Питер Гамильтон - Дремлющая Бездна

Питер Гамильтон

Дремлющая Бездна

ПРОЛОГ

Космический корабль «Карагана» плавно спускался с ночного неба, мощные ионные вихри, раскинувшиеся во все стороны на многие световые годы, подсвечивали его серый с алым корпус бледным переливающимся сиянием. Под кораблем, предназначенным для полетов в открытом космосе, мерцающим полумесяцем постепенно проявлялась станция «Центурион», расположенная на пыльной каменистой поверхности безымянной планеты. Пассажиры и экипаж с одинаковым облегчением поглядывали на обитаемые купола. Даже с гипердвигателем, несущим корабль со скоростью в пятнадцать световых лет в час, перелет из Великого Содружества до станции «Центурион» занял восемьдесят три дня. В середине XXXIV столетия этот путь из всех регулярных маршрутов оставался самым длинным во всей истории человечества.

Иниго со своего кресла в кают–компании с отстраненным интересом рассматривал незнакомый пейзаж. Открывающийся вид в точности соответствовал файлам, изученным Иниго несколько месяцев назад: однообразная равнина, покрытая давным–давно застывшей лавой, была пересечена неглубокими расщелинами, ведущими в никуда. Слабые дуновения в разреженной атмосфере, состоящей в основном из аргона, гоняли между невысокими дюнами пыльные вихри. Основное внимание Иниго было сосредоточено на самой станции.

С расстояния примерно двадцати километров стало видно, что россыпь огоньков приобретает определенные очертания. В северной оконечности обжитого полумесяца Иниго без труда отыскал купол–сад — центр секции, где обитали люди. Около дюжины черных труб–переходов тянулось из освещенного изумрудного круга к жилым блокам, точно таким же, как и в любом убежище в экзотических мирах Содружества. Из этих помещений трубы, проложенные поверх лавы, уходили к кубическому зданию обсерватории и к вспомогательным модулям.

Находящийся южнее участок неровной земли принадлежал чужакам; бóльшая часть их разнообразных по форме и размерам зданий тоже сияла яркими огнями. Рядом с людскими строениями расположились серебристые сферы гоминидов голантов; дальше протянулся огороженный загон, где среди предназначенных для еды стад бродили тикоты; еще дальше высились огромные, соединенные между собой резервуары расы сулайнов — существ, обитающих в воде. Ничем не примечательная башня этоксов поднималась сразу за этими металлическими емкостями; в видимом спектре ее поверхность казалась темной, однако стены имели температуру сто восемьдесят градусов по Цельсию. Этоксы были одной из немногих разумных рас, которые не поддерживали отношений со своими коллегами–исследователями, если не считать официальных обменов информацией с зондов на орбите Бездны. Такой же сдержанностью отличались и форлины, занимавшие пять больших непрозрачных кристаллических куполов, распространяющих мягкое желтоватое сияние. Но и их можно было назвать общительными существами по сравнению с представителями расы кандра, обитавшими в простом металлическом кубе с ребрами протяженностью около тридцати метров. За все двести восемьдесят лет, в течение которых люди вели наблюдение за Бездной, никто не видел ни одного корабля кандра — даже рекордсмены среди долгожителей джадрадеши, а эти обитатели галечных трясин были приглашены принять участие в проекте семь тысяч лет назад.

Созерцание разнообразных построек вызвало на губах Иниго мимолетную улыбку. Такое внушительное сборище чужаков, физически пребывающих в одном месте, подчеркивало важность их миссии. Пока Иниго рассеянно скользил взглядом по всей станции, он не мог не отметить, что те, кто оказался здесь позже, полностью затеняют более ранних исследователей. То, как росла станция «Центурион» и сколько она существовала, определялось приблизительно тем же способом, что и возраст обычного земного дерева. Новые расы, в течение столетий присоединявшиеся к проекту, составляли новые кольца. Широкая полоса почвы вдоль вогнутой границы полумесяца была усеяна руинами и рассыпающимися опорами конструкций, покинутых тысячи лет назад, когда построившие их цивилизации погибли или просто ушли в процессе эволюции от астрофизических проблем. В самом центре древние сооружения разрушились полностью, образовав плотные насыпи металла и фрагментов кристаллов, восстановить которые было не под силу ни одному археологу. Ученые установили, что возраст их составляет примерно четыреста тысяч лет. Хотя, с точки зрения райелей, руководствующихся своими масштабами времени, это было не так уж и много.

