восемь дней. Ко мне так и не вернулась память, только ее короткие отрывки: чьи-то лица, имена, воспоминания о моих предпочтениях, о мире, Киринеи…, но не капли о том, кто я такая. За это время ничего не изменилось, разве что количество узниц уменьшилось. Дворянки, простые крестьяне, представительницы торгового люда — неведомый чародей не щадил никого. Ему, кажется, было безразлично, кого он отправляет на встречу со старухой с косой.

Первыми нас покинули Жозефина и Клодет. Потом пришла очередь Сении, Марти… А вчера "тени" пришли за Марианн. Я не буду вспоминать, как уходила каждая следующая жертва. Не вижу смысла. Да и больно это. Что бы мы не делали, тюремщики забирали того, за кем пришли. Чем они руководствовались в своем выборе, так и оставалось загадкой, которую никто не мог решить.

У меня мелькало подозрение, что выбирал маг, а "люди-тени", которые внушали нам панический ужас, были всего на всего марионетками в его умелых руках. Их дергали за веревочки, и они безропотно исполняли чужую волю. Но я упрямо отгоняла подобные мысли, ведь так хотелось забыть свой кошмар… О-о, если бы это было возможно.

Сегодня нас осталось всего трое: Я, Селестин и Элен Виера. Дочь сельской травницы, маркиза с древнего Аквистского15 рода и человек без прошлого — последние жертвы.

Мы мало говорили в последние дни, наверное, готовились провести вечность в молчании. Моим сердцем еще после гибели Леси овладела тоска. Селестин напротив только недавно погрузилась в меланхолию. С Элен Виерой все было гораздо сложнее. Иногда она с живостью вступала в обсуждение волнующего вопроса, в другой раз наоборот — угрюмо замыкалась в себе.

— Вы бывали в Аквистии? Это чудесный край, лишь немного уступающий Эльте.

— Что прекрасного может быть в бесконечных лесах?

— Ты про Эльту? Не могу объяснить. Она просто прекрасна. Когда я была там, на меня снисходило озарение. Земля, воздух — там все пропитано колдовством, древней и могучей силой.

— Может, хватит об Эльте? Расскажи о себе?

— Я ведь уже говорила: единственная дочь Адриана и Анны Виеров…и снова молчание, тишина. Элен действительно считала, что больше рассказывать не о чем…

Я открыла глаза. В последние дни у меня вошло в привычку просыпаться рано, когда все остальные еще спят. Вокруг, как обычно стояла темень. Но мы все уже так привыкли к ней, что казалось странным увидеть когда-нибудь еще свет. Это было ужасно грустно: не увидеть перед смертью солнце, не услышать пения птиц. А ведь как небрежно мы относились к этому в прошлом, не замечая того…

Рядом внезапно раздался стон. С недавнего времени мы пытались держаться как можно ближе друг к другу. Так что не было ничего удивительно в том, что я услышала этот тихий звук.

— Селестин! — я наклонилась над девушкой. Ее губы посинели, кожа стала прозрачной, все тело сотрясалось от дрожи. Еще вчера она выглядела нормально, только кожа слегка побелела от отсутствия солнца, постоянных волнений и переживаний за свою и чужие судьбы. Ей еще не стало все безразлично, как мне. Селестин хотела верить в лучшее.

— Что с тобой? — я начала трясти девушку, пытаясь вырвать с цепких лап кошмара. Она не реагировала, оставалась безучастной ко всему.

— Селестин, Селести…, - я кричала ей прямо в ухо, надеясь, что хоть это поможет…

— Прости меня, я должна попробовать, — вконец отчаявшись, прошептала я себе тихо под нос и со всей силы ударила Селестин по лицу: раз, другой. Если это не поможет, то я уже не знаю…

Он вздрогнул. Объятая страхом душа начала выбираться с его паутины. Да как она смеет. Он еще не до конца насладился ее ужасом.

— Я тебя не отпускал. Человек протянул руку в сторону яркого света, еще недавно имеющего форму женского тела, а сейчас превращающегося в клубок и тающего на глазах.

Девушка открыла глаза. В первые мгновения она ничего не видела, сознанием оставаясь где-то в другом измерение. Но вот Селестин задышала ровнее и посмотрела на меня:

— Ты тоже умерла?

— Нет, мы живы, но ненадолго.

Он опустил руку. Жертва смела противиться ему, ему! Тогда она умрет следующей. Сейчас, к чему ждать? Жаль, что придется менять картину. Но такого не прощают. Да и главный приз никуда не денется…