Эдмонд Гамильтон - Звездные битвы галактик

Эдмонд Гамильтон

Звездные битвы галактик

Остров безрассудства

Глава 1

Управляющий городом № 72 в североамериканском шестнадцатом секторе вопросительно посмотрел из-за своего широкого стола на Помощника.

— Следующее дело: Аллан Манн, личный номер 2473R6, — доложил Помощник. — Он обвиняется в нарушении законов логики.

— Арестованный доставлен? — спросил Управляющий, и когда его подчиненный кивнул, добавил: — Введите!

Первый Помощник вышел и сразу же вернулся в сопровождении арестованного и двух охранников. Аллан Манн оказался молодым человеком, одетым в униформу: белые шорты и белую майку без рукавов. Голубой квадрат на плече указывал на его принадлежность к отделу механики.

Он неуверенно оглядел большой офис, скользнул взглядом по пультам вычислительных и прогнозирующих машин, по телеэкранам визуального контроля, на которых можно было увидеть города половины мира, по широким окнам, за которыми раскинулись гигантские кубы зданий города № 72.

Управляющий зачитал бумагу, лежащую перед ним на столе:

— Аллан Манн, личный номер 2473R6 был задержан два дня назад по обвинению в нарушении логики.

Обвинение гласит, что Аллан Манн, в течение двух лет работавший над созданием атомного двигателя нового типа, отказался передать свою работу Майклу Рассу, личный номер 1877R6, когда ему приказал руководитель. Он не смог дать разумного объяснения своему поступку, заявив только, что разрабатывал двигатель в течение двух лет и хотел бы завершить работу сам. Поскольку налицо нарушение логики в поступке обвиняемого, были вызваны соответствующие органы.

Управляющий взглянул на арестованного.

— Что вы можете сказать в свою защиту, Аллан Манн?

Молодой человек покраснел.

— Ничего, сэр. Я хочу сказать, что теперь понимаю, как я был не прав.

— Почему вы не подчинились приказу своего руководителя? Разве он не сказал вам, что Майкл Расе лучше подходит для окончания работы над новым двигателем?

— Конечно, сказал. Но я так долго работал над ним, что очень хотел закончить сам, хотя и понимал, что это займет больше времени… Но теперь я осознаю, что вел себя безрассудно.

Управляющий отложил документ в сторону и наклонился вперед.

— Вы правы, Аллан Манн, это было безрассудно с вашей стороны. Ваш проступок явился типичным нарушением логики или, если угодно, здравого смысла, что является подрывом всех основ нашего мира, всей нашей жизни.

Он поднял тонкий палец в выразительном жесте.

— Что, по-вашему, Аллан Манн, создало наш сегодняшний мир и объединило массу воюющих государств? В прошлые века безрассудства на этом месте находился город под названием Нью-Йорк, в котором жители боролись друг с другом со слепой яростью, не пытаясь сотрудничать, и только напрасно расходовали силы и ресурсы.

Все это изменил здравый смысл. Старые эмоции, которые переполняли человеческие умы, были преодолены, и теперь мы прислушиваемся только к точной логике здравого смысла. Здравый смысл вывел нас из состояния варварства, в котором мы пребывали до XX века. Поэтому нарушение логики стало самым серьезным преступлением в нашем разумном мире, так как это преступление направлено против нашего порядка.

Под напором неотразимых аргументов Управляющего Аллан Манн совсем сник.

— Я понимаю это, — сказал он, — и надеюсь, что нарушение мной здравого смысла будет рассматриваться как временное помутнение сознания.

— Именно так я это и воспринимаю, — произнес Управляющий. — Я думаю, что сейчас вы уже понимаете нелогичность своего поведения. Но, — продолжил он, — осознание вами вашего неправильного поступка не оправдывает вас. Если вы совершили нарушение здравого смысла, то, согласно закону, должны будете пройти курс перевоспитания.

— А каков этот курс? — спросил Аллан Манн.

— Вы не первый, Аллан Манн, кто совершает такой проступок. В прошлом некоторых людей уже охватывали подобные порочные эмоции. Но таких становится все меньше.

Уже давно мы разработали план по перевоспитанию безрассудных, как мы их называем. Конечно же, мы их не наказываем, так как наказание само по себе является нарушением здравого смысла. Но мы стараемся излечить их. Мы посылаем их на так называемый Остров Безрассудства.

