Альберт Власин - Равновесие потока

Альберт Власин

Равновесие потока. Выбор силы

Причинная механика использует субстанциональный подход, в том числе и к изучению времени. В рамках этой теории постулируется, что время – это самостоятельное явление природы, у которого есть активные свойства, то есть процессы происходят не только во времени, но и с помощью времени.

www.napisanoperom.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Альберт Власин, 2016

© ООО «Написано пером», 2016

1

Жаркий западный ветер привычно гонит клочки перекати-поля через холмы ярко-жёлтого песка туда, где дышит маревом зноя зыбкая линия горизонта. Песок струится сухой позёмкой, обтекая бесконечные барханы и редкие камни. Камни выглядывают из-под заносов то совсем чуть-чуть, то больше, разбивая монотонность пустыни чёрными зрачками, безмолвно глядящими в синее вечное небо. Жёлто-чёрно-синее безмолвие – здесь нет других цветов и, кажется, что никогда не было.

Колючка застряла между камней, покачиваясь под порывами нетерпеливого ветра. Ветер упрямо толкал и толкал её. Колючий шарик крутился, наскакивал на внезапную преграду, но не мог её преодолеть, каждый раз падая на что-то гладкое. И в тот момент, когда он опять соскользнул вниз, стало видно, что здесь всё-таки есть ещё один цвет – пронзительно-белый цвет человеческого черепа, почти полностью занесённого песком. Песчинки перекатывались по его гладкой, отполированной временем поверхности, и почти полностью заполнили собой большую трещину, расколовшую кость надвое.

Война была долгой, кровавой и очень страшной. Орды кочевников, сметая на своем пути все поселения вокруг толстых храмовых стен, проносились как смерч. После них оставался лишь пепел. Бессильный и печальный пепел, разносимый безразличным ветром. В беспощадном огне страшного оружия кочевников сгорало всё, до чего могли достать их неотвратимые молнии. Но молнии были потом, в конце. А сначала лишь лёгкая дрожь земли заставляла затихнуть всё живое вокруг. Потом дрожь усиливалась, и со стороны степи накатывал низкий гул, дополняемый сильным свистом. И вот, с огромной скоростью накатывала волна всадников. Верхом на огромных, серо-зелёных животных, каких местные жители никогда раньше не видели, волна прокатывалась по пескам и пожухлой траве Вечной равнины. Тяжёлые животные были ростом с высокого воина и легко проламывались сквозь хлипкие ограждения деревенских домов. Они сходу врезались в бегущих людей и неслись дальше, оставляя за собой страшные кровавые просеки. Всадникам, одетым в доспехи из панцирей неведомых животных, оставалось только добить тех, кто чудом смог увернутся от этой армады. Их оружие, из чёрного металла, издалека похожее на сучковатые засохшие стебли, издавало сначала короткий низкий гул, потом раздавался звонкий оглушительный щелчок и ослепительно-яркая молния била в цель. Вспышка – и только горячий пепел оседал на землю, лишь очертаниями напоминая то, что миг назад было человеком.

Раньше, у кочевников не было этих ужасных молний и люди могли биться с ними на мечах и копьях. Ужасающие своей скоростью и количеством, варвары не отличались особым воинским мастерством. Опытный воин в доспехах мог долго сдерживать сразу нескольких противников. Но доспехи и мечи не могли выстоять против нового оружия. Шаткое равновесие, которое держалось многие сотни лет, было нарушено. Теперь спасали лишь стены храма. Высокие и прочные, они надёжно укрывали людей. Но они не могли укрыть всех – враг появлялся слишком быстро, оставляя за собой чёрное безмолвие кружащего на ветру пепла.

Кочевники уходили также быстро и неожиданно, как и появлялись. Когда стихал гул, ещё долго стояла зловещая тишина. Лишь только ветер гнал печальную позёмку по сухой земле.

Потом приходили дожди, смывая страшные следы недавней бойни. Люди опять строили дома и возделывали землю, и так повторялось из года в год. Порой казалось, что мир уже навсегда обречён на эту неотвратимость свирепых диких всадников, несущихся по бескрайней степи.

