Сергей Лукьяненко - Стеклянное море Страница 40

— Прости меня за это, семья, — сказал я, глядя в глаза девочки, которой уже не было. — Прости меня.

— Тьер ждала этих слов, — сказала Тьер. — Она хотела, чтобы ты вернул себе любовь. Она желала этого… верила в это.

— Спасибо, Тьер…

— Она хотела, чтобы ты нашел истину. Узнал, кто такие Отрешенные. Победил…

— Нет, Тьер. Я буду драться сам.

Ее лицо заколебалось — как отражение в бегущей воде. Может быть, на меня теперь смотрели те, кого я еще узнаю. Или же люди, с которыми я не встречусь никогда.

— Отрешенный, мне не надо ее дара. Верни жизнь Тьер!

— Нет.

— Верни ей жизнь! Ты лишь тень — моя, Тьер, всех людей и фангов, всех разумных во Вселенной. Это так просто — дать жизнь. Отрешенный! Бог!

Я не заметил, как перешел на крик. Но тень с незнакомым лицом, стоящая передо мной, оставалась недвижимой.

— Ее нет. Ты отказываешься от дара Тьер? От ее веры в тебя? Герой, благороднейший из Сеятелей, друг Клэна…

— Спасибо за правду об Отрешенных, — прошептал я. — Спасибо за чувства, которых я был лишен. Но победу я добуду сам, Тьер.

— Это было ее последней мыслью, — спокойно сказал Отрешенный. — Когда «Алер» растворялся в атомном пламени, когда расплавленный металл переборок капал на ее тело…

— Замолчи, мразь! Она хотела, чтобы победил я! Я сам — а не Бог, равнодушный к людям! — закричал я. — Молчи! Когда я умру — последним желанием будет жизнь тех, кто верил в меня! Исполни его — сейчас!

— Нет.

Отрешенный пожал плечами. Он опять был мной — беспомощный Бог, властелин Вселенной…

— Скажи слово. То, что движет фангами — то, что остановит войну. Иначе я вновь войду в твой разум.

Я усмехнулся, глядя в неподвижное лицо.

— Красота.

Отрешенный начал таять — сгусток дыма в сияющем свете.

— Проваливай к дьяволу, — прошептал я. — Бог…

Я стоял посреди стеклянного моря, опоясанного огненными берегами. В ослепительном сиянии опускались с небес темные тени.

— Привет, фанги, — сказал я, глядя вверх. — Как же вы могли быть такими… такими наивными?..

5. Пленники красоты

Кровать подбросила меня, сопроводив движение болевым импульсом. От сна не осталось и следа. Сознание было ясным, мысли — спокойными и четкими.

«Корабли цивилизации Фанг над планетой, — сообщил корабль. — Начаты меры противодействия. Вероятностный прогноз — выброс кораблями десантных групп».

Протянув руку к стене, я достал из открывшейся ниши бокал прозрачного сока. Осушил одним глотком, чувствуя на языке неприятный горьковатый привкус. Три группы стимуляторов, обезболивающее, эйфорин, моторные возбудители, тонизирующие вещества, витамины… Бог ведает, что намешано в «боевом коктейле» Сеятелей.

«Станции планетарной обороны и космические силы Тара вступили в бой. На подходе к планете три корабля Десантного Корпуса Земли. В дальнем космосе обнаружен разрушенный клэнийский крейсер, вероятно перехваченный кораблями фангов на…»

— Знаю, — я прислонился к стене, почувствовал легкий толчок. В разъемы комбинезона вросли энергокабели и шланги трофической системы. Меня готовили к бою.

Стена впереди разошлась, пропуская Ланса. Он открыл было рот, но, увидев, что я уже на ногах, промолчал.

— Это все, что ты можешь? — резко спросил я. Ланс недоуменно и слегка обиженно спросил:

— О чем вы, император?

— Да я не тебе, старик… — беспечно произнес я. — Не думаю, что корабль истощил все запасы.

Ланс нахмурился. Но у меня не было времени на объяснения. Закрыв глаза, я нащупывал контакт с кораблем. Ответа все не было, словно машина уклонялась от диалога.

