Альфред Ван Вогт - Двойники

Альфред Элтон Ван Вогт

Двойники

Дети будущего

Глава 1

Кто-то пристально рассматривал одну из улиц земного космического городка Спейспорта. Он пользовался невидимыми линзами. Изображение предметов было детальным и четким даже сейчас, в ночное время.

На несколько секунд внимание наблюдателя сконцентрировалось на красивой вилле. Затем взгляд переместился дальше, на соседние дома, и наконец остановился на дальнем конце улицы, где на перекрестке располагалось низкое здание из металлических конструкций Это было квадратное сооружение высотой примерно в полтора человеческих роста. Наверху горела люминесцентная надпись: “Подземный вход”. Видимо, этот указатель очень заинтересовал владельца невидимых линз, и с их помощью он мгновенно “перепрыгнул” расстояние, отделяющее его от здания. Теперь он тщательно изучал очертания скользящих входных дверей здания и видневшиеся за ним указатели:

ВЫСОКОСКОРОСТНАЯ МОНОРЕЛЬСОВАЯ.

ТРАНСПОРТНАЯ СЛУЖБА

Деловой центр города — 8 минут

Нью-Йорк — 5 часов

К сведению:

На междугородных линиях предусмотрены пересадки

Из-под земли послышался глухой рокот, затем с едва слышным свистом раздвинулись двери За дверями начиналась шахта подземного лифта, который в этот момент вынес на поверхность семь человек: пятерых мужчин и двух женщин. Все тут же разбрелись в разные стороны, кроме двух мужчин.

Они шли по улице мимо той самой красивой виллы, когда наблюдатель перефокусировал на них свои линзы, приспособившись к скорости их шага. По всей видимости, его интересовали именно они.

Тот, кто наблюдал за ними, обладал ограниченной способностью анализа и восприятия человеческого существа и понимал лишь то, что перед ним двое мужчин: один — сорока с небольшим лет, другой — постарше, уже с сединой на висках. Более молодой — внешне привлекательный мужчина, решительный, уверенный в себе. Его манера поведения говорила о несколько чрезмерной агрессивности, и что-то подсказывало, что он не потерпит никакого противодействия. Чувствовалось, что это вполне зрелый и неординарный человек.

Старший явно был человеком более мягкого склада, хорошо одет, и его манера поведения свидетельствовала об успехе и благополучии, о том, что в своем отношении к миру и людям он полагается на собственный жизненный опыт и убеждения.

Именно он, недоуменно пожав плечами, первым произнес:

— Странно, Джон, что после почти десятилетнего отсутствия ты сразу же предлагаешь мне стать буфером между тобой и Эстелл. Все, как тогда, перед тем, как ты улетел в космос.

Другой возразил:

— Что-то я такого не припоминаю, Дез. Я считал тогда, что мы все разлетаемся в разные стороны и должны перед расставанием собраться все вместе. Сегодня же, вынужден признать, мне, видимо, потребуется твоя помощь. Видишь ли, этим утром после приземления я позвонил Эстелл и сказал ей, что приеду через час. Конечно, я знал, что буду занят и не смогу приехать, и было глупо с моей стороны обещать ей это. Но дело не в этом. Когда мы разговаривали, я почувствовал по ее голосу, что какие-то вещи она просто не воспринимает.

— О, она тоже изменилась, — заметил Дез. — В Спейспорте вообще очень многое изменилось, командир Лейн. Например, твоя дочь, которой тогда было шесть, теперь — уже шестнадцатилетняя девушка и входит в группу.

— Входит во что?

— Позже ты все узнаешь, — уклонился от ответа собеседник.

Лейн с присущим ему нетерпением резко вздернул плечи, но продолжал говорить в прежнем дружеском тоне:

— Мой дорогой друг Дезмонд Рейд, старый дружище, мой советчик и моя опора в тяжелые моменты жизни, ты можешь продолжать намекать на что-то неизвестное и таинственное, но сейчас это неважно. Как я понял, я остаюсь командиром космического корабля, хотя и буду исполнять эти обязанности, сидя в кабинете за письменным столом. Я должен сам во всем разобраться, но… — уже более твердо продолжал он, — во всех случаях я буду поступать только гак, как считаю нужным. Моя дочь, моя жена, моя работа, некоторые дела в космосе, что еще не закончены…

Дезмонд Рейд мягко ответил:

— Я знаю, Джон, тебе предстоит пережить тяжелый шок. Дело в том, что после твоего отъезда начали проводить психологическую систематизацию мужчин — отцов семейств, и ты по своему типу характера и образу жизни был отнесен к категории бутеров, то есть отцов, лишенных права на воспитание своих детей. Новые факты, давшие нам дополнительные знания, заполнили имевшийся в этой области информационный вакуум.

