Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны

Фрэнк Херберт

Бог-Император Дюны

Отрывок из выступления Хади Бенот с сообщением об открытиях в Дар эс-Балате на планете Ракис:

Я не только с огромным удовольствием сообщаю вам сегодня об открытии чудесного содержимого тайного хранилища с его значительной коллекцией рукописей, запечатленных на Редуланской хрустальной бумаге, но также горда привести вам доводы в защиту подлинности наших открытий, сообщить вам, почему мы считаем, что открыли подлинные дневники Лито II, Бога-Императора.

Во-первых, позвольте мне напомнить вам про историческое сокровище, известное под названием «УКРАДЕННЫЕ ДНЕВНИКИ», древность которого общеизвестна, и многие века было для нас столь ценным для понимания наших предков.

Как все вы знаете, «УКРАДЕННЫЕ ДНЕВНИКИ» были расшифрованы Космическим Союзом с помощью разработанного им ключа. Этот же ключ успешно сработал при расшифровке новооткрытых книг. Никто не отрицает подлинной древности ключа Космического Союза, и он, и ТОЛЬКО ОН ОДИН, позволяет перевести и вновь открытые альбомы и книги.

Во-вторых, эти книги отпечатаны с помощью икшианского диктателя, устройства, древность которого не подлежит сомнению. «УКРАДЕННЫЕ ДНЕВНИКИ» подтверждают, что именно этой техникой пользовался Лито II для записи своих исторических наблюдений.

В-третьих, мы полагаем, что хранилище само по себе является значительным открытием. Не подлежит сомнению, что хранилище найденных вновь дневников икшианского производства; конструкция его так великолепна при всей примитивности методов постройки, что, несомненно, прольет новый свет на ту историческую эпоху, что известна нам, как Рассеяние. Как и следовало ожидать, хранилище было невидимым. Оно было сооружено намного глубже, чем позволяли нам предполагать и миф, и Устная История, и устроено так, что поглощало и отражало радиацию, имитируя естественный радиационный фон окружающей среды механическая мимикрия, которая сама по себе не является удивительной. Удивительнее всего то, что все это было сделано с помощью самых примитивных и допотопных механических устройств.

Я вижу, некоторые из вас охвачены таким же возбуждением как и мы. Мы убеждены, что перед нами первый икшианский не-глоуб — модель выпадающего пространства, от которой произошли все подобные изделия. Если оно и не является самым первым, то, по нашему убеждению, остается одним из первых, и в нем воплощены те же принципы, что и в исходной модели.

Позвольте мне заверить вас, успокаивая ваше очевидное любопытство, что вскоре мы совершим короткую экскурсию по хранилищу. Мы лишь попросим вас сохранять тишину, пока вы будете там находиться, поскольку наши инженеры и другие специалисты работают там до сих пор, разгадывая его загадки.

Это подводит меня к четвертому пункту, который можно считать кульминацией наших открытий. Не хватает слов, чтобы выразить все чувства, вызванные открытием, которое я собираюсь вам сейчас представить, а именно, подлинные устные записи, на которых помечено, что они сделаны Лито II голосом его отца Пола Муад Диба. Поскольку подобные записи Бога-Императора хранятся в архивах Бене Джессерит, мы послали им образец найденных записей, сделанных с помощью древней микропузырьковой системы, чтобы орден Бене Джессерит мог провести формальную экспертизу и сравнительные испытания. Мы не сомневаемся, что найденные нами записи будут признаны подлинными.

Теперь, позвольте обратить ваше внимание на переведенные отрывки, которые были розданы вам на входе. Позвольте мне воспользоваться возможностью, чтобы извиниться за их вес. Я слышала, некоторые из вас даже шутили по этому поводу. Мы использовали обычную бумагу с практической целью — из экономии. Подлинные книги отпечатаны столь мелкими буквами, что нужно очень сильно их увеличивать, перед тем, как они становятся доступными для чтения. На самом деле, для полной перепечатки содержания лишь одного из оригиналов на редуланском хрустале потребуется более сорока обычных книг того типа, что вы держите сейчас в руках.

А, если с проектором — да, да. Мы как раз сейчас проецируем часть подлинной страницы на экран у вас слева, это фрагмент первой страницы первого тома. Наш перевод на экранах справа. Я обращаю ваше внимание на внутренние доказательства, на поэтическое тщеславие слов, точно так же, как и на их значения, которые ясны из перевода. Это стиль весьма узнаваемой и определенной личности. По нашему мнению, это могло быть написано лишь тем, кто непосредственно жил жизнями-памятями, кто жил жизнями своих предков и способен был поделиться личным опытом с не обладающими этим даром.