Но внезапно всё резко изменилось. Люди удивлённо смотрели, как жрецы, которые раньше почти не выходили за пределы храма, стали появляться на высоких стенах в древних блестящих доспехах. Они подолгу неподвижно стояли, вглядываясь куда-то вдаль так, что порой казались статуями. Теперь по ночам из храма часто доносились непонятные звуки и редкие вспышки яркого света, объяснить которые люди не могли. В их жизни не было ничего, что могло бы издавать такие звуки. Ходили слухи, что жрецы завладели страшным оружием кочевников и изучают его. Но внутрь храма вход простым жителям был надежно закрыт. Поэтому слухи росли и становились всё невероятнее. И однажды жрецы объявили, что кочевники больше не потревожат эти земли, а власть храма стала единственной в этом мире. Это казалось невероятной сказкой, но с той поры ничто не нарушало покой Вечной равнины.

Прошло много спокойных столетий. Сменялись поколения за поколениями, и Чёрные времена оставались лишь страшной легендой в истории этого мира.

До остановки оставалось добежать метров двадцать, когда уже «пожилой» автобус всё-таки смог со скрипом закрыть двери и медленно отчалил. Между дверцами осталась торчать пола чьей-то дубленки, весело помахивая на прощанье. Облако белого, пахнущего бензином дыма, окутало всех опоздавших, и натужно гудящий автобус скрылся за поворотом. Егор посмотрел на часы и понял, что до начала первой «пары» осталось чуть больше получаса. Следующий автобус будет минут через двадцать, не раньше. Плюс двадцать минут езды, пересадка, и ещё пятнадцать минут. Похоже, что лекцию по высшей математике ему уже не догнать. Зато перед второй «парой» будет запас времени для похода в буфет. Егор плюнул от досады и в сотый раз пообещал себе выходить из дому пораньше. Морозный воздух начал покусывать кончик носа и напомнил, что на дворе уже декабрь, а значит, грядёт конец сессии, и что в наличие у Егора имеется куча «хвостов». Печально, хотя и не смертельно. Но ведь скоро будет Новый год – а это значительно интереснее! К тому же, у них намечается новогодняя поездка на дачу с ватагой одногруппников, и самое главное – одногруппниц!

Хоровод мыслей в голове прервал следующий автобус. Привычно прикинув точку и момент его остановки, Егор отработанным движением переместился точно в промежуток между дверью и неорганизованной толпой желающих уехать. Толпа дружно подхватила его и занесла вовнутрь. Поехали!

Институт, издали похожий на огромного кита, привычно заглатывал в свои парадные двери очередные порции «учёного планктона». Сплошной поток спешащих студентов, лаборантов и преподавателей в главном фойе создавал ощущение вокзала, на который вот-вот прибудет поезд. Но поезд почему-то задерживался, и народ нервно циркулировал по широким коридорам, торопясь и опаздывая. Одно из живых течений занесло Егора в буфет. Там, простояв в очереди за кофе минут десять, он смог отдышаться. Учебный суматошный день начался.

Заканчивалось последнее практическое занятие, когда в аудиторию зашёл завкафедрой, кивнул преподавателю и как-то торжественно объявил:

– Господа, студенты! Ваша успеваемость начинает меня настораживать. Количество несданных зачётов достигло критической массы, а время движется неумолимо. Но у некоторых из вас, чудесным образом, может появиться возможность исправить ситуацию. Кто из вас, доучившихся до третьего курса, знает, что такое НИРС? Тем, кто не знает, я помочь уже не смогу. А вот кто в курсе, тот может подойти сегодня в мой кабинет для беседы.

Завкафедрой ещё несколько минут рассуждал на тему полезности научной работы для неокрепших студенческих умов, после чего многозначительно улыбнулся и вышел. Студенческая аудитория напряжённо задумалась на данную тему, но особого энтузиазма не выразила.

Что такое НИРС Егор знал хорошо. Научно-исследовательская работа студентов – это звучало гордо, но на деле обычно выглядело как довольно нудное мероприятие. Сборка каких-то стендов, пайка непонятных схем, копание в технической литературе не приносили особого удовольствия. Но при этом твой рейтинг в преподавательской среде неизмеримо вырастал, и о тебе начинали узнавать на различных кафедрах как о человеке «приближённом к науке», признавая тебя за «своего». Все это логично заканчивалось возможностью пропускать под благовидным предлогом занятия и получать зачёты, а иногда и экзамены, «автоматом». Именно такие мысли крутились в голове у Егора, когда он позже стучался в дверь заведующего кафедрой.

После ещё одной короткой лекции о пользе научной работы для общего развития молодой студенческой личности, завкафедрой хитро прищурился:

– Мой хороший знакомый ведёт одну перспективную тему и ему срочно нужен помощник. Есть желание ему помочь?