Благословение небожителей. Том 2 - Мосян Тунсю Страница 41

– Кто-нибудь об этом слышал?

Монахи отрицательно покачали головами. Советник повернулся к Му Цину. Скорбь на его лице сменилась злостью, и, найдя виноватого, он без раздумий обрушил на него свой гнев:

– Ты что это, нарочно от меня всё скрыл?!

Се Лянь ещё раз взглянул на худого юношу, который безмолвно стоял рядом с ним на коленях, и решил вмешаться:

– Советник, мне кажется, произошло недоразумение.

Му Цин медленно повернулся и посмотрел на него своими выразительными чёрными глазами. Принц продолжил:

– Какой смысл в этой авантюре, если сразу ясно было, что всё вскроется и последствий не избежать? Му Цин бы не стал так себя подставлять. Да и что делать на сцене демону без воина? Пожалуйста, советник, сначала выслушайте его, а потом уже делайте выводы. – Затем он обратился уже к Му Цину: – Расскажи, как всё было.

Тот опустил глаза и тихо сказал:

– Я вчера передал вам слова его высочества…

Советник нахмурился:

– Да как же передал, почему я этого не помню? Когда это было?!

– Вчера, через час после вечерних уроков, когда вы, господа, отдыхали во дворце Сысянгун[12], я через окошко к вам обратился…

Советник обернулся к своим заместителям и неуверенно спросил:

– А что мы вечером делали?

Внезапно он кое-что вспомнил и аж позеленел от стыда, а трое монахов неловко закашлялись и забормотали:

– Ничего такого мы не делали. Разве что… Отдыхали, да, просто отдыхали…

Эта заминка выдала сановников с головой!

В храмовом комплексе поощрялось безупречное поведение. Большинство игр были под запретом – оставалось всего несколько доступных развлечений, за которыми можно поболтать и расслабиться. И самым популярным среди них были карты.

Предавались этой страсти, разумеется, тайком, пока никто не видит. Круглый год изнывающие от скуки монахи были не прочь перекинуться в картишки. С началом партии они забывали обо всём на свете и играли, ничего не слыша и не видя вокруг. В такой момент Му Цин им мог через окошко что угодно сказать – они бы не запомнили.

Один из помощников промямлил:

– Наверное, людей было много, шум стоял, вот мы и не услышали…

– Ты и правда вчера ходил в Сысянгун? – по-прежнему сомневался советник.

– Чистая правда! – И в доказательство своих слов Му Цин подробно описал одежду, внешность и речь тех, кого он там видел.

Советнику пришлось признать его правоту. Но тут же он опять недовольно нахмурился:

– Раз ты приходил в дворец, почему не передал через стражу сообщение? Или сам бы вошёл и доложил как положено, а не через окно кричал. Почему не убедился, что мы всё расслышали?

– Я пытался, но… Тот молодой привратник почему-то упорно не желал войти в моё положение. Я его уговаривал, а он меня не пускал и отказывался передать послание. И в конце концов… выгнал прочь! – Му Цин вздохнул. – У меня не оставалось выбора, пришлось обойти дворец и говорить в окно. Я всё рассказал, а вы мне крикнули: «Ясно-ясно, уходи!» – я и подумал, что вы согласны с предложением его высочества…

Монахи прикусили языки. Кто там в разгар игры слушал, что снаружи происходит? Отмахнулись, а сами даже не поняли, откуда звучит голос!

Се Лянь недовольно нахмурился:

– Кто посмел так обращаться с моим человеком? Кем он себя возомнил?!

Обычно принц очень тепло общался со всеми послушниками и никогда не кичился своим положением, однако он был наследником престола и даже сейчас, стоя на коленях перед верховным божеством, выглядел внушительно и грозно. Говорил он спокойно, но от его слов советники потеряли дар речи, а лица их приобрели какое-то странное задумчивое выражение.

Се Лянь обратился к Му Цину:

– А ты почему мне вчера ничего не рассказал?

Не вставая с колен, тот поклонился и тихо ответил:

– Ваше высочество, пожалуйста, не наказывайте того монаха. Я потому и не стал вам докладывать: не хотел поднимать лишний шум. Это же мелочь, а вот если бы вы за меня вступились, вышло бы нехорошо, будто я на брата по вере донёс.

Се Лянь с этим явно был не согласен.

– А что, по-твоему, хорошо? – возмутился он. – Обижать брата по вере, злость на нём вымещать – хорошо?

Выражения лиц советников стали ещё задумчивее.

Если честно, причина произошедшего крылась в том, что чиновники Му Цина недолюбливали. И младшие прислужники, конечно, об этом знали. Му Цин был не из тех, кто станет специально подлизываться, пытаясь сыскать чужое благоволение, вот и ему на помощь никто не спешил, а то и специально пакостили. Се Лянь не хотел никого задеть, но от его слов монахам сделалось ещё неуютнее.

Фэн Синю наконец надоело слушать эти оправдания.

– Может, сперва это и показалось мелочью, но вылилось в большие проблемы! – выпалил он. – Если бы ты сразу сказал привратнику, что тебя послал наследный принц, он бы не осмелился спорить! К тому же сегодня перед выходом советник прямо спрашивал, куда подевался его высочество, а ты нарочно туману напустил! Почему не объяснил, что он на городской башне ждёт церемониальную колонну?

Му Цина эти нападки не смутили.

– Я просто думал, что советник в курсе плана, и не ожидал вопроса. Растерялся. И потом я ответил, что его высочество просил ни о чём не волноваться, действовать как задумано, он скоро будет. Я ничего не скрывал, всё выдал как есть, и многие это слышали!

Фэн Синь сверлил его негодующим взглядом. Формально Му Цин прав: он так и сказал. Только советник в тот момент с ума сходил от волнения и, не понимая, что происходит, не осмеливался выступать. Тем не менее придраться не к чему: попробуй докажи, что юноша действовал со злым умыслом.

Тут уже Се Лянь вмешался:

– Ну всё, довольно! Так звёзды сложились. Это просто недоразумение, не повезло. Хватит спорить.

Фэн Синь выглядел очень недовольным, но выступать в храме ему было по статусу не положено, и он замолчал. Сановники тоже не хотели продолжать разборки, ведь, если подумать, они также были виноваты: в карты играли. И советник махнул рукой:

– Ладно, потом разберёмся! Мы сядем, обсудим, как теперь быть. А вы трое свободны, можете переодеваться и идти по своим делам.

Се Лянь коротко поклонился и встал, а Фэн Синь и Му Цин, как того требовал церемониал, сначала отвесили низкие поклоны и лишь затем поднялись и последовали за принцем. Однако едва тот занёс ногу над порогом, советник окликнул его из-за спины:

– Ваше высочество! Государь и ваша матушка много о вас спрашивали. Коль будет время, проведайте их на днях.

Се Лянь обернулся с улыбкой:

– Да, учитель.

Выйдя из дворца Шэньу, они пересекли горный хребет и вернулись во дворец, специально построенный для наследного принца. Там Се Лянь наконец снял роскошные церемониальные одежды.

На празднике поклонения Небесам к одежде и головному убору воина, угодившего богам, предъявлялись особо строгие требования: каждая деталь костюма несла особый