Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - фюрст Страница 5

Юрген прокричал:

— Ваша светлость!.. На всякий случай…

— Что?

— Вам бы укрыться…

Я опрометью скатился с мостика, ворвался в каюту, схватил лук Арианта, а когда выметнулся на палубу, огромные птицы, красиво наклонив книзу правые крылья, уже пошли над кораблем в неспешном полукруге, как истинные короли небес.

От их движений пробрал холод, а когда увидел их хищные морды, пришла страшная догадка, которую еще не успел оформить в слова, но заорал во весь голос:

— Всем в укрытие!.. Всем!.. На палубе не стоять!

Птицы зашли на новый круг, приноравливаясь к ветру, так делают для точности сбрасывания некого груза, я вскинул лук и, наложив стрелу, повел им, захватывая ближайшую в прицел.

Юрген вскинул голову, я видел, как переменилось его лицо, такого откровенного ужаса еще не видел.

— Все вниз!.. — прокричал он. — Все!

Сам он, однако, метнулся к грот-мачте, прижался спиной, закинув голову. Птицы разом резко взмахнули крыльями, даже не взмахнули, а с силой ударили по воздуху, словно попытались не взлететь выше, а прыгнуть, как гигантские кузнечики.

Под ними блеснуло, и этот блеск стремительно понесся к нам, разбившись на множество ярких солнечных зайчиков, что играют на… падающих перьях, похожих на огромные ножи!

Птицы пронеслись дальше и начали медленно заходить на второй круг. Рядом со мной сухо треснуло. Доску расщепило, в ней задрожало, быстро успокаиваясь, перо длиной с локоть. Остальные перья со зловещим свистом и со стуком обрушились на палубу, и та обрела дикий и причудливый вид.

Раздались испуганные вопли, мимо моих глаз пронеслось нечто сверкающее, плечо резануло болью. Перо, порвав рубашку и оставив глубокий порез, с силой ударилось в деревянный пол и осталось там торчать, как дротик.

Юрген кричал от мачты:

— Не высовываться!.. Не бегать!

Сцепив зубы, я как можно быстрее заращивал рану, руки дрожат от жажды спустить тетиву, однако птицы сделали круг на высоте, потом опустились далеко за пределами выстрела из лука и понеслись стремительно, быстро-быстро работая крыльями.

Я понял, что пронесутся даже ниже клотика, сцепил зубы и затаил дыхание. Как только первая оказалась в пределах досягаемости, я с мстительным наслаждением спустил тетиву.

Птица дернулась, ее чуть подбросило, и она пронеслась над палубой… я не поверил глазам, даже нераненая. Моя стрела, отскочив, упала и запрыгала на середине палубы.

Тяжелые перья простучали по палубе, словно град. Утыканная ими, она стала еще страшнее, а птицы унеслись вдаль. Я торопливо ухватил перо, что рассекло мне плечо, пришлось напрячь мышцы, чтобы вытащить из дерева глубоко погрузившееся острие.

Остье металлическое, заостренное, дальше идет странная помесь металла и, да, пера, а верхушка от настоящего пера, что дает устойчивость в полете и точность в метании.

— Снова заходят! — прокричал кто-то.

Я ухватил лук, быстро наложил перо. Птицы идут на той же высоте, я прицелился, но на этот раз выстрелил не в грудь, что блестит, как панцирь сэра Растера, а в живот, там у любого зверя, рыбы и даже насекомого самое уязвимое место.

За выстрелом проследить не успел, но птица, как и та, которую ударил в грудь, не успела метнуть перья-ножи, ее пронесло над кораблем, трое поднялись, а эта пошла вниз и с шумом рухнула в воду.

Кто-то заметил, заорал ликующе, но тут же умолк, птицы развернулись и пошли в новую атаку. Я надергал из палубы несколько отсвечивающих металлом смертоносных перьев и приготовился, точно так, как и Юрген, укрываясь от прямого удара за мачтой. Когда на миг блеснуло не защищенное металлической чешуей белое брюхо, спустил тетиву.

На палубе слышались стоны, ругань, однако и вторая птица пролетела не дальше первой, а там на скорости нырнула под волну.

Остались две, я снова взял их на прицел, ждал, неужели нападут снова, двух все-таки нет, однако они тупо и молча ринулись в атаку.

Люди вскрикивали, но на этот раз ни одно перо никого не задело, зато мой выстрел ударил точно, хотя не совсем в брюхо, а чуть ближе к заднице, если не в задницу. Эта попыталась даже подняться, но сил не хватило, рухнула в воду, там барахталась и кричала, но тяжелая чешуя утащила под воду.

Последняя оставшаяся тупо пошла в новую атаку. Я приготовился к стрельбе, для верности даже вышел из-за мачты. Птица на этот раз смотрела только на меня, а когда взмахнула крыльями, я понимал, что все оставшиеся перья нацелены мне в грудь.

Перо сорвалось с тетивы, я тут же сдвинулся обратно, и мачта загудела от щелчков. Четвертая перьеметательница не дотянула даже до воды, ее пробило почти насквозь, и она рухнула на палубу возле самого борта, дергалась и пыталась взлететь.

Юрген выскочил с диким криком и добил ее мощными ударами. Из-за мачты выскочил Вебер, рубашка разодрана, кровь на щеке, глаза дикие.

— Они все убиты!

Я отмахнулся.

— Да ну? Помогите осмотреть раненых.

Ордоньес прокричал с мостика:

— Доложить о повреждениях!

Вебер подбежал с ликующим воплем, в глазах восторг и то, что я не надеялся увидеть, — ликование и преданность воина более сильному воину.

— Сэр! — прокричал он. — Они обычно топили корабли!..

— В этом районе?

— Да, это их охраняемое место!

— Значит, — сказал я, — охранники из них хреновые.

— Нет, — возразил он, — это у вас не корабль, а целый город!

Я кивнул, эти тяжелые перья-ножи, падающие с огромной скоростью, в самом деле легко пробьют днище лодки, и та, конечно, пойдет ко дну. Даже когги очень уязвимы, там не такие толстые доски обшивки, как на тяжелой каравелле, перья могут пробить борта, а если туда начнет заливаться вода, такое чревато.

Мачту, если и не собьют, то могут серьезно повредить, а первый же сильный ветер довершит остальное.

— Осмотреть, — велел я. — Ощипать… если кому и зачем. Если мясо годное — сварить или зажарить, надо же потом бахвалиться, каких птичек на ужин настреливали.

Упавшую на палубу приволокли и бросили мне под ноги. Стрела, угодив в незащищенный живот, пробила внутренности и почти вылезла из спины, вот там вздулся горбик, на птичьей морде так и застыло недоумение…

Ордоньес обошел ее вокруг, ткнул пару раз носком сапога.

— Что за мерзость…

— Стимфалийские птицы, — сказал я деловито. — Довольно распространенная порода… правда-правда! Их раньше было хоть пруд пруди!.. Они не только убивают людей и скот, но и портили урожай… пометом.

Юрген вскочил.

— Пойду посмотрю, — сказал он встревоженно, — вдруг какая напометила…

— Они раньше обитали на лесном болоте, — пояснил я, — около города Стимфала в Аркадии. Потом, когда Геракл часть перебил, улетели в другие края, расширяя ареал охоты. Известно, нападали еще на аргонавтов, а это было далековато от их прежних мест. Теперь вот здесь… Сэр Вебер, они давно здесь прижились? И налетают, как будто несут службу?