На участке застывшей лавы, служившем людям космопортом, зажглись зеленые огоньки, приглашавшие «CNE Карагану» спуститься. У края скал грязно–коричневого цвета, в стороне от зоны посадки, виднелось еще несколько кораблей; два из них были того же класса, что и «Карагана», и могли преодолевать открытый космос, а несколько суденышек поменьше использовались для размещения и ремонта удаленных зондов, постоянно следящих за Бездной.

При посадке корабль слегка вздрогнул, а затем отключилось внутреннее гравитационное поле. Сила тяжести на этой планете составляла всего семьдесят процентов от обычной, так что Иниго ощутил, как его тело легко приподнимается над мягким сиденьем. В салоне на несколько мгновений воцарилась тишина. Но пассажиры быстро освоились с обстановкой и начали поздравлять друг друга с благополучным прибытием на место. Старший стюард пригласил всех спуститься к основному шлюзу, где для перехода на станцию предстояло надеть защитные костюмы. Иниго, пропустив самых нетерпеливых попутчиков, неторопливо выбрался из кресла и направился следом за ними. Строго говоря, никакой скафандр ему не требовался; его биононики Высшего были способны надежно защитить тело не только от опасной разреженной атмосферы, но и от космической радиации, излучаемой массивными звездами Стены, находящейся на расстоянии пяти световых лет. Однако… он забрался в такую даль отчасти из–за того, что стремился избавиться от нежелательного наследия, и уж тем более не хотел обнаруживать его в данный момент. Как и остальные, он начал натягивать защитный костюм.

Вечеринка в честь смены персонала давно стала на станции «Центурион» традицией. Каждый раз, когда корабль флота доставлял новую группу наблюдателей, число обитателей станции удваивалось до тех пор, пока предыдущая партия не отправлялась в обратный путь. В один из таких дней в садовом куполе обязательно устраивали праздник с ужином из лучших блюд, на какие только был способен здешний кулинарный процессор. Столы накрывали под древними дубами с волшебными фонариками, которые создавали под куполом золотистые сумерки. На небольшой сцене за ручьем располагалась полномасштабная проекция струнного квартета, исполняющего классическую музыку.

Иниго пришел на празднество довольно рано, на ходу он одергивал рукава безупречно черного фрака. Длинные прямоугольные фалды казались Иниго чересчур современными, но он не мог не признать, что портной с Анагаски прекрасно справился со своей работой. Качественную одежду даже сейчас был способен изготовить только человек–портной, разбирающийся в стиле и подгонке по фигуре. Иниго знал, что выглядит во фраке превосходно — куда лучше и увереннее, чем себя чувствует.

Директор станции лично приветствовал каждого гостя, и Иниго пришлось немного подождать своей очереди. Между столиками он заметил несколько чужаков и с любопытством стал рассматривать их. Голанты в костюмах, напоминающих одежду людей, выглядели довольно странно. Такая вежливая попытка соответствовать общему стилю при голубовато–серой коже чужаков и вытянутой форме головы только подчеркивала их инородность. Пара тикотов, свернувшись в клубки, лежали на травке под деревом.

Каждый из них был размером с пони, но на этом сходство заканчивалось Существа явно принадлежали к хищникам, о чем говорили бугры мускулов под туго натянутой темно–зеленой кожей и крупные острые зубы, показывающиеся каждый раз, когда тикоты что–то рычали, обращаясь друг к другу или к стоящим поодаль людям. Иниго инстинктивно проверил функциональность защитного поля и сразу же ощутил укол стыда. Среди присутствующих было и несколько сулайнов; они парили в полукруглых резервуарах, похожих на гигантские бокалы для шампанского, удерживаемые небольшими антигравитационными модулями. Встроенные переводчики помогали им общаться с людьми, изогнутые стенки резервуаров причудливо искажали и увеличивали плавающие в жидкости округлые тела.

— Иниго, как я полагаю? — раздался громкий голос директора. — Рад встрече. Весьма похвально, что ты пришел без опоздания.

Иниго с профессиональной любезностью улыбнулся и пожал руку высокого мужчины.

— Директор Эйре, — представился тот. Файл с биографией почти ничего не сообщал об этом человеке, кроме его возраста, перевалившего за тысячу лет. Иниго подозревал, что в информацию вкралась ошибка, хотя одежд; директора была достаточно архаичной: короткая куртка и килт в яркую черно–сиреневую клетку. — Зови меня Уокером.