Дрю Карпишин - Старая Республика: Реван Страница 38

– И как я найду эту забытую планету?

– Я отвезу тебя, – сказала Найрисс. – Ты увидишь все ужасы собственными глазами.

– А как я узнаю, что это не ловушка? – спросил Скордж. – Не очередной ловкий трюк, чтобы заставить меня исполнить вашу волю?

– Никак, – согласилась Найрисс. – Но разве у тебя есть выбор?

В ее словах имелся смысл.

– Когда мы отбываем? – спросил сит.

– Терпение, повелитель Скордж, – сказала она. – Мы сможем отправиться только через несколько дней. Поездка будет долгой, и мы должны быть уверены, что Император ничего не заподозрит. Полет на Нафему карается смертью.

– Сечел полетит с нами?

– Нет. Это зрелище предназначено только тебе.

Скордж кивнул, про себя думая, не решится ли советник отомстить ему за жестокий допрос.

– Теперь ты входишь в узкий круг приближенных, – заверила его Найрисс. – Сечел не посмеет напасть на тебя. Позаботься о своих ранах, – посоветовала она, заметив ожоги, оставшиеся после молний Дарта Зидрикса. – Затем возвращайся в свои покои и отдыхай.

Когда он уже собирался уходить, Найрисс вновь одарила его одной из своих нервирующих улыбок:

– Но ты, вероятно, предпочтешь спать с открытыми глазами. Так, на всякий случай.

Глава 13

Празднование победы клана Ордо продолжалось до поздней ночи. Шесть воинов – четверо мужчин и две женщины – пали в бою. Потери клана Джендри были в четыре раза выше.

Вила приказала собрать тела всех трех десятков погибших, чтобы предать их пламени огромного погребального костра. Реван понимал мотивы этого поступка: все убитые – друзья ли, недруги ли – были мандалорцами, павшими в бою. По традиции, все погибшие заслуживали похорон, достойных воинов, вне зависимости от клана, за который они сражались. Костер горел несколько часов, разгоняя темноту ночи и согревая лагерь, где братья и сестры павших воинов делились историями их подвигов. Песнями и пиршеством они чтили память погибших, одновременно оплакивая их смерть и восхваляя победу клана Ордо.

Эль тек рекой, но Реван ограничился одной кружкой. Джедаю позволили присоединиться к пиршеству, потому что он сражался вместе с кланом. Но хоть Реван и был знаком с традициями этого народа, мандалорцем он не был. Ему трудно было радоваться смерти товарищей, сколь бы почетной она ни была. Волновался Реван и о том, как поведет себя Вила теперь, когда знает, что он джедай. К счастью, она приняла его за простого мастера, покинувшего Орден. Если же его истинная личность раскроется, проблем не избежать.

Многие мандалорцы презирали джедаев – а Ревана особенно. Он был виновен в смерти множества воинов, а еще он украл и спрятал маску Мандалора, что было сродни военному преступлению. Учитывая неистовую гордость Вилы за свой народ и культуру, она вряд ли простит ему это. К счастью, она пока еще не догадалась, кто он такой, – или не подавала виду.

В течение вечера Эдрик и еще несколько мандалорцев подходили пообщаться с джедаем, считая, что он обязательно должен принять участие в празднествах. Похоже, всем в лагере было известно, что он отвлек на себя огонь вражеских «василисков», позволив пилотам добраться до своих машин. Любопытно, но при этом никто не знал в деталях, что именно произошло вдали от основного поля битвы. Очевидно, Вила потребовала от остальных пилотов держать случившееся в тайне.

Реван мог бы счесть это добрым знаком, но он постоянно ловил на себе подозрительные взгляды Вилы и других наездников. Может, они и не догадывались, что спутник Кандеруса был Реваном, но его принадлежность к Ордену джедаев их явно тревожила.

Реван не знал, по какой причине Вила заставила других молчать: из уважения ли к его поступку или из-за того, что он был нужен им, чтобы найти маску Мандалора, а может, из-за своих чувств к Кандерусу. В любом случае все оставалось в тайне… пока.

Поздней ночью джедай наконец забрался в свой спальный мешок – и несколько минут спустя с удивлением услышал, как Кандерус, спотыкаясь, входит в палатку.

– Я думал, ты останешься с Вилой.

– Она не очень-то мне рада сегодня, – объяснил мандалорец. – Пусть остынет ночку.

– Извини.

– Ты сделал то, что должен был, – ответил его друг, забираясь в свой мешок. – В любом случае рано или поздно все должно было открыться.

– Дела наши сильно плохи?

– Вила не любит джедаев, – сказал Кандерус. – Но ее трудно понять. Надеюсь, она поворчит пару дней, да и успокоится. – Здоровяк повернулся на бок. – Либо так, либо она попробует убить нас завтра, во время восхождения.

Реван так и не понял, шутит ли мандалорец или говорит на полном серьезе.

Следующее утро было совершенно таким же, как и любое другое на Реккиаде – лютый мороз, порывистый ветер и метель, за которой было не видно ни зги. Реван надеялся, что день выдастся ясным и спокойным, чтобы можно было взлететь на «василисках» на вершину скалы. Но даже в лагере особенно резкие порывы ветра почти валили боевых дроидов наземь. Наверху же при такой погоде и видимости посадка могла кончиться плохо даже для самых опытных наездников. И сколь бы рискованным ни казалось восхождение, иного выхода у них не было.

– Не дело – взбираться в таких условиях, – заметил Кандерус, когда они подошли к основанию первого Шипа.

– Лучше уж точно не будет, – ответила Вила. – Если боишься, Эдрик может занять твое место, а ты присмотришь за лагерем.

– Старик получит сердечный удар еще на полпути, – ухмыльнулся мандалорец.

– Он всего на год тебя старше, – напомнила ему жена.

– Зато я как вино, – прозвучал ответ Кандеруса. – С годами становлюсь все лучше.

Игривая перепалка сгладила некоторые первоначальные опасения Ревана насчет их затеи, хотя состав скалолазной команды по-прежнему не вызывал у него восторга. Всего их было восемь: он сам, Кандерус, Вила и пятеро пилотов «василисков», включая Гриззера – парнишку, который в последнем бою отдал своего дроида Кандерусу.

Выбор Вилы был очевиден. Поход за маской Мандалора считался великой честью, а наездники боевых дроидов были самыми уважаемыми воинами в клане. Единственным, кто еще мог бы принять участие, был Эдрик, но он должен был возглавить клан Ордо в том случае, если Вила и остальные не вернутся.

Тем не менее Реван не упустил возможности отметить, что всем участникам похода известно о его принадлежности к Ордену, в то время как Эдрик, самый старинный и преданный друг Кандеруса, остался в лагере. Ревану не представилось случая переговорить с Кандерусом перед восхождением, и теперь ему оставалось лишь ждать подвоха, все время оставаясь начеку.