Это маленький остров в нескольких сотнях миль от побережья. Туда доставляют всех нарушителей законов логики. Там, где живут безрассудные, нет никакого государственного устройства, нет никаких удобств, к которым привыкли мы. Они живут в примитивном мире.

Если они сражаются друг с другом, мы не обращаем на это внимания. Если они крадут друг у друга, нам тоже нет до этого никакого дела. Живя таким образом в обществе, в котором отсутствуют здравый смысл и логика, они скоро понимают, к чему это может привести. Понимают и больше никогда не забывают, а когда заканчивается их срок, то, вернувшись домой, они бывают только рады провести остаток своей жизни в разумном мире. Правда, некоторые, самые безнадежные, остаются там навсегда.

Согласно закону, все нарушители законов логики должны пройти перевоспитание на этом острове. И поэтому я отправляю вас туда.

— На Остров Безрассудства? — произнес Аллан Манн, побелев. — Но на какой срок?

— Мы никогда не сообщаем нарушителям сроки их ссылки. Мы хотим, чтобы они знали: впереди у них вся жизнь. Благодаря этому урок лучше усваивается. Когда срок вашей ссылки истечет, сторожевой флайер, что доставит вас туда, заберет вас обратно.

Управляющий встал.

— У вас есть возражение против приговора?

Аллан Манн некоторое время молчал, затем тихим голосом произнес:

— Нет, сэр, вполне разумно, что я должен буду пройти перевоспитание, согласно закону.

Управляющий улыбнулся.

— Я рад, что вы уже начинаете исправляться. Когда истечет ваш срок, я надеюсь увидеть вас абсолютно излечившимся.

Сторожевой флайер, подобно торпеде, рассекал воздух над седыми волнами. Уже давно земля исчезла из поля зрения, и теперь повсюду от горизонта до горизонта простирался только безбрежный океан.

Аллан Манн в состоянии душевного упадка постоянно смотрел в окно. Выросший в большом городе, подобно всем остальным людям цивилизованного мира, он питал врожденную неприязнь к одиночеству. Он пытался вступить в разговор с двумя охранниками — единственными, не считая его и пилота, пассажирами флайера. Однако вскоре убедился, что они с неохотой беседуют с безрассудными.

— Ты скоро увидишь остров, — сказал один из охранников в ответ на его вопрос.

— Где вы меня высадите? — спросил Аллан Манн. — Там есть какой-нибудь город?

— Город на Острове Безрассудства? — охранник отрицательно покачал головой. — Нет, конечно. Эти безрассудные не могут сотрудничать друг с другом достаточно долго, чтобы построить город.

— Но там же должно быть какое-то место, чтобы жить?

— Ничего, кроме того, что ты сам найдешь для себя. Некоторые безрассудные образовали что-то вроде поселка, а некоторые ушли в лес и живут там дикой жизнью.

— Но даже им нужно где-то спать и что-то есть, — настаивал Аллан Манн, привыкший к тому, что государство обязано обеспечивать своих граждан всем необходимым.

— Они спят там, где смогут устроиться, — сказал охранник. — Они едят фрукты и ягоды. Убивают мелких животных и тоже съедают.

— Едят животных? — это было шоком для Аллана Манна, чей род насчитывал пятьдесят поколений вегетарианцев. Идея показалась настолько возмутительной, что он умолк и молчал всю оставшуюся дорогу. Наконец пилот бросил через плечо:

— По курсу — остров.

Аллан Манн подавленно смотрел вниз, пока флайер по спирали спускался к земле.

Остров оказался совсем небольшим, всего лишь скромный кусочек суши в безбрежном океане, похожий на спящего кита. Густые зеленые леса покрывали его низкие холмы и неглубокие овраги, спускаясь к песчаным берегам.

Но Аллану Манну он казался чудовищным, диким, запретным.

Он не мог не заметить поднимающийся в небо дымок над западной оконечностью острова. Но это свидетельство присутствия человека скорее обеспокоило его, нежели приободрило. Этот дым шел от костров, возле которых люди, возможно, жарили и ели плоть еще недавно живых существ.

Флайер спустился ниже, пролетел вдоль берега и наконец сел, поднимая тучи песка.

— Выходи, — сказал охранник, открывая дверь.

Ступив на горячий песок, Аллан Манн мертвой хваткой вцепился в дверь флайера, которая в данный момент представляла для него последний зыбкий мост, связывающий с цивилизацией.

— Вы же вернетесь за мной, когда закончится мой срок? — кричал он. — Вы будете знать, где найти меня?