Анна Клименко - Сказочник Страница 43

– Говорящий, Говорящий! – пронесся шепоток.

Хофру не придумал ничего лучше, чем молча поклониться и двинуться дальше. Ему хотелось скрыться, убежать от всех этих недобрых, подозрительных взглядов, от томных вздохов и навязчивого запаха благовоний. Вернуться в Храм?.. Но – отныне место его было рядом с троном Царицы Териклес, а значит и рядом с этими серкт, такими чужими и непонятными. Хофру только зубами заскрипел: неужели Териклес все это задумала только чтобы досадить ему? Ему, который кормил и умывал ее в башне… Но потом… хотел уничтожить… В груди раскаленными углями жгла, перекатывалась злость, и ее некуда было деть. Разве что броситься на нобелей и слегка проредить их стройные ряды?

А бело-золотое море расступалось перед ним, проплывали, словно в тумане лица с искусственными, приклеенными улыбками, с темными провалами глаз… Ровно до тех пор, пока перед Хофру не выросла белоснежная скала, которая прогудела:

– Говорящий-с-Царицей, твоего внимания испрашивает Делкош, Носящий Бриллиантовую корону.

Что ж, на сей раз деваться было некуда. И отказать нобелю высшего круга Хофру не мог: он поклонился в ответ.

– Я готов, благородный Делкош, ответить на твои вопросы.

– Тогда я прошу тебя пойти со мной, прежде чем ты приступишь к исполнению своих обязанностей.

И волна зевак схлынула, рассыпалась блестящими осколками по Дворцу. Хофру едва поспевал за размашисто вышагивающим Делкошем и размышлял над тем, что отвечать на вопросы этой живой горы. Особенно, если сей нобель начнет выспрашивать о происходящем с Царицей.

Делкош привел Хофру в одну из дворцовых гостиных, всю песчано-желтую, разве что резные спинки стульев белели молоком . На овальном столике дымился разлитый по чашкам чай, а золотисто-лимонные бисквиты дразнили обоняние ароматом свежей выпечки. Делкош молча прошел к столу, подхватил пригоршню бисквитов и размеренным, точным движением швырнул их в рот. Затем, словно вспомнив о самом существовании Хофру, сделал рукой приглашающий жест.

– Прошу тебя, Хранитель Таинств, первый среди лучших, раздели со мной эту легкую трапезу.

Хофру покосился на чай. Отравит – не отравит? Вернее… Отравит сейчас – или позже?

– Понимаю, – тут же прогудел Делкош.

Отхлебнул из своей чашки, затем поменял ее местами с чашкой Хофру – разумеется, не забыв облить жреца презрительным взглядом.

Хофру пожал плечами и молча сел. Теперь у него была возможность и время спокойно рассмотреть Носящего Бриллиантовую корону – чем он и занялся.

Конечно же, никакой короны этот нобель не носил. Скорее всего, она смирно лежала где-нибудь под замком, чтобы быть переданной по наследству; вместо нее в смоляных, гладко зачесанных волосах Делкоша скромно поблескивала шпилька с бриллиантом. В целом же сей нобель действительно походил на скалу: и ростом был выше прочих, и в плечах удался на славу. Даже проходя в обычную дверь Делкош чуть поворачивался боком – двери были узковаты для него – «а вот ворота – в самый раз», как язвительно заметил про себя Хофру. Жрец даже подумал было, что кто-нибудь из предков этого нобеля провел ночь любви с кем-нибудь из  стражей – но тут же одернул себя. Бриллиантовая корона требовала исключительной, изумительной по чистоте крови. В том, что это именно так, не оставляло сомнений лицо Делкоша, самых правильных очертаний, с высоким умным лбом, крупным решительным носом и упрямым подбородком. Таким лицом мог бы гордиться любой нобель, от такого лица не отказался бы и царь народа серкт, если бы таковой существовал…

– Итак, – Делкош повертел в руках-лопатах миниатюрную чашечку, – по неизвестной причине Царица презрела вековые традиции и потребовала избрать новым Говорящим именно тебя, хранитель таинств… Обычного жреца – правда, высокой степени посвящения.

Хофру промолчал, ожидая продолжения, и сделал маленький, осторожный глоток из чашки.

– Нобелиат не возражает, – тяжело громыхнул Делкош, – нам, избранным, глубоко безразлично, что за жрец будет всегда прибывать рядом с Ней. Но, я полагаю, ты уже догадался, зачем я тебя сюда позвал.

– Не имею представления, – заверил Хофру, отставляя чашку, – и мне бы хотелось получить некоторые объяснения, благородный Делкош.

Нобель откинулся на спинку стула, отчего та издала мученический скрип, и уставился на Хофру так, как будто и не жрец сидел перед ним, я прелюбопытнейшая зверушка.

– А мне кажется, многоуважаемый Говорящий, ты прекрасно знаешь, почему сидишь здесь.

– Мне приходит в голову только одно: Второй Говорящий втянул вас в заговор против меня, – ухмыльнулся Хофру, – но я от всего сердца надеюсь, что это не так, ибо не подобает носителю Бриллиантовой короны марать свои прекрасные руки столь гнусным преступлением против воли Царицы.

Тирада Хофру повергла Делкоша в состояние, близкое к трансу. Несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова, как будто воздух застрял в горле и не желал двигаться ни в каком направлении, а затем, грохнув ладонью по столу, расхохотался.

– А-а, да ты шутник, хранитель таинств!

– Ничуть, – но тихое возражение Хофру не было услышано.

– Послушай, но мы-то с тобой здесь вдвоем, – Делкош вытер слезы кончиком белого рукава, – или ты настолько привык корчить из себя шута? Или такое ведение деловой беседы принято там, в вашем Храме?

«Этот Храм и твой тоже», – жрец мысленно улыбнулся и выжидающе посмотрел на собеседника.

– Но, в отличие от тебя, я не буду юлить, словно подранок, – тяжело изрек нобель, – изменилось кое-что. В нашей Царице… Она перестала быть тем, кем была все эти годы, даруя народу серкт процветание. Надеюсь, ты не будешь отрицать хотя бы это?

Хофру окинул Делкоша хмурым взглядом. Был бы перед ним кто-нибудь иной, можно было бы солгать. Но этого… Эту живую скалу, оказывается, было не так просто обвести вокруг пальца. И потому Хофру откровенно признался:

– Да, кое-что изменилось. Но пройдет время, и все вернется, все будет так, как и прежде.

– Ты меня изумляешь все больше и больше, – вкрадчиво заметил Делкош, – я, конечно, могу принять твою точку зрения, Говорящий… О том, что будет все, как и прежде. Вопрос только в том – когда? Когда мы все издохнем?

– Не думаю. Полагаю, это произойдет чуть раньше.

Лицо нобеля начало медленно багроветь, и Хофру подумал, что, пожалуй, надо заканчивать этот совершенно бесполезный разговор.

– Послушай меня, ты… – просипел Делкош.

– Нет, это ты меня послушай, – Хофру откинул капюшон и уставился нобелю прямо в глаза, – не смей больше болтать о том, что случилось с царицей. Это временный недуг, скоро все образуется. Я, как Говорящий, обещаю это.