Игорь Корнилов - Время галактики Страница 13

«Герой увидел нас „раскрытыми“ и испугался, — мучался Владин. — Признаться этнаец не мог, а мы понятия не имели про отличие метаболизма. Герой уничтожил наполнитель, и в обитаемый отсек „ковчега“ пошла чистая смесь. Убивающая его…»

«Какая трагедия остановила их эволюцию? — думала висящая в пустоте Багрова. — Может, у этнайцев шла война? Или был мирный научный эксперимент? Чем „человечки“ заслужили такую участь? В какие неведомые миры пробили тоннель? В центр планеты, вроде нашего Нептуна или Урана? В измерение, где вообще не бывает планет и светил? И хлынул газовый океан…»

«Уходя с Девкал, этнайцы поклялись очистить его и вернуться, — заглядывала в прошлое Шет. — Тысячелетия, тысячелетия жили этой мечтой. Но прежде надо было исправить последствия страшной ошибки. Исправить самим… потому что им было стыдно…»

— Мра-мра-мра-мра… — глухо завыло Пространство.

Будто до шлемов проходчиков долетело лесное эхо. Отзвуком сонного плача:

— Ay! Ау! Иду искать! Куда вы подевались? Где спрятались?

— Мра-мра-мра-мра…

Вдруг Пространство дрогнуло. По поверхности планеты прокатилась легкая рябь циклонов.

И через минуту в эфире зазвучал веселый голос Вагнера:

— Ребята, все нормально! Вы не представляете, что внизу творится! Гравитационный коллапс! Девкал трясется, орет и плачет!

— Как «Слепая хозяйка»? — отрешенно поинтересовалась Багрова.

— Представляете, она вас разыскала! Почти прикоснулась. Тогда мы стерилизовали подпространственный ярус. И «хозяйка», конечно, сразу погибла…

Надо же! Дробинин все-таки выстрелил! Не побоялся, не промахнулся. В плоскости связи звучал уверенный голос. Капитан фрегата объяснял свое решение. Говорил со всей планетной системой:

— …как командир матричного корабля «Ясон», представляющего союзную вам высокоразвитую цивилизацию, я определил уровень вторжения в наш мир как критический, принципиально антигуманный и, согласно нашим договоренностям, принял меры недопущения распространения инвазии в пространстве Окон…

Голос капитана отодвинул «эксклюзивный канал».

— Говорит Главный Навигатор! — приступил к переводу «Симбо». — Портал закроется через десять минут. Благодарю людей от имени Содружества народов Этны. Формулу победы мы рассчитали правильно. И мы… рассчитали ее вместе.

— Пожалуйста, — вежливо ответила за всех Шет. Главный навигатор продолжил:

— Уничтожать «ключ» ни в коем случае нельзя. — Ладно, — согласился Владин. — Нельзя, так нельзя. Этнаец помолчал. Следующая фраза далась ему нелегко:

— Вы не виноваты — Герой хотел умереть. Он не собирался возвращаться домой. С Девкал его «ковчег» должен был лететь в бездну. Лететь навсегда. Вы обязаны взять «ключ» себе. Его нельзя… нам. Нельзя оставлять в нашей системе.

— Нельзя, так нельзя, — снова согласился Владин. — Будем осторожны.

— Мы и не собирались его уничтожать, — сказала Шет, глядя, как темный силуэт модуля Вагнера разрывает ожерелья звезд. — Я к нему уже привыкла.

На груди Шет приятно шевелились маленькие мягкие лапки.

Эпизод пятый. Оборотни

А для низшей жизни были числа, как домашний, подъяремный скот…

Планета: СОЭЛЛА.

Спутник: КАНО (Звезда класса G).

Расстояние до Солнца: 84 световых года.

Тип планеты: «Напоминание».

Открыта: в 51 году НВ (Новое времяисчисление. Звездная эра).

Автор: Конкурсный рейд Броуса — Катали.

Парадигма: «Поточный зондаж пространства».

Планетные разработки: в рамках программы «Присутствие», проводятся стационарной орбитальной базой «Призрак-4» Авангардного Представительства Координационного Отряда Разведанного Мира (АП КОРМ), при поддержке репликантов — «перевертышей» супермастера Талия Грекова.

Параметрические данные…

Черные шары лун неподвижно висели на фоне морковного цвета неба. Таящие невнятную угрозу медовые облака тянулись к «обкусанному» силуэтами янтарных скал горизонту. Пастельную картину небес мутным зеркалом отражала золотая гладь водоемов.

