Дорога крови - Алена Трутнева Страница 33

Савьо со страхом посмотрел на парня, но Айзек уже отвернулся от него, насвистывая какую-то незатейливую мелодию и глядя вдаль, будто и не были всего мгновение назад сказаны прозвучавшие так зловеще слова. Увидев потрясённое лицо писаря, парень широко улыбнулся.

– Это всего лишь игра, притворство. И кто сыграет свою роль лучше, тот и победит. – Айзек подмигнул юноше и, взяв мечи, снова направился к месту тренировок.

Два надсмотрщика тенью последовали за ним.

Савьо ещё немного послонялся по палубе без дела, а затем спустился в каюту: раз уж у него выдалось свободное время, самым разумным будет употребить его на сон. Дьюхаз вполне мог вызвать своего писаря прямо посреди ночи, а пьяные надсмотрщики – заставить опять прислуживать себе. Их ночные пирушки порядком утомляли Савьо: он тихо ненавидел эти захмелевшие рожи, громкие крики, пошлые шутки и пьяный смех и в то же время боялся загулявших надсмотрщиков, которым ничего не стоило ударить юношу, оскорбить, обозвать. И не было никого, кто бы вступился за него.

«Совсем ненужные мысли. Эдак ты не уснёшь вовсе», – Савьо с головой накрылся одеялом, надеясь прогнать тяжёлые раздумья. Но стоило ему задремать, как мир снаружи наполнился топотом, криками и руганью.

Савьо, ничего не понимая, сел и прислушался. Он почти мгновенно узнал едкий голос работорговца, который сыпал угрозами. Ему отвечал прерывающийся от слёз, дрожащий женский голос. А потом юноша услышал звук первого удара.

Не вполне понимая, что и зачем он делает, писарь бросился на палубу и, поражённый, замер. Два огромных надсмотрщика, с искажёнными от злости лицами, избивали рабыню. Окровавленная женщина плакала и умоляла их остановиться, но Дьюхаз лишь насмешливо кривил губы, наблюдая за тем, как мужчины исполняют его приказ. Остальные рабы испуганно сбились в кучу. Они бросали сочувственные взгляды на жертву, но никто не сказал ни слова в её защиту. Пять надсмотрщиков зорко следили за пленниками, ловя малейшие признаки недовольства. Чуть поодаль застыл Айзек – парень потупился, старательно избегая смотреть на рабыню. Савьо видел, что Пёс сжимал и разжимал кулаки, но, похоже, не собирался ничего предпринимать. Парень на мгновение поднял глаза и посмотрел на писаря, но тут же отвернулся.

Что-то словно перевернулось в душе Савьо. Хватит. И так слишком долго он не решался вмешаться в царившую на корабле несправедливость. Юноша решительно пошёл к Дьюхазу и его наёмникам – он не знал, что скажет, как остановит избиение, но молча стоять, как делали остальные, ему больше не позволит совесть.

Кто-то крепко ухватил Савьо за локоть. Обернувшись, писарь увидел Айзека.

– Не глупи. – Пёс покачал головой.

– Но они убьют её!

– Убьют. Но если ты вмешаешься, они убьют и тебя. – Айзек сверлил юношу предостерегающим взглядом. – Ты не поможешь ей. Не делай глупостей. Прошу.

– Если ты можешь спокойно смотреть, как убивают несчастную женщину, то я нет. Я должен их остановить. – Савьо попытался вырваться, но хватка Айзека была железной.

– Ты не пойдёшь туда, – ледяным тоном сообщил Пёс.

– Тогда помешай мне! – Савьо снова попытался высвободиться.

– Я сильнее тебя, – предупредил Айзек.

– И трусливей! – с отчаянием выкрикнул писарь.

Глаза Пса сузились. А в следующую секунду Савьо оказался в захвате – выкрученную за спину руку невыносимо ломило.

– А теперь ты пойдёшь со мной, иначе вывихнешь сам себе плечо. Думаю, ты не хочешь этого.

– Это подло, Пёс! Ты не посмеешь.

– Вперёд. – Айзек подтолкнул Савьо в сторону кают, и юноше ничего не оставалось как подчиниться.

Парни ещё не успели спуститься вниз, когда крики и рыдания избиваемой женщины стихли. Над палубой повисла жуткая тишина, которую разрезал равнодушный голос Дьюхаза:

– Сбросьте тело за борт.

Савьо охватила дрожь, а ноги подкосились, но Айзек продолжал удерживать его руку, и юноше волей-неволей пришлось снова пойти вперёд. Оказавшись в каюте, Пёс захлопнул дверь и выпустил писаря. Савьо в ярости повернулся к нему.

– Её убили! Ты доволен, Пёс? Эти мужланы забили её до смерти! А ты просто стоял и смотрел! И мне не дал помочь! Ты пальцем не пошевелил!

Голос Айзека был абсолютно ровным.

– Твоя бравада здесь неуместна. Ты ничего не смог бы сделать. Только бы отправился вместе с ней за борт.

Савьо с негодованием вздёрнул голову и направился к двери, но Пёс преградил ему путь.

– Останься в каюте и остынь. Иначе наломаешь дров.

– Выпусти меня!

– И не подумаю.

Савьо в отчаянии толкнул парня в грудь.

– Ты просто трус, Пёс! Я думал, ты другой. Я думал, что тебе не всё равно. Что в тебе есть хоть капля чести и достоинства. Что ты не будешь стоять и смотреть, как убивают невиновного. Я надеялся, что все твои слова – только слова. Но ты подтвердил на деле, что ничем не лучше работорговца или Чёрного Человека! Похоже, мы с тобой по разные стороны в этой борьбе, друг! – Писарь попытался ударить Айзека, но парень перехватил его руку и сжал так, что Савьо стиснул зубы, чтобы не закричать.

– Ты что-то путаешь, друг Савьо, я никогда не претендовал на роль героя. И уже говорил, что подлость или бесчестие – пустые для меня слова. Так что можешь думать всё что тебе угодно, мне плевать. Я не намерен рисковать собой понапрасну, а потому поступил так, как счёл нужным. И, между прочим, спас твою жизнь. Пусть и против твоей воли.

– Ты не дал мне совершить доброе дело.

– Я не дал тебе совершить глупость. – Айзек выпустил руку Савьо и вышел, хлопнув дверью.

– Трус и подлец! – крикнул ему в спину писарь, распахнув дверь.

Глава 9

Дружба

Толпа матросов окружила голого по пояс Айзека и первого помощника, который склонился над лежащим на полу юнгой. Некоторые моряки даже залезли на снасти, чтобы лучше видеть происходящее.

– Чистая победа! – сообщил помощник, и матросы разразились криками. – Кто ещё желает принять вызов раба?

Вперёд вышел боцман – на редкость высокий и крепко сложенный мужчина со злыми глазами. Сжав в кулак свою огромную руку, он пробасил:

– Даю двойную цену, что размажу этого сопляка по палубе.

Айзек холодно улыбнулся.

– Ставлю всё на то, что я выстою сразу против двоих.

Матросы удивлённо зашептались, с сомнением глядя на Пса, который был на целую голову ниже боцмана.

– Ну,