Посмотрим теперь на смысловое содержание документов. Все ссылки на историю в этих дневниках полностью соответствуют тому, что известно нам о той личности, которая, как мы считаем, и оставила нам все эти записи.

У нас есть для вас и еще один сюрприз. Я имела вольность пригласить нашего известного поэта Ребета Врееба выйти вместе с нами на эту трибуну и прочесть короткий отрывок из первой страницы в нашем переводе. По нашему мнению, даже в переводе слова звучат совсем по-другому, когда их читают вслух. Мы хотим, чтобы вы соприкоснулись с этим действительно необыкновенным качеством, которое мы открыли в этих книгах.

Леди и джентльмены, давайте поприветствуем Ребета Врееба.

Из прочитанного Ребетом Вреебом:

Я заверяю вас, что я книга судьбы.Вопросы мои враги.Потому что мои вопросы взрывоопасны!Ответы скачут испуганным стадом,Затмевая небо моих неизбежных воспоминаний.И ничто, не является окончательным ответом,Ни один ответ не является достаточным.Какие призмы вспыхивают,Когда спускаюсь я на грозные поля моего прошлого.Я — осколок разбитого кремня,Заключенный в ящик.Ящик вращается и встряхивается.И меня подбрасывает в буре загадок.Когда ящик откроют, я вернусь в это настоящее,Странником в страну дикарей.Медленно (медленно, я говорю)Я заучиваю заново мое имя.Но это не то, что знать самому!Человек под моим именем, этот Лито,Второй в роду это имя носящий,Находит в своем уме другие голоса и имена,И другие местности.О, я обещаю вам (как и мне обещали),Что я отзовусь на единственное имя.Если вы произнесете «Лито», я откликнусь.Я терплю это, терплю и еще одно играет тут свою роль:Я держу в руках все нити!Все они мои.Позвольте мне вообразить любую тему — скажем…Человек, погибший от меча —И все такие люди в моей крови,Каждый образ целехонек, каждый стон,Каждая гримаса.Радости материнства, думаю я.И все постели рожениц становятся моими.Передо мною проходят многочисленные детские улыбки иСладостные агуканья новых поколений.Первые неуклюжие шажки маленьких детейИ первые победы юности принадлежат мне,Я им всем сопричастен.Они ковыляют один за другим,Пока я не вижу ничего,Кроме одинаковости и повторения.«Храни это все в неприкосновенности», —Предостерегаю я себя.Кто сможет отрицать ценностьТаких жизненных переживаний,Ценность обучения тому,Что я наблюдаю с каждым приходящим мгновеньем?Ах, но все это прошлое.Разве вы не понимаете?Это только прошлое!

~ ~ ~

Этим утром я родился в юрте на краю конской равнины, в стране более не существующей планеты. Завтра я буду рожден кем-нибудь еще и в другом месте. Я еще не выбрал… Хотя, этим утром… ах, эта жизнь! Когда изображение в моих глазах стало четким, я поглядел на солнечный свет, на истоптанную траву, я увидел полных жизни людей, погруженных в свои сладостно — повседневные дела. Куда… о, куда девалась вся эта наполненность жизнью?

Трое их было, бегущих на север сквозь лунные тени Заповедного Леса, и разрыв между ними, напрягающими все силы, был почти в полкилометра. Последний бегун был меньше, чем в сотне метров от преследовавших их Д-волков. Слышны были жадный лай и громкое дыхание хищников — всегда так, когда вожделенная добыча у них перед глазами.

Первая Луна стояла почти над головой, и в лесу было достаточно светло. Хотя это были высокие широты Ракиса, еще держалось тепло после знойного летнего дня. Ночной ветерок от Последней Пустыни Сарьера подхватывал смолистые запахи и сырые выдохи вязкой слякоти, хлюпавшей под ногами. То и дело ветерок с моря Кайнза позади Сарьера доносил до бегущих слабые запахи соли и рыбы. По причуде судьбы, последнего из бегущих звали Улот, что на языке Свободных означает «любимейший из отстающих». Улот был невысокого роста, и склонен к полноте, и ему пришлось сидеть на дополнительной диете, готовясь к этому опасному похождению. Даже когда он достаточно похудел, чтобы вынести неизбежно предстоявший им отчаянный бег, его лицо осталось круглым, а в больших карих глазах читалась уязвимость человека, чересчур обремененного плотью.