Андрей Бондаренко - Карибская эскапада Страница 39

— То есть, Вы именно нас — тут дожидались? — Удивляется доктор Мюллер, — Как же так?

— Да вот так, — усмехается Марк, — Мне Бернд про вас сказал, мол: "Друзья мои сейчас в тюрьме австралийской сидят. Тогда-то из тюрьмы выходят, тогда-то — здесь будут. Так что, ежели что — дождись их обязательно". Вот я и решил — вас здесь дожидаться, чтобы не разминуться в дороге. Тем более — ослабел в подземелье этом, не был уверен, что через Сизые Болота живым переберусь. Кстати, подмога то — подойдёт ещё?

— Подойдёт, конечно, — отвечаю, — Ещё одного бойца ждём.

— Всего — одного? — Марк спрашивает, с индейцами разочарованно переглядываясь.

— Тот, которого дожидаемся, батальона целого стоит, — Мари отвечает, усмехаясь криво.

Это она — про Лёху, конечно. Этот, пожалуй, и два батальона — за пояс заткнёт.

Помолчали. Доктор Мюллер и говорит, резюмируя рассказ Марка:

— Сентиментальность во всём виновата. Знал ведь Бернд правило золотое: "Если индивидуум человеческий к другим людям — как к рабам относится, как — к расходному материалу, необходимо того индивидуума пристрелить. И, чем быстрее — тем лучше". Так нет, Атлантида, хоббиты…. Размяк, разнюнился….

— Да, — Мари печально соглашается, — Бернд — он такой: романтичный и добрый, за это и люблю его, охламона.

И я высказаться не преминул:

— Если бы я был на месте Бернда — пристрелил бы этого Профессора Брауна, да и помощников его ближайших, сразу и безжалостно. А, если бы Лёха то восстание возглавлял, вообще был бы строгий приказ — пленных не брать.

Ещё помолчали.

Вдруг пацан давешний прибегает, и шепчет вождю что-то на ухо. Помрачнел Аймар, поднялся с табурета и говорит:

— На востоке, где Лагерь Хозяев находится, пожар большой. Судя по всему — взорвалось там что-то, сильно очень.

Торопливо похватали оружие, на ближайшую скалу взобрались. Было уже достаточно темно, на небе появились первые звёзды — ночь в тропиках приходит рано. На востоке чётко наблюдалось жёлто-оранжевое зарево.

— Марк, — взволнованно проговорил Аймар, — я сейчас прямо туда. А ты возьми с собой наших белых друзей, и давай напрямую к Большому Холму. Если это пришлые — есть все шансы их перехватить.

Естественно, меня пытались в деревне оставить, ранен ведь, как-никак. Уболтал, взяли с собой.

Тронулись в путь, и Марк тут же поспешил дать пояснения:

— От Лагеря Хозяев старая грунтовая дорога отходит. Если в Лагере — пришлые что-то совершили, то им по этой дороге сподручнее уходить. Дорога эта от нас, если напрямки, совсем близко — километра четыре всего. Так что приготовьтесь на всякий случай, авось повезёт — увидим этих поджигателей. Может, друзьями новыми обзаведёмся. Любой враг Хозяев — наш друг.

Путь пролегал через болотистое мелколесье, и я, из-за того, что правая рука по-прежнему была примотана к туловищу, (держать на болоте равновесие с одной рукой гораздо труднее, чем с двумя), постепенно стал отставать.

Велев Айне присматривать за мной, Марк резко увеличил темп, и вскоре остальные члены отряда скрылись из нашего поля зрения. Ещё некоторое время были слышны всхлипывающие звуки шагов по болотистой тропе, но вот и они затерялись, пропали.

Я очень устал, тяжело и хрипло дышал — прямо как старый запряжной конь, постоянно смахивая единственной рукой, обильный пот со лба, но — упорно шагал вперёд.

Как бы там ни было, вскоре мы выбрались на узкую грунтовую дорогу. Я тут же привалился к какому-то придорожному камню, вытянув свои усталые ноги на всю дорожную ширину. Айна, шепотом попросив меня никуда не отходить, растворилась в темноте — чиго, они в темноте не хуже котов камышовых всё видят. Кругом — непроглядная ночь, ни фонарика, ни даже спичек в этой суматохе я взять с собой не успел, а звёзды — помощники в этой ситуации невеликие, только далёкое зарево пожара чуть-чуть рассеивало темень.

Полная тишина, ни своих, ни чужих.

Минуты через две моего горла коснулась холодная сталь, и знакомый голос негромко произнёс по-русски:

— Спокойно, Андрюха. Кругом — только свои.

Ну, так и есть, Лёха, морда арестантская, нарисовался. Нашёл нас всё-таки, бродяга. Теперь, слава Богу, легче уже будет. Теперь совсем я этим Хозяевам не завидую.

Лёха убрал от моего горла нож, включил фонарик, осветил своё худое лицо, украшенное, как всегда, реденькими усишками и ехидной улыбкой.

За его спиной, в свете фонарика, мелькнула чёрная хищная тень, и на затылок приятеля обрушилось что-то тяжёлое…

Айна, конечно, не виновата. Откуда она знать могла, что Лёха — свой? Тем более он ещё и по-русски говорить начал. Видит девчонка — незнакомец к моему горлу тесак приставил, слышит — базарит что-то на языке непонятном. Ну, и что она должна была подумать, спрашивается? Саданула Лёху по затылку корягой, под руку подвернувшейся.

Что характерно, от души вмазала. Пришлось Марку и доктору Мюллеру бесчувственное тело в деревню на руках тащить. Ещё при Лёхе ящик фанерный обнаружился, тяжёленький — килограмм пятнадцать будет, плюсом — рюкзак с продовольствием и боеприпасами в ассортименте, автомат. Это уж мы с Айной несли. Вернее, в основном она, из-за раны помощник был из меня — аховый.

Устали все, как мулы последние, педальные, в грязи болотной измазались, уже на рассвете к деревне вышли.

Пристроили бедолагу в гамак, через некоторое время доктор Мюллер к Лёхиному носу ватку, нашатырём смоченную, поднёс.

Помотал дружбан головой, глаза открыл.

— Ну, и кто это меня оглаушил? Кто это умудрился — бесшумно так ко мне со спины подобраться? Что это — за нинзя такой? — Спрашивает.

Понятное дело — обидно ему. Чёрный пояс по карате у человека, по другим разновидностям боя рукопашного наград и призов международных не счесть, сам себя Королём Диверсантов считает, абсолютно заслуженно, причём, и на тебе — кто-то по затылку пошло так приложил.

Стараясь не улыбаться, рукой в сторону показываю. Там, метрах в пятидесяти от нас, Айна на поваленном стволе дерева сидит, на солнце восходящее глазами немигающими смотрит, шепчет что-то негромко на местном наречие — молится, или просто — Новый День, наступающий, приветствует. Милая такая девочка, симпатичная, визуально — хрупкая и беззащитная.

— Да, ладно прикалываться, Петросян хренов! — Лёха непритворно возмущается.

— Не, какие приколы, — отвечаю, — Всё реально. Эта девчонка — та ещё штучка. Посмотри, я сам весь в бинтах. Её работа. Тоже, вроде тебя, представиться забыл — вот и результат.

Приятель явно заинтригован, вылез из гамака, рукой по вихрам непослушным провёл: