Юлия Жукова - В семье не без подвоха Страница 26

Матушка расслабляется, а вот Азамат наоборот.

– Погоди-ка, а уши или руки его ты не разглядела?

– Руки длинные очень, – припоминаю. – Ушей не видела, все волосами завешено, но такое впечатление, что у него под этими волосами еще что-то было кроме ушей.

– А ногти? – допытывается матушка. – На руках или на ногах, какие?

– Я как-то внимания не обратила, – пожимаю плечами. Пытаюсь вспомнить, как это выглядело, когда он мне ветку подал. – Он ветку держал не большим пальцем, а между указательным и средним. Да в чем дело-то?

– Да видишь ли… – Азамат вдыхает поглубже. – Есть шанс, что это был лесной демон.

– И чего тогда?

– Ничего. – Азамат мотает головой. – Теперь уже ничего, а вообще это самый страшный хищник в любом муданжском лесу.

– Э? Да? А предупредить?

– Я был уверен, что их здесь нет. Но, видимо, пришли… Так, ладно, надо созывать всех и идти домой. Демон он или кто, нам тут больше делать нечего, все равно места в корзинах нету.

Азамат набирает побольше воздуха и издает такой мощности свист, что, по-моему, земля дрожит. Через несколько минут все собираются, и мы поворачиваем к дому.

– Так что, – спрашиваю шепотом, – нам теперь в лес не ходить?

– Нет, ходить можно, только аккуратно. Раз он тебе подарил птичьи орехи, значит, ты ему понравилась, и нападать он не будет. Но лучше иметь с собой что-нибудь съестное, если снова его встретишь. Сытые они не нападают, если не разозлить.

– Я не понимаю, он ведь человек. Странный, конечно, но… Думаешь, он правда мог бы кого-то убить и съесть?

– Еще как. Лесные демоны только притворяются людьми, и не очень успешно. У них большие подвижные мохнатые уши и кривые когти на руках и ногах. У некоторых еще и хвост торчит. Но все-таки… Ты уверена, что он с тобой говорил?

– Да, конечно, он на мелкого показал и спросил «Твой?», а потом сказал «Красивый».

– Тогда, наверное, это все-таки был не демон. Ну или не знаю, может, бывают полукровки, хотя я о таком не слышал. Демоны не могут говорить, они не люди. Это все равно что твои кошки бы заговорили, понимаешь?

– Может, это очередной Ирликов посланец?

– Может… В любом случае, не повредит оставлять ему у края леса какую-нибудь еду. Лучше всего сливки или масло.

– Так ее кто угодно сожрет.

– Можно в банке с крышкой. Если это демон или человек, то отвинтит, а обычные звери не справятся.

Я пожимаю плечами. На этом Муданге куда ни плюнь, все какая-то нечисть. Ну ладно, от нас не убудет лесных обитателей маслом покормить.

Когда мы возвращаемся из лесу, нас встречают мокрые Алтонгирел с Эцаганом и сообщают, что вода как молоко и что у нас очень удобный спуск к мосткам. Азамат быстренько уговаривает матушку и Эцагана заняться грибами, а все остальные мы идем купаться.

С купальными костюмами на Муданге не шибко. Мужчины обычно обходятся шортами, а женщины напяливают что-то вроде короткого сарафана из грубой темной ткани, чтобы не просвечивал, когда намокнет. Я еще в начале лета заявила, что это носить не намерена, и вделась в самый обычный закрытый купальник. Азамат повздыхал, что ему не очень приятно видеть меня почти голой при посторонних. Я ему на это ответила, что он мою раздетость компенсирует своей одетостью – вечно майку под самое горло напялит, – а мне на это тоже смотреть неприятно, так что мы квиты. На этом и успокоились.

Естественное дело, мама, которую общественные условности никогда не заботили, даже не озадачилась вопросом, в чем тут купаются. Нацепила свое леопардовое бикини без лямок, зато с золотыми пряжками, повесила на плечо бирюзовое полотенце и пошла спускаться. Если учесть, что она сфероподобна, то процент ткани к проценту кожи получается совсем уж мизерный.

Нет, ну, надо сказать, мужики хорошо справились, даже не закашлялся никто. Один Алтонгирел покраснел, но он в принципе считает женское тело чем-то ужасно неприличным.

– Ну, а чего все стоят? – Сашка шлепает босыми пятками по ступенькам. – Пошли в воду!

И мы идем. К счастью, Алтонгирелу с нами не надо, он сегодня уже купался.

Азамат прихватил и мелкого тоже.

– Куда ты его там денешь внизу? Дай Тирбишу отдохнуть хоть чуток, – занудствую я.

– Зачем Тирбиш? Я сам займусь. Раз уж я здесь, и погода купальная, надо сына плавать учить.

– В море? Ты бы в ванне сначала попробовал.

– Да ну, в ванне скучно, правда, маленький? – Азамат щекочет мелкому пузо, тот взвизгивает как чайка. – Не волнуйся, я в детстве на Ароне тренировался.

