Наталья Резанова - Дорога висельников Страница 80

Клаттербак кивнул:

– Если выбросить всяческую словесную шелуху, так оно и есть.

– И что, по-вашему, великий адмирал так просто уступит власть чужаку? – не сдавался Эбль.

– А я не сказал «уступать». Губернатор, наместник, или как еще он будет называться, станет представлять здесь Тримейн. Правительство империи. Но без поддержки из Карнионы он закрепиться не сможет. А кто принадлежит в равной мере и Карнионе, и Тримейну, как не великий адмирал? Убальдина столько же видят при дворе, сколько в Нессе.

И Эбль, и Клаттербак хмурились – сказано было для них слишком витиевато. Зато Аглавра сразу сообразила, к чему клонит Ивелин.

– Вы полагаете, что адмирал может косвенно управлять Открытыми Землями через наместника из Тримейна?

– Да, если этот человек будет достаточно умен, обладать необходимыми полномочиями и в состоянии разделять сферы влияния. К тому же у адмирала нет здесь собственных предприятий, и его интересы не будут ущемлены.

– Зато те, у кого здесь предприятия имеются, так просто на переговоры не пойдут, – возразил Эбль. – И куска своего не уступят.

– Так вспомните же, с чего я начал! – Отто-Карл досадливо поморщился. – Пока в Открытых Землях относительный порядок, карнионские промышленники могут диктовать свои условия адмиралу и канцлеру. Если здесь воцарится хаос – все будет наоборот. Я не ставлю под сомнения боевые качества людей моего друга Клаттербака, но их слишком мало. Однако этот глупейший мятеж нам как нельзя более на руку.

– Погоди-погоди! – прервал его Эбль. – Это что ж получается – ваши люди должны объединиться с мятежниками?

– Это был бы удачный ход. И еще лучше, если б мятежи вспыхнули на других шахтах и заводах.

Возможно, Ивелину показалось, но в черных глазах Аглавры мелькнуло восхищение.

– Канцлер приказал нам по возможности воздерживаться от кровопролития, – напомнил Клаттербак.

– Он имел в виду здешних монахов. Мы не причинили им вреда. Он ни словом не упомянул о карнионских толстосумах или беглых каторжниках.

Клаттербак молчал. Честно признаться, указание не проливать крови изрядно стесняло его. И хотя он не склонен был воспринимать навязанного ему Ивелина всерьез, слова последнего проливали бальзам на его душу.

Тот еще подбавил:

– Черт побери, Клаттербак! Когда на нас напали разбойники, вы не колебались, проливать кровь или нет. Здесь то же самое.

Эбль размышлял об ином.

– Поднять мятеж на рудниках… Там по большей части вкалывают государственные рабы, а это в прошлом – воры и бандиты. Взбунтовать их не составит особого труда. Но чужакам из Тримейна туда не проникнуть, а я один не сумею этого сделать.

– Если рудники поднимутся один за другим, вам не понадобится бывать везде. Но для этого мятежники должны одержать серьезную победу. А без поддержки профессионалов им это вряд ли удастся.

– Стало быть, нам следует объединиться и разгромить людей Роуэна или этого, как его… с чьей шахты они сбежали?

– Куаллайда, – подсказал Эбль.

– Мне лично глубоко плевать на то, кто там будет из этих торгашей… я должен позаботиться о своих людях. Провиант и в самом деле кончается, а сейчас зима. Если мы погуляем по владениям заводчиков…

Клаттербак не закончил, но Эбль его прекрасно понял. Сколько бы канцлер ни заплатил вперед, наемник никогда не откажется от добычи, если сможет ее взять. Эбль не видел причины препятствовать этому. Он служил адмиралу, а Убальдин при таком раскладе никаких убытков не понесет. Скорее наоборот.

В дверном проеме показалась фигура монаха с подносом, и Эбль осклабился.

– Может, припасы у вас и кончаются, но пока что не закончились.

Брат Панкрас, исполнявший при новых хозяевах все те же обязанности раздатчика блюд, был слишком сосредоточен на своей задаче, чтоб откликаться. Он расставил миски по липкому столу (никто теперь не следил, чтоб столешницу тщательно мыли), а потом начал раскладывать по ним из горшка горячую гороховую кашу с солониной – это была вершина кулинарных способностей Хэла. Еще имелись: хлеб, вяленая рыба монастырского еще приготовления и хмельное пиво. Брат Панкрас был приучен к порядку, каковой не допускал за столом посторонних разговоров. Но когда взгляд его упал на Аглавру, он едва не вывалил кашу мимо миски и запричитал:

– Грешники! Охальники! Мало того, что отца настоятеля с братией в узилище ввергли, так еще девок привозят, святой обители в посрамление!

Эбль хохотнул, и не подумав защитить госпожу. Она тоже находила возмущение монаха забавным, обнажив в улыбке остренькие зубки.

Апокризиарий еще больше вскипел:

– Девку, мужиком ряженную, притащили! Грех-то какой! Те, прежние, тоже так делали, но она хоть в трапезную не лезла и не насмехалась над братией…

– Какие еще прежние? – осведомился Эбль.

Монах, сообразив, что ляпнул лишнее, замялся:

– Ну, это просто так… ничего не значит… приходили тут…

– Это ж убежище, тут всякое жулье отсиживалось, – напомнил собравшимся Клаттербак.

– Но не женщины! – Эбль вскочил из-за стола, схватил монаха за грудки и встряхнул: – Кто еще тут был?

– Да мало ли, – Клаттербак по-прежнему не слишком беспокоился, – ну, решили длиннорясые позабавиться…

Эбль не слушал его. Он вытащил нож и приставил острие – не к горлу, а к глазу монаха. По опыту он знал, что это производит более сильное впечатление.

– Еще будешь запираться, вырежу зенки. Кто тут был, откуда, какая такая девка?

– Да не знаю я! – Брат Панкрас всхлипнул. – Мы и правда убежище, люди приходят и уходят. И эти – день побыли и ушли. С отцом настоятелем толковали… А девка – сроду бы не подумал, что это девка, если б не услышал, как они меж собой переговаривались. Тощая такая, рожа в веснушках, парень парнем. Они ее Кружевница называли, я еще подумал – неужто такое чучело умеет кружева плести?

– Кружевница, значит. – Эбль выпустил монаха. – Такую несуразицу придумать невозможно. Стало быть, не врет.

– Да, Кружевница. А еще Сайль… Ушли они, господа хорошие, ушли и не возвращались. Еще и лошадей наших забрали, отец настоятель повелел, они ж безлошадные были…

– Сколько их было?

– Пятеро. Четверо мужчин. Один пожилой, приличный такой господин. Остальные, может, и раньше бывали, я их что, всех в лицо упомню? И еще эта девка, Сайль.

– Похоже, что здешний настоятель в свои игры играет, – сказал Клаттербак. – Надо бы сызнова побеседовать с ним… задушевно.

Ивелин, все время предшествующего разговора сохранявший невозмутимость, доел кашу и отложил ложку.

– Скорее всего, вы напрасно беспокоитесь. Из-за права убежища монастырь обязан предоставлять приют преступникам, может быть, и преступницам. Но проверить не помешает.