Художник, рисовавший этот мир, потерял зеленые и синие краски. На подушках оранжевых холмов сонно лежали розовые рощи ордо-плодов, по малиновым каналам, растопырив ветки высоких мачт, скользили коричневые шхуны; желтую рубашку полей гладил густой и теплый туман. Толстые щупальца тумана ползли по горным расщелинам к лесным болотам, где в суспензиях сиреневой тины мерцали загадочные «искры безумия».

Ближе к поверхности небеса темнели.

Багряный закат укололся о башни замка Вождя, отпрянул, покатился по крышам пузатых лотен, просочился сквозь решетки палисадников оторванными темнотой клочьями. Растаял, растворился в сумраке арок сторожевых ворот.

Наступило «ночное время» — пора.

Чер-Чиг отделился от стены таверны, натянул боевую маску, поправил клинок на поясе, призывно махнул рукой. Вооруженные обоюдоострыми ледонопардами стражники перебежали широкую аллею и оцепили дом Хранителя Чести.

У входа на опустевший рынок «Тысячи ремесел» выпустил свои личинки Герметик.

Теперь знаменитый рынок, как и весь город, затихал рано. Ночью на улицах было трудно кого-нибудь встретить. Разве что мелькнет в переулке треуголка спешащего лекаря, прошмыгнет запоздалый носильщик, пройдет патруль. Или затопают, заноют перед рассветом в стойлах постоялых домов проголодавшиеся многоноги.

Утром улицы наполнятся тихими голосами. Замельтешат пустые лица горожан, заскрипят уключины повозок, захлопают двери лотен, разбитые тротуары скроют стоны стоптанных башмаков. Гулкое ночное безмолвие спрячется в подворотнях.

Но страх останется. Словно нет живых в этом городе, и по улицам бродят призраки. Словно навечно поселились в нем злые сестры: Сомнение, Боль и Печаль. Они чинно гуляют по анфиладам «расторопных школ», суетятся в чреве «творительных фабрик», вдыхают запахи жаровен в комнатах «зазывал-таверн».

Командир отряда стражников — пожилой офицер, притаившись за колонной, преданно глядел на Чер-Чиг, ждал указаний.

— Ты пойдешь первым, кадатор, — шепотом приказал Чер. — Передашь Хранителю пакет. Я буду сопровождать тебя как твой солдат.

Офицер молчал. Даже в тени аркбутаны было видно, как он побледнел. «Трусит стражник, — понял Чер-Чиг. — Он никогда не бывал в таком богатом доме и очень боится высокопоставленного вельможу».

— Я повинуюсь, Милосердный, — сказал офицер. — Но угодно ли Возвращению дело, которое ты велишь?

— Угодно, — нетерпеливо ответил Чер, забирая у подошедшего слуги оружие и натягивая неудобный солдатский камзол.

— Весьма угодно, — повторил он. — Ты, кажется, трусишь, отрядник?

— Милосердный! — взмолился офицер. — Я три полных солнца несу Истину Возвращения! Я дрался с инородцами на Далеких островах, шел через Вечную пустыню, держал герб Повелителя в битве при Тартур. Но разве искусство воина способно противостоять печали бытия и зловредным чарам Посторонних?

— Поэтому и доверился. — Чер поправил наплечники и застегнул ремни. — Знаю, ты честный, исполнительный командир и готов отдать имя, чтобы приоткрыть Врата Возвращения. Приказываю — иди!

— Верую и повинуюсь, — склонил голову кадатор.

Медленно отворились украшенные орнаментом двери лотены. Первым пошел отрядник, за ним Чер. Несколько шагов, и оба оказались в круглом, поражающем своими размерами и убранством зале.

Вот она — знаменитая Пристань Подобия! Чер наконец-то увидел ее воочию. Вокруг расположенного в центре фонтана стояли сплетенные из меистовых жил гладкие статуи диких зверей. Гробницы мертвой животной страсти. Среди причудливых изваяний выделялся безухий степной болыпеглав. Страшный, огромный. Изготовившийся к прыжку.

В глазах статуй утренним светом горели странные, ни на что не похожие свечи. И казалось, выложенный зеркальными плитками пол уносит отсветы этих свечей вниз, куда-то в самую глубь мироздания.

Какие только жуткие истории не рассказывали об этом зале на базаре и в тавернах Города Учителей! Но мало кто действительно видел Пристань. Теперь вот Чер видел.

В глубине помещения начинались ступени спиральной лестницы, уводящие взгляд в верхние покои дома. Над головами тянулась навесная галерея.

У порога их встретил закутанный в накидку, сгорбленный привратник. Прямые жесткие волосы, крючковатый нос. Под воротником металлический ошейник — знак парии.

— Грамота Вождя для Хранителя Чести, — отрапортовал кадатор, снимая перчатки. — Ты должен разбудить Доступного.