Я не то чтобы сильно волновалась – понятно же, что Азамат ребенка не утопит, а пупок у мелкого уже зажил. Но все-таки в море… Кто его знает, унаследовал он папин иммунитет или нет. Пока, тьфу-тьфу, не болел, но наверняка сказать нельзя. Вдруг из него вырастет мелкий ботаник, как Сашка, а вовсе не муданжский принц косая сажень в плечах? О-хо-хо…

Впрочем, пока я размышляю, Азамат уже по пояс в море объясняет мелкому, что плюхать пятками по воде очень забавно. Мелкий шумно соглашается.

– Не дергайся, Лизка. – Яна хлопает меня по плечу и подталкивает на мостки, чтобы не перегораживала дорогу. – У твоего мужа, по-моему, рецессивных аллелей вообще нету. Вода тут чистая, теплая. Расслабься.

– Тебе хорошо говорить, – ворчу я, сползая с мостков в чистую теплую воду. – У тебя своих нету. А я за Азамата и то дергаюсь.

– Пока нету, – задумчиво говорит Янка. – Но, может, будут.

– Что, и ты встретила знойного муданжца своей мечты? – вклинивается подплывший Сашка.

– Цыц, – отрезает Янка. – Я ничего не говорила.

И уплывает, гордо задрав веснушчатый нос.

Мы переглядываемся, пожимаем плечами и гребем к Азамату, чтобы нас там обрызгали с визгом.

– Ишь как ногами работает! – замечает мама, приближаясь к нам. От нее по поверхности воды расходятся круги, как от небольшой лодочки.

– Да-а, – довольно кивает Азамат. – Может крем взбивать. Ну что, малыш, окунемся?

После купания мы перекусываем бутербродами, и Азамат с Тирбишем принимаются за готовку. Ребенок, накупавшись, отрубается прямо посреди шумной гостиной. Сашка звонит домой и рассказывает, что тут делается, мама с Ийзих-хон жестами обсуждают вязание, смешно закорючивая пальцы, Бойонбот задумчиво плетет гизик, Янка и Эцаган лежат на диванах вдоль стены и балдеют от ничегонеделания. Мне этого занятия последнее время хватает, так что я хожу и ко всем пристаю.

– Азамат, вам тут не помочь?

– Да нет, справимся, ты там гостей развлекай пока.

– Они сами развлекаются… А куда остальные делись? Я пока переодевалась, всех растеряла.

– Ваша мать пошла посмотреть, что растет вокруг дома, – сообщает Тирбиш. – И Задира тоже где-то снаружи, не знаю. Шатун очаг разводит на берегу.

– А Алтонгирел медитирует, – добавляет Азамат и усмехается. – Он после того случая на корабле теперь каждый раз, как грибы потрогает, потом медитировать бежит. Боится, что опять что-нибудь не так пойдет.

Мы хихикаем. Мне наконец находится занятие – чесать котов. Я усаживаюсь в углу и расслабляюсь под дробное мурчание.

– А кто этот Шатун? – спрашивает Тирбиш у Азамата, помешивая ароматный соус.

– Сын Орешницы. Ты ее знаешь, наверное…

– А, да, точно. Это который неприкаянный?

– Он самый.

– Почему неприкаянный? – спрашиваю.

– Да что-то не везет парню. – Тирбиш пожимает плечами. – Ни на одной работе долго не держится. Тугодум, говорят, и бабник. Хотя красивый, конечно. И то сказать, четвертым из шести братьев быть тяжело. Старшие уже в люди вышли, младшие у тебя на шее, а сам – ни то ни се.

– О, Лиза, а где эти твои орехи? – перебивает Азамат. – Давай-ка их сюда.

– Вон, на холодильнике лежат. А что из них делают?

– Приправу. Они будут приятным украшением к соусу. Понюхай-ка.

Он давит пальцами один орешек и протягивает мне под нос. Пахнет остро и пряно.

– Они редкие какие-то?

– Не то чтобы редкие, но достать трудно. Веточки тоненькие, ломкие, лезть за ними – себе дороже, разве что мелкого мальчишку загнать. Некоторые птиц приучают эти орехи собирать, потому они и называются птичьи.

Мама возвращается с осмотра местности, когда ужин уже почти готов.

– Ну, я вам скажу, это никуда не годится, – с порога заявляет она, уперев руки в боки. – У тебя, Лиза, может, и нет времени цветочков из соседнего леса принести, ну так хоть бы садовника наняла какого-нибудь!

– Их тут нет, – говорю. – Только фермеры, но они цветы не выращивают. Тут вообще несъедобные растения никто не сажает.

– У-у-ужас кошмарный! – восклицает мама. – Ну ничего. Мы это исправим. Вот завтра и начнем. Азаматик, у тебя тут лопаты есть? А тачка? А шланг?

Азамат выучивает много новых слов.