Змеиное Море - Марта Уэллс

Марта Уэллс

Змеиное Море

© В.С. Юрасова, перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Посвящается Джанне Сильверштейн

Глава 1

Лун пробыл консортом Нефриты – королевы-сестры Тумана Индиго – уже одиннадцать дней, и за это время никто не пытался его убить. Он считал, что пока все идет неплохо.

На двенадцатый день, когда Лун вышел на палубу «Валендеры», рассветные лучи солнца только начинали пробиваться сквозь облака. Воздух был влажным, приятно прохладным, и его наполняли запахи дремучего зеленого леса, над которым пролетал корабль. Время было совсем раннее, и палубу все еще занимали спящие, зарывшиеся под одеяла или привалившиеся к корзинам и сумкам, в которых хранились все пожитки двора. Ближе к носу, где стояли часовые, кто-то ворочался. Похожие на веера паруса на центральной мачте еще были сложены. Второй корабль, «Индала», парил чуть впереди по правому борту, задавая им скорость движения.

Лун услышал, как кто-то, спотыкаясь, поднимается по узкой лестнице из трюма. Затем из люка вылез Звон. Он прищурился, глядя на рассветное небо, и сказал:

– О, замечательно. Еще один чудесный день, который мы проведем на этом летучем орудии пыток.

Лун уже много дней выслушивал одно и то же в различных вариациях. Раксура не были приспособлены к жизни на летучих кораблях – это уже все поняли, – но другого способа переместить весь двор в новую колонию просто не существовало.

Двор Тумана Индиго начал приходить в упадок задолго до появления Луна. Они пережили вспышки болезней, нападения хищников и пагубное влияние Сквернов, из-за которого у них стало рождаться меньше воинов. Когда Скверны напали и вынудили двор наконец оставить свою старую колонию, среди них оказалось недостаточно окрыленных, чтобы переместить остальных обычным способом. Все понимали, что им повезло, когда они смогли уговорить семью исследователей с Золотых островов позволить им за плату воспользоваться двумя летучими кораблями. Но несмотря на то что «Валендера» была больше двухсот шагов в длину, а «Индала» – ненамного меньше, места все равно хватало лишь для того, чтобы спать или сидеть. Хуже всего приходилось бескрылым арборам, привыкшим проводить дни на охоте, или ухаживая за садами, или занимаясь резьбой, плетением или кузнечным делом. Окрыленные, когда им надоедала теснота, всегда могли подняться в воздух и полетать.

Лун сказал:

– Ты хочешь, чтобы я тебе что-то ответил, или мне просто постоять рядом?

– Ну да, да, я знаю, знаю. – Звон потер глаза и сердито уставился на светлеющее небо. Лун и Звон – оба были окрыленными раксура, но Звон был воином, а Лун – консортом. В земном облике они мало чем отличались: оба высокие и худые, оба с темно-бронзовой кожей, такой же, как у многих других раксура. У Луна были темные волосы и зеленые глаза, и он привык жить среди земных обитателей, притворяясь одним из них. Волосы Звона были мягкими, соломенного цвета, и ему никогда не приходилось жить за пределами сплоченного двора, хотя и у него имелась своя необычная проблема. Он прибавил: – Я просто жду не дождусь, когда мы доберемся до Пределов. Я прочел все старые летописи, но увидеть их своими глазами… Утес говорит, что мы уже почти на месте.

Утес уже три дня говорил, что они почти на месте, но представления Утеса о «почти» разительно отличались от представлений всех остальных. Лун лишь приподнял бровь. Звон вздохнул и сказал:

– Да знаю я, знаю.

Какое-то время они просто стояли. Звон продолжал ворчать себе под нос, а Лун наслаждался предрассветной тишиной. Все раксура, когда переставали жаловаться на условия жизни на кораблях, говорили лишь об одном – как они рады, что скоро окажутся в новой колонии. Дворы переезжали нечасто; Утес был единственным, кто помнил, как Туман Индиго переезжал в последний раз, а было это за многие циклы до того, как родились все остальные. Но Лун, много раз переходивший на новое место, никогда прежде не думал, что останется где-либо навсегда. Это пугало его, и он не мог даже притвориться, что разделяет энтузиазм остальных.

Лун почувствовал, что за ним кто-то следит. Кто-то недружелюбный. Он посмотрел на «Индалу» и увидел Потока, Дрейфа и двух других воинов, присевших на ограждении палубы и сверливших взглядами его и Звона. Все они были в облике раксура; зеленая чешуя Потока отражала утренний свет и сверкала голубыми отблесками. Грива шипов и гребней Потока чуть дрогнула, словно ему хотелось бросить Луну вызов.

Теперь, когда Лун стал консортом Нефриты, положению Потока в качестве любовника Жемчужины ничто не угрожало. Но это не означало, что они стали друзьями.

Вместо того чтобы зашипеть, Лун зевнул и со смаком потянулся, пытаясь выглядеть заманчивой мишенью. Он переломал несколько костей, сражаясь со сквернорожденной королевой-полукровкой, но раксура исцелялись быстро, и он уже почти восстановился. Впрочем, его тело все еще порой ломило, в особенности по утрам. Несколько дней назад все наставники согласились, что Лун уже достаточно поправился, чтобы встать с постели, и вернули ему одежду. Темная рубаха и штаны, которые он получил, когда впервые пришел в колонию, чуть пообтрепались, но были выстираны от грязи и засохшей крови. С тех пор он уже несколько раз перевоплощался и немного полетал вокруг кораблей, но сильно себя не нагружал. А драка с Потоком, в ходе которой он избил бы воина до бесчувствия и вышвырнул бы его с «Индалы», могла стать хорошей проверкой того, насколько Лун действительно здоров.

Но Поток не поддался, а лишь презрительно махнул хвостом и отвел взгляд.

– На что это они там смотрят? – сказал Звон, но его взгляд был направлен на нос «Валендеры», и он не заметил Потока с его прихвостнями. В середине корабля Крестец – глава касты охотников – и несколько других арборов стояли у борта и смотрели на что-то внизу. Звон стал пробираться по палубе, обходя спящих. Лун был рад отвлечься хоть на что-то и пошел за ним.

В земном облике все арборы были ниже окрыленных и крепче сложены. Крестец, несмотря на свой возраст, заметный по седым волосами и пепельному оттенку бронзовой кожи, все еще был мускулист и очень силен. Его шею окольцовывал старый бугристый шрам от зубов какой-то твари, чуть не