Благословение небожителей. Том 2 - Мосян Тунсю Страница 42

Очевидно, управиться в одиночку со всем этим было непросто. Впрочем, наследному принцу и не приходилось заниматься таким самостоятельно. Он встал посреди комнаты, в которой витал тонкий аромат благовоний, развёл руки в стороны и болтал с Фэн Синем, пока Му Цин, его приближённый слуга, помогал ему одну за другой снять пышные одежды.

Белоснежная ткань высочайшего качества по краям была отделана изящным нежно-золотистым узором ручной работы – роскошно, но не вызывающе. От костюма демона это одеяние отличалось как небо и земля. Му Цин ещё не успел сменить собственный наряд цвета воронова крыла. Держа в руках церемониальные одежды Се Ляня, он отдёрнул пальцы, а потом незаметно потёр ткань, будто пытаясь от чего-то её отчистить.

Принц снял золотой обруч и распустил длинные волосы, затем присел на кровать из сандалового дерева и сбросил с ног белые сапоги, ожидая, когда ему подадут сменную одежду, но его помощник не двигался с места. Се Лянь наклонил голову и спросил:

– Что случилось?

Тут Му Цин словно пришёл в себя и ответил:

– Ваше высочество, кажется, наряд немного запачкался.

– Надо же! Дай-ка посмотреть.

И действительно, на ткани остались какие-то маленькие тёмные отпечатки. Принц взглянул на них и сказал:

– Наверное, оставил тот упавший малыш. Помню, он вцепился в меня и никак не желал отпускать. Интересно, у него вся голова была бинтами перемотана – это он ещё раньше упал и ударился? Фэн Синь, ты его осмотрел?

Фэн Синь, который в тот момент убирал оружие, оторвался от своего занятия и уныло ответил:

– Нет. Я только вывел его из дворца и хотел посмотреть, что у него с лицом, как вы и велели, но поганец пнул меня по коленке и дал дёру. Больно, мать его!

Се Лянь с хохотом повалился на кровать:

– Наверное, ты был с ним груб. Меня вот он не пинал!

– Да нет же! В этого сопляка будто дух какой вселился. Он так быстро сбежал, что я моргнуть не успел. Иначе я бы его за ноги подвесил и держал так, пока не заревёт от страха.

Му Цин покрутил в руках церемониальный наряд и пробормотал:

– Наверное, тот ребёнок был попрошайкой. Такой грязный – всю одежду перемазал. Ваше высочество, наряд воина, угодившего богам, нельзя пачкать: говорят, это плохое предзнаменование.

Се Лянь, лёжа на кровати, взял с изголовья книжку и закрыл ею половину лица.

– Впервые в истории Сяньлэ я прошёл всего три круга – вот это плохое предзнаменование. А одёжки – ну их, постираем.

Чуть помешкав, Му Цин тихо сказал:

– Хорошо. Постараюсь осторожно почистить.

Се Лянь полистал книжку и нашёл место, где описывались разные боевые приёмы. Он вспомнил азартное состязание на роскошной платформе и усмехнулся:

– А ты сегодня хорошо дрался. – Плечи Му Цина чуть заметно напряглись, а Се Лянь продолжил: – Я только заметил, что саблей ты орудуешь намного лучше, чем мечом.

Тогда Му Цин расслабился, повернулся к нему и робко улыбнулся:

– Правда?

– Ага! Но, боюсь, ты слишком разгорячился. Меч и сабля – вещи абсолютно разные, вот смотри…

Как только речь заходила о воинском искусстве, Се Лянь входил в такой раж, что забывал обо всём вокруг – советникам с их картишками и не снилось. Как был, босиком, он соскочил с кровати и принялся крутить в руке воображаемый клинок. Сначала Му Цин выглядел немного смущённым, но затем заинтересованно уставился на разворачивающееся перед ним действо. А вот Фэн Синь их энтузиазма не разделял. Размахивая уже зачехлённым чжаньмадао, он оттеснил Се Ляня обратно к кровати с криком:

– Сначала обуйтесь, а потом руками дрыгайте! Вы же наследный принц, а скачете тут босой и лохматый. На кого вы похожи?

Не на шутку разошедшийся Се Лянь неохотно вернулся в кровать, нахохлился, словно утка, которую загнали обратно на насест, и сердито сказал:

– Ладно, ладно. – Он пригладил было волосы, собираясь зачесать их в пучок, чтобы продолжить показывать Му Цину приёмы, но вдруг нахмурился: – Странно…

– Что такое? – спросил Фэн Синь.

Глава 61

Потерянная коралловая бусина приковывает алчный взгляд

Часть вторая

Принц потрогал мочку уха:

– Серёжка потерялась.

Жители государства Сяньлэ считали, что высшая точка даосского самосовершенствования достигается, когда объединяются инь и ян, то есть сливается мужское и женское. Просветлённое божество может иметь бесконечное количество форм и вариаций и, само собой, не ограничивается одним полом, вольно быть кем угодно. Эта идея воплощалась и в одеждах воина, угодившего богам. Испокон веков в наряде и украшениях сочетались как мужские, так и женские элементы – например, подвески в виде нефритовых колец. Се Лянь, готовясь исполнить роль, проколол себе уши и вставил серьги невероятной красоты из крайне редких тёмно-красных коралловых бусин, они блестели и переливались, сверкая на свету. И вот осталась только одна.

Му Цин, который едва перестал хмуриться, снова застыл в напряжении, но никто не обратил на это внимания. Фэн Синь для начала тщательно обыскал всё внутри комнаты и снаружи, однако вернулся с пустыми руками.

– Да что ж вы такой растяпа, – проворчал он. – Серьга в ухе висела – и ту потеряли! В покоях нет… Пойду поищу: может, по пути сюда обронили. А если потеряли во время церемонии – беда!

– Ничего страшного. Не найдётся – ну и пусть.

Му Цин взял метлу и сказал укоризненно:

– Одна та бусина стоит целое состояние. Такими не разбрасываются. Посмотрим, вдруг под кровать или под шкаф закатилась. – И он принялся мести пол.

– Может, ещё людей на помощь позвать? – предложил принц.

– Чем больше народу, тем больше суматохи, – возразил Фэн Синь. – А если кто найдёт и не отдаст, себе оставит?

Му Цин, который в этот момент рылся под кроватью, едва заметно побледнел. Он подскочил, и метла в его руках с треском разломилась пополам. Се Лянь изумлённо замер.

Всю дорогу из храма Фэн Синь всячески пытался задеть Му Цина, но напрямую не грубил, а увидев такую резкую реакцию, всё же не сдержался:

– Э, зачем добро казённое портишь? Что с тобой?

– Если хочешь что-то сказать, говори прямо, хватит вокруг да около ходить. Я к пропаже бусины никакого отношения не имею! – процедил Му Цин.

Фэн Синь всегда отличался честностью, даже через край. Уж кого-кого, а его сложно было упрекнуть в попытке сказать или сделать гадость исподтишка. Услышав такие обвинения, он аж задохнулся от злости и ответил с кривой ухмылкой:

– Нечего с больной головы валить на здоровую! Я же не говорил, что это ты украл! Чего ты так взбеленился, а? За живое