Мэтью Джарп - Город Здравомыслия

Мэтью Джарп

Город Здравомыслия

Поселенцы просто созданы быть легкой добычей. Во-первых, они обретаются у черта на рогах за орбитой Нептуна, эдакие последние крохи цивилизации перед Великой Тьмой. Во-вторых, у каждого своя философия. Никто просто так от человечества не отделяется, если только не одержим какой-нибудь идеей, которая никак не. укладывается в рамки привычного образа жизни. А потому поселенцы сваливают и обосновываются на ледяных телах за орбитой Нептуна и там пытаются построить для себя Утопию. Никогда еще не встречал философии, которая не калечила бы общество. Поэтому большинство поселений выглядит хило.

Пожива легкая, но скудная. Оборудование у них не из лучших. И нет ни уймы энергоносителей, ни сырья, ни разнообразной бионики. Короче, нет ни одной вещи, ради которой пират с радостью рискнул бы жизнью. На самом деле пояс Койпера приобрел славу своего рода питомника для пиратов. Оттачиваешь уменья там, куда свет Солнца почти не достает, а потом, когда получишься и приобретешь оружие, соскальзываешь в гравитационный колодец и вступаешь в высшую лигу.

И зачем я тогда ошиваюсь здесь, среди ледяных глыб? В том-то и дело. Видите ли, я больше не пират. Я теперь по эту сторону закона. Теперь, превращая космолет с командой в комок сплавов с обжаренной начинкой, я на стороне ангелов. Я Уничтожитель, вон и лицензия на передней переборке, рядышком с фотографией моей мамочки-праведницы.

Информацию я получаю из «всевидящего ока». Координационная Группа держит три космические станции на полярных орбитах Солнца, перпендикулярных эклиптике. С помощью своих станций и рассыпанных по всей Солнечной системе спутников-шпионов эти гады все кругом видят. Надо ли говорить, что именно появление Координационной Группы убедило меня и мне подобных взяться за ум. Лучше играть за команду-победителя.

И вот я мирно бью баклуши сразу за орбитой Нептуна, и вдруг на радаре — «би-и-ип». Что-то там есть, чему быть не положено, и K°ординаторы про это не знают, — со мной такое впервые.

Подкрадываться поздновато: мои радар и приемник орут что есть мочи, то есть я себя уже выдал. Ну и ладно, тогда поиграем в Уничтожителя. Щелкаю громкоговорителем и голосом Воинственной-Скотины-При-Исполнении талдычу:

— Лицензированный Уничтожитель «Синица в руке» обращается к неопознанному объекту. Пожалуйста, активируйте переговорное устройство и назовитесь.

Одновременно посылаю плевок машинного кода, который передаст то же сообщение (минус воинственный тон) автоматизированным системам корабля.

С чего это я решил, что передо мной корабль, а не какой-то там астероид, удравший с привычной орбиты? В конце концов, у меня же на радаре только крошечная точка. Может быть чем угодно.

Чутье, если хотите. Несколько минут сбора информации, и система наведения в бортовом компьютере подтвердила мое подозрение. Та штука полая внутри, вращается и около тридцати тысяч миль назад выбросила облачко — при поджиге ракетного топлива для корректировки курса.

Значит, я прав. Как и следовало ожидать, черт побери. Я здесь выжил и тянул лямку дольше, чем многие вообще жили на свете, и большую часть этих лет я провел, охотясь на корабли. Тушенку в жестянке я за тысячи километров чую.

Но с неопознанного судна никакого ответа. Вопрос Уничтожителя не полагается пропускать мимо ушей. Проложив курс, я рванул за нахалом. Обогнал его за какие-то пару часов. Он даже убегать не пытался. Вот тут-то я впервые увидел его посудину.

Посудина — это еще мягко сказано. Кораблик был просто комком камня и льда и, наверное, только чудом удерживал равновесие, когда турбины запущены. За орбитой Марса он и десяти минут не протянет. Солнце растопит лед, а что тогда будет скреплять эту рухлядь? Неудивительно, что Координаторы его не пришпилили. Передо мной был просто чертов астероид.

На случай, если у тебя нет сенсоров, дружок, скажу, что следую параллельным курсом на расстоянии двух тысяч метров от твоего… ну, хочешь, назовем это судном. Так вот, я уже тебе сказал, кто я, но если ты слишком долго болтался на своем камне, я тебе объясню, что это означает. А означает одно: на тебя нацелена моя пушка, которая за пару секунд расплавит тебя вместе с посудиной. Идем дальше. Теперь ты, вероятно, спрашиваешь себя, что делать, чтобы избежать подобной участи. Для начала можешь назваться, а потом подумаем.