Лейн довольно спокойно заметил:

— Я всегда был открыт для любой хорошей научной идеи. Никогда в жизни не отвергал нового оружия, если оно было должным образом испытано.

— Ну и хорошо! — коротко ответил Дезмонд Рейд, но в его тоне прозвучала излишняя для дружеской беседы напористость.

Лейн испытующе взгляну на друга, но промолчал.

Двое мужчин подошли к дому, который совсем недавно так внимательно рассматривал невидимый наблюдатель. Когда они поднимались по ступеням крыльца, из дверей вышла женщина и, бросившись к Лейну, тихо заплакала. Он стоял, крепко прижав к себе хрупкое тело жены и поглаживал ее светлые волосы. Так и не отпустив Эстелл, Джон ввел ее в дом. Следом вошел Рейд, тихо прикрыв дверь.

Незримый их спутник остался на улице, не сделав никакой попытки проникнуть внутрь дома.

Между тем в доме слышался сумбурный разговор, прерывающийся объятиями и поцелуями, как это всегда бывает между мужем и женой после долгой разлуки. Только у счастливых супругов такая бездумная радость длится долго, эта же пара не была, похоже, слишком счастлива.

Дезмонд Рейд молча смотрел на друзей, понимая, что очень скоро эйфория встречи уступит место реальности. Первые признаки отрезвления он заметил на лице мужа. Казалось, Лейна уже начали слегка раздражать объятия и поцелуи. Видимо, он решил, что пора перейти к делу. Он мягко отстранил жену и подвел ее к кушетке.

— Где Сьюзен? — спросил он уже достаточно твердым голосом.

Женщина, продолжая всхлипывать и вытирать слезы, прошептала:

— О, она со своей группой. У них сегодня масса дел.

Лейн, нахмурившись, взглянул на часы.

— Сейчас уже двенадцатый час. Возможно, я чего-то не понимаю, но это слишком поздно для шестнадцатилетней девочки.

Эстелл снова прижалась к мужу и, пытаясь успокоить его, сказала:

— Не тревожься о Сьюзен, она просила передать, что любит тебя.

Рейд, сидевший в дальнем конце комнаты, увидел, как резко изменилось выражение лица Лейна. Он сделал ему знак рукой, пытаясь остановить готовые сорваться у того слова, но было уже поздно: какая-то мысль овладела Лейном, и старый мудрый друг был бессилен помешать ей. Тут же послышался напряженный голос Лейна:

— Боюсь, я не понимаю. — Бросив быстрый взгляд на Рейда, он продолжал говорить все более громким и резким голосом: — В течение трех тысяч четырехсот восьмидесяти восьми дней и ночей я находился в космосе, и ты мне заявляешь, что именно сегодня, когда я вернулся на Землю и приехал домой, моя дочь куда-то ушла по своим делам, как будто она не могла отменить встречу с ребятами и ждать отца дома.

Эстелл вздрогнула и отпрянула от него, впервые подняв к нему лицо. Это было лицо женщины около сорока лет, все еще довольно привлекательное, несмотря на недавние слезы, но печальное, с явственными следами долгой и нелегкой разлуки с человеком, за которого она когда-то — казалось, давным-давно — вышла замуж. На нем, сменяя друг друга мгновенно отразились печаль, сожаление, крушение надежд и… возмущение, сразу изменившее черты: губы сжались в узкую полоску, глаза прищурились.

— Дорогой, весь сегодняшний день я заставляла себя примириться и не обращать внимания на твою заведомую ложь во время нашего телефонного разговора утром. Восемь раз обещала себе, что не стану поднимать шум из-за этого, но сейчас вижу, что в тебе по-прежнему говорит все то же, что и десять лет назад, — чувство собственного превосходства. Но я должна сказать тебе, мой дорогой, что пока ты все эти годы летал в своем космосе, тебя официально квалифицировали как неподходящий по характеру тип для выполнения отцовских обязанностей по воспитанию своего ребенка. Ты — бутер. Так что успокойся и продолжай заниматься своей работой — там, вне дома, тем более, что тебе всегда это было больше по душе. А Сьюзен оставь мне и ее группе. О’кей? — Закончив бурную тираду, Эстелл попыталась улыбнуться.