Слабое касание — легкое, как птичья тень на плече. Мимолетное, настороженное — машина была… испугана, что ли.

«Корабль!»

«Капитан?»

«Ты ощутил что-то во время моего сна?»

«Информация недостоверна. Информация нулевая».

«Зря так считаешь. Слушай…»

«Прием не производится. В боевой обстановке лишняя информация способна нарушить ход боевых действий».

Он паниковал — электронный мозг корабля. Отчаянно паниковал…

«Производи слияние разумов! Обстановка боевая, я требую совместного мышления!»

Мгла.

Я-корабль, я-человек.

Обстановка: люди внутри меня, корабли врага над планетой. Нет связи с главным штабом. Чуждое проникновение в сознание меня-человека…

…Не хочу…

…сверхсущества по имени Отрешенный. Информация достоверна.

У меня больше нет эмоций — они погашены. И колебаний нет — информация верна, можно вырабатывать план действий. Очередность: десант фангов, доклад Земле о тайне Отрешенных-Отрешенного.

Главное — фанги. В руки меня-человека попал ключ к загадке их поведения. Если я-человек в автономном режиме погибну, то я-корабль брошу планету и буду пробиваться к Земле. Информация слишком важна, информация может прекратить войну…

Решение: я-человек иду на прямой контакт с фангами, я-корабль жду смерти человека. Скорее всего он погибнет — жаль. Но ничего — когда-нибудь мы встретимся, соединимся в сверхразуме Отрешенного. Вместе с другими сознаниями, человеческими, фанговскими, машинными — но встретимся. Мы не уйдем бесследно. А теперь надо прекратить войну — это первоочередное…

Поправка: я-человек требует нового оружия. Возражение: у меня нет оружия, неизвестного мне-человеку. Вопрос меня-человека: Земля под угрозой гибели, это достоверно, нет ли нового оружия?

Блокировка снята. Оружие есть, оно известно мне, а теперь и человеку. Он получит молекулярную броню.

Вопрос меня-человека: все ли получат молекулярную броню?

Ответ меня-корабля: лишь ты, Сеятель… Поправка: броню получит Ланс, он входит в число оперативных сотрудников Сеятелей.

Мгла…

…Я стоял у стены, перед Лансом. Тот пристально смотрел мне в лицо.

— Сергей! Что-то произошло?

Я успел лишь кивнуть. Потолок над нами разошелся, превращаясь в серебристую воронку. Ланс вскинул голову, отступая. Но из воронки уже падали на нас тяжелые серебристые капли, похожие на ртуть или какой-то легкоплавкий металл.

Вот только серебристая жидкость не была ртутью… Тяжелые шлепки по плечам и голове прекратились, едва первые капли молекулярной брони растеклись поверх боевых костюмов. Через несколько мгновений мы стояли друг перед другом, похожие на металлические изваяния.

— Что это? — испуганно спросил Ланс. Его лицо дергалось, но серебристая пленка по-прежнему закрывала рот и ноздри. Впрочем, сам Ланс этого не замечал. Броня снабжала его кислородом, всасывая его через атомарные поры по всей площади.

— Это просто оружие, Ланс, — я положил руку ему на плечо. Тонкие металлические пленки звякнули, соприкасаясь, потом, опознав друг друга, разошлись, образовав отверстие. Мои пальцы легли на теплое человеческое плечо.

— Знаешь, со мной все нормально, Ланс. Снова нормально. Передай Терри — я люблю ее. Передай, если я не вернусь.

— Сергей!

Под мутно-белой броневой пленкой глаза Ланса утратили всякое выражение. Но интонацию я узнал.

— Ланс, у меня нет времени. Сдерживайте фангов, оборону планеты я поручаю тебе и Эрнадо. Я пойду в город — мне надо поговорить с фангами. Если сможете взять хоть одного живым — вызывайте меня. Есть шанс остановить войну. Ты все узнаешь у корабля… и про свой новый костюм тоже.

— Что мне делать?

