Пожарский-4 - Ольга Войлошникова Страница 4

— К князю Пожарскому мы, мил человек.

— А зацем? — со странным для ситуации любопытством спросил глиняный солдат и склонил голову чуть в бок.

Микуле начало казаться, что всё это ему снится. Не леший ли снова морочит? Или все они давно попадали да помёрзли, а это — дурман предсмертный?

Силантий неловко оглянулся на остальных. Кажется, ему пришли в голову сходные мысли. Но всё ж таки ответил:

— Слыхали, что принимает он крестьян и голодом не морит. Вот, хотим попроситься под его руку.

— М-м-м… — солдат закивал, как игрушечный болванчик. — Позарский далеко. Сын его близко. Позвать?

Мужики переглянулись.

— Зови! — снова за всех ответил Силантий.

— Здите здесь. Полцяса бегать буду.

Глиняный человек сделал пару шагов в сторону и исчез. Но через две секунды показался снова, словно выглядывая из-за невидимого угла:

— С места не сходить! А то замуцяемся вас заново искать…

Приближение человека, который определённо обладал чудовищной магической силой, Микула почувствовал издалека. Подкова на груди начала словно покалывать, быстрее и быстрее, и вдруг окружающее пространство на добрых метров двадцать в поперечнике озарилось, словно странным нездешним сиянием. Появившийся из ниоткуда молодой человек усмехнулся:

— Давно меня не встречали столь торжественно!

А Микула смотрел на него и обомлевал. Куда там надутому поляку, которому он башку в деревне оторвал! В глазах Микулы этот пришедший парень светился огненным столпом. Вероятно, подкова так давала своему хозяину знать, насколько тот или иной маг силён.

— Ох ты, гой еси, добрый молодец! — неожиданно сказочными словами заговорил Силантий. — Ты обскажи нам, как звать-величать тебя?

— И вам поздорову, коли не шутите. Кузьмой Дмитриевичем зовите, — маг окинул взглядом их уставший обоз и ответил тоже сказочно: — Ну, рассказывайте, люди русские: Дело пытаете, аль от дела лытаете?

Слово за слово, рассказали селяниновцы о горе и страхе, сорвавших их с насиженного места.

— Мы ить, хоть и в трудностях, а не совсем с пустыми руками, — горячились мужики в страхе, что Кузьма Митрич возьмёт да и покажет от ворот поворот. — Коли надо, оброк заплатим, только бы на прокорм да на посев осталось.

— Ладно, разберёмся, — маг бесстрашно вошёл в самую середину сбившихся крестьян, остановился у одной из повозок. — Тут кто у вас?

Стоявшая у телеги женщина, укутанная в вязаный шерстяной платок, от страха аж забыла, как говорить, и только всё таращила на Кузьму глаза.

— Это от Ермол как раз, — мрачно прогудел Микула. — Плох совсем. Да и дочку уроды сильно приложили, боимся, как бы… — по лицу Ермоловой жены потекли отчаянные немые слёзы, и Микула умолк.

— М-да? — маг, строго нахмурясь, приложил ладонь ко лбу без памяти лежащего Ермола, постоял, потом повторил то же с дочерью. — На место приедем, внимательней гляну. И того, который кашлял, — он неопределённо повёл рукой над толпой. — Всё. С этого места за провожатым идите. Друг за дружкой, с дороги не сворачивать! А то помёрзнете ведь, плутаючи…

ЧЕМ НАШИ ХУЖЕ БЮРГЕРОВ?

Под конец декабря мы с Горынычем морально созрели до того, чтобы приобрести для наших новых деревень специальные крестьянские машины — как у германцев. Чтоб, значицца, одна такая машина цельную деревню обслуживала. Или, скажем, две — если большую. Фёдор в успехе внедрения нововведений сильно сомневался, упирая на кондовость русских кренстьян. Но мы были настроены решительно! Это они почему машины не хотят? Да потому что никогда результата не видели! Поэтому план был утверждён к обязательному итсполнению.

Но не в Германию же за теми машинами, в самом деле, ехать? Единственный известный всем нам завод, который выпускал самую разнообразную технику, был Муромский. С них решили и начать.

Накануне я созвонился с Илюхой. Тот моему выходу на связь страшно обрадвался:

— О, князюшко! Сколько лет, сколько зим!

— И тебе не хворать, добрый молодец, — в тон ответил я. — А скажи-ка мне, свет Илюшенька, силён ли ты в делах клановых настолько, чтобы организовать мне встречу с кем-то из твоих старших?

— Насколько старших? — напрягся Илюха.

Горыныч, который сидел рядом со мной и молча слушал разговор, слегка сморщился и неопределённо пошевелил пальцами.

— Средне, — сказал я. — Чтоб обстоятельно и толково мог по поводу некоторых специфичечких автомобилей пояснить. И чтоб не пытался втюхать всякое барахло.

— Ну, ты меня удивил! — хохотнул Илья. — Я думал, ты пригласительный хочешь.

— Какой пригласительный? — не понял я.

— Так на праздник, к Московскому двору.

— Ну, извини, я тут в своей глуши новости не очень получаю. И что у вас за праздник? Не тебя, часом, оженить собрались?

— Ты чё, гонишь, что ли⁈ — заржал Илюха. — К царскому двору! Новый год же, отца распорядителем назначили, второй день телефон разрывается, все приглашения хотят.

Новый год?.. Я держал трубку перед собой и конкретно тупил. Какой ещё новый год, он же весной? Или они как сканды, Самхейн собрались отмечать? Так прошёл он уж давно. Да и Йоль прошёл! Число-то уж какое?..

— Алё! — приглушённо воззвала трубка Илюхиным голосом. — Алё-о! Дима!

— Да-да, — я нахмурился, возвращаясь в нить беседы, — нет, мне не приглашение. Мне бы по делу поговорить.

Илья слегка помялся:

— Сразу предупрежу, Мить, никаких армейских заказов сейчас не берём. Без объяснений.

Да какие уж тут объяснения, если вы для Московского царского двора праздники устраиваете! Тут и так всё яснее ясного. Впрочем, этого я Илье говорить не стал.

— Мне не про армейские. Больше ничего по телефону сказать не могу.

— Ла-адно, — Илюха явно заинтриговался. — Жди, согласую и перезвоню.

Через пять минут мне предложили несколько вариантов времени, из которых я выбрал ближайший: назавтра, в нейтральное время, между обедом и ужином.

РУССКИЕ МАГИ В АЛЬВИЙСКОМ ТЫЛУ

Сергей вернулся первым. Притащил сухостоину, несколько коряво разломанную на куски. Всё потому, что ледяными копьями дерево рубить не очень удобно. Часть уложил в печку. Звенислава запустила туда же весёленький небольшой файербол, печка загудела и быстро начала отдавать тепло.

— Интересно, Ваня скоро придёт? — Люда скинула покрывало. — Есть хочется, ужас.

— Не знаю, — Звенислава устало облокотилась о стол. — Через час, может.

— Слушайте, а он же сказал, совсем немного времени осталось! Ну… До возврата в