Я дал ему несколько минут, а мое сообщение повторялось по всем частотам и на паре десятков общих языков, и наконец дождался ответа:

— Э… не стреляйте, мистер. Я Джессе Марсларсен. Из Высоко Фантастической Империи Трансэмоционального Превосходства.

Придется поискать в базе данных… Шестьдесят три человека, живут в пещере, вырубленной в ледяном астероиде на расстоянии двухсот миллионов миль отсюда. Да уж, фантастика на всю катушку.

— Ты правильно поступил, Джессе. Теперь, когда ты заговорил, вероятность того, что я тебя прикончу, процентов на пятьдесят меньше. Имя и регистрационный номер твоего судна?

— У меня его нет. Корабль самодельный.

— Уже догадался. Значит, в Координационной Группе ты его не зарегистрировал?

— Взнос нам не по карману. Мы не производим ничего, что могли бы продать, понимаете?

— Ага, эти данные у меня на экране. Однако опасно шляться по космосу, когда Координаторы не знают, что у тебя на уме. Такой парень, как я, скорее всего, сперва откроет огонь, а уж потом будет объяснять ситуацию комиссии по надзору. Давай-ка дадим название твоему кораблю. Пусть будет «ДЖАФР».

— Это что, случайный код?

— Нет. — Я хотел было объяснить ему, что означает сокращение, но передумал. У нашего Джессе, похоже, с чувством юмора не ахти. — Да, случайный код. А теперь сделаем так, как поступают Координаторы, когда регистрируют полет. Я спрошу, какое у тебя дело, куда ты летишь, а потом посмотрю, что у тебя на борту. Смысл в том, чтобы люди в месте твоего назначения знали: опасности ты не представляешь и можно спокойно позволить тебе пришвартоваться. Если, конечно, они готовы заплатить за эту информацию.

— Ну, я ведь никак не смогу тебя остановить, да? — спросил Джессе. — Я согласен все рассказать и пустить тебя на борт для инспекции. Но знай: то, что ты расскажешь тем, к кому я лечу, их не обрадует.

— И почему же, Джессе?

— Потому что я собираюсь их убить.

Зонды, которые я взял с собой на «ДЖАФР», подтвердили слова Джессе. Он перевозил здоровенное термоядерное устройство, погребенное под камнями и льдом; из которых состоял его корабль. Никакой артиллерии или вообще какого-либо оружия у него не было. Просто одна дурацкая бомба, стандартный ионный двигатель и довольно жалкий модуль жизнеобеспечения. Удивительно, но кто-то позаботился снабдить никудышное суденышко спасательным шлюпом и коммуникатором для подачи сигнала бедствия. Тщетная мера в этом малонаселенном регионе, но два очка за предусмотрительность. В остальном кораблик оказался на редкость убогим. Тут и одному было бы тесновато, но на борту оказалось двое. Двое молодых людей.

В модуль жизнеобеспечения я попал через короткий туннель, который вел к шлюзу. Впустили меня без протестов или угроз, но я все равно не снял боевого скафандра. Не потому, что так безопаснее, а потому, что, обращаясь к металлической лицевой пластине и батарее сенсоров, люди всегда нервничают. А мне нравятся ответы, которые слышишь от тех, кто нервничает.

Джессе Марсларсен оказался темноволосым узколицым парнишкой. Отличный марсианский генотип. Согласно опубликованному манифесту Высоко Фантастическая Империя копалась в эмоциях. Они использовали кое-какие импланты и генетические модификации, чтобы… ну, не знаю, обуздать эмоции, или лучше их понять, или еще что. О своих успехах им доложить было нечего, но все равно — желаю удачи.

Фокус с боевым скафандром начинал действовать на Джессе. Если по связи его голос звучал напряженно, то сейчас казалось, что парнишка вот-вот сломается.

Его спутница была не из Высоко Фантастической Империи, а из соседней колонии. Милашка шестнадцати земных лет, рыжеватая блондинка, зеленые глаза и россыпь веснушек на носу. Но внешность, как это часто бывает в наши дни, обманчива. В ее случае упругое тело фотомодели — просто ходячая питательная среда для софонтового шелка.

Я не раз видел, как люди разгоняют себе мозги нитями. Готов поспорить, что на Луне нет ни одного жителя, у которого в старом добром «сером веществе» не нашлось хотя бы кусочка шелка. Это популярный имплант; не из тех, какими пользуюсь я, но имеет своих приверженцев. Приятно видеть, что даже эту моду поселенцы довели до крайности. Сомневаюсь, что в хорошенькой головке фотомодели осталось хотя бы что-то от молодой девушки, которую когда-то звали Шонеси Мактэггерт. Стоило мне с ней заговорить, как сразу стало ясно: я говорю с шелком.