Наталья Колесова - Карты судьбы Страница 5

Ошеломленные враги, хватаясь за оружие, крутятся на месте; придавленный тяжестью убитого, Дан ухитряется лягнуть связанными ногами одного из них; другого, рванувшегося в заросли, настигает вторая стрела. Дан пытается перевернуться на бок и замирает. Нет, это не его Охотники…

Серый человек мягко спрыгнул с дерева, неторопливо пошел по утоптанному снегу, держа под прицелом третьего стрейкера. Дико вскрикнув, тот рванулся со снега – и получил свое.

Дан поморщился:

– Зачем ты? Мне надо было его допросить.

– А мне надо было его убить, – возразил лучник.

Он подошел, перекинув через плечо лук, остановился над Даном. Из-под серой ткани капюшона блестели глаза. Повернув к нему голову, Дан молча ждал. Лучник достал нож и наклонился.

– Стоять! – крикнули за его спиной. – Стоять! Брось нож!

И в этот миг Дан не мог не восхититься незнакомцем. Тот даже не вздрогнул. И тем более не бросил нож. Только медленно выпрямился и обернулся.

– Брось нож! – угрожающе повторили ему.

– Бросит, – пробурчал Дан, – да только в тебя. Развяжи меня хоть ты, Брон.

– Но…

– Развяжи ты, если не даешь ему! Или ты ослеп?

Все еще настороженно косясь на отступившего лучника, Брон, мальчик из его отряда, выросший на этой войне, быстро разрезал веревки, помог подняться. Отстранившись, Дан провел ладонью по разбитому лицу, оглядел поляну. Вздохнул с досадой. Брон подвел коня – невысокое, крепкое, выносливое животное с заплетенной в косички гривой. Отряхиваясь, Дан уселся в седло. Брон наклонился над мертвым стрейкером, снимая с него подбитый мехом плащ, встряхнул, любуясь золотой вышивкой. И услышал негромкое:

– Я бы не советовал этого делать. Брон покосился недобро:

– Почему?

– Я могу ошибиться, – просто объяснил лучник. Брон хмыкнул, накидывая на плечи плащ. Командир,

молча наблюдавший за ними, сказал резко:

– Он прав. Брон, брось тряпку!

Досадуя, но не смея возражать, Брон отшвырнул плащ и взлетел на своего коня.

– Едем?

Сдвинув брови, Дан смотрел на лучника.

– Погоди. Послушай, парень. За мной – мой долг и моя благодарность. Не хочешь присоединиться к нам?

– Я иду по следу, – возразил лучник.

– Так пойдем вместе. Кто бы ты ни был, мы заняты одним делом.

– Ты хочешь взять меня в отряд?

– Да. Если ты снимешь, наконец, капюшон… Помедлив, лучник поднял руку и сдвинул капюшон на плечи. Порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню снега, лучник прищурил темно-синие глаза. Брон разъяренно засвистел – как он и думал, парень был ненамного его старше. Дан пристально вглядывался в бледное, усталое и спокойное лицо, и неуловимая улыбка трепетала на его суровых губах.

– Ну что же, лучник… Я беру тебя.

– Я иду с тобой, но помни – иду по своей воле и могу уйти, когда захочу.

Брон негодующе фыркнул, но командир протянул тяжелую руку.

– Согласен.

Ухватившись за его рукав, наступив на носок его сапога, лучник легко поднялся в седло перед Даном. Тот усадил его поудобнее… медленно отнял руки. Наклонился, поправил свой плащ и снизу взглянул в лицо лучника.

– Как, говоришь, тебя зовут?

Тот перевел на него непроницаемый взгляд.

– Я не говорил. Эрни.

Ничего на это не сказал Дан. Только снял с себя меховые рукавицы и натянул на узкие руки Эрни. Тот обернулся в недоумении. И встретил смягчившийся взгляд суровых обычно глаз.

– Лучник должен беречь свои руки, – сказал Дан.

Застонав, я перевернулась на спину и открыла глаза.

В развалинах придорожной гостиницы, служившей нам в эту ночь убежищем, горел бездымный костер. Вокруг, завернувшись в меховые плащи, спали люди. Командир Горных Охотников сидел у моего изголовья и задумчиво глядел на меня.

Я стремительно села, машинально проверяя ворот куртки.

– Эрни… – негромко произнес Дан.

Его высокоскулое смуглое лицо сейчас, казалось, потеряло властную жесткость. Или темнота смягчала резкие красивые черты? В теплой тени таяли глаза.

– Слушаю тебя, командир.

– Ты хорошо знаешь здешние места? Куда направляются стрейкеры?

Мы склонились над картой. Недавний снегопад завалил все дороги, и враги были вынуждены пробираться к реке, чтобы следовать по ее руслу к благодатному югу.

– Здесь, – показала я, – они войдут в ущелье. Оно такое узкое, что трое всадников не смогут проехать рядом. Зимой на склонах скапливается много снега, часто случаются обвалы. Если обвал застигнет их посередине дороги, стрей-керы повернут обратно. А там их встретим мы.

Командир поднял взгляд сощуренных глаз.

– Если обвал будет…

– Будет.

Не знаю, мои ли губы это сказали, но, услышав эти слова, я поняла – так и будет. Дан откинул голову, словно желая меня получше рассмотреть. Он был, как и все горцы, рослым, широкоплечим. Черные длинные волосы, перехваченные на лбу лентой с охранными рунами, были блестящими и жесткими, как гривы их мохнатых лошадей. Многие горцы заплетали волосы в косы или перехватывали серебряными застежками, но ни смешными, ни женоподобными их это не делало. Одежда из кожи и шкур показалась бы нашим Владетелям убогой и грубой, но она была прочна и удобна и украшена сложной неяркой вышивкой. Лишь некоторые из них носили серебряные серьги и браслеты, настоящей же драгоценностью, которой я не уставала восхищаться, было их оружие.

Командир горцев был молод и сероглаз. Суровостью обветренного лица он напоминал мне отца, но вряд ли эта суровость была свойством характера – скорее следствием жизни, которую он вел уже добрый десяток лет…

Итак, он взглянул на меня испытующе.

– Обвал будет, говоришь ты?

– Да.

– Ну что ж, я рад. И не стану задавать вопросов, на которые не получу ответа. Поторопимся! По моим расчетам, они уже близко к ущелью.

Деревня, встретившая их настороженно – в такое время опасны любые вооруженные чужаки, – смягчилась, услышав о бое в приречном ущелье, не жалея запасов, накрыла стол в одном из сохранившихся домов.

Дан много пил, много ел, охотно улыбался поглядывающим на него женщинам. Сидевший по правую руку от него Эрни-лучник едва ли пригубил вина из своего кубка. Командир бросал на него короткие взгляды. Лучник воевал бесстрашно, нимало не заботясь о своей безопасности, разил врагов с одного выстрела…

– Мы неплохо поработали сегодня, Эрни, – Дан накрыл узкую руку своей большой ладонью, легко скользнув пальцами по белой, тонкой коже: нет, не из крестьян, не из ремесленников… – все случилось так, как ты говорил. Мои люди довольны тобой, хотя поначалу были против. Взять в отряд кого-то с равнины, говорили они, то же самое, что таскать с собой женщину…

Эрни просто, без вызова, взглянул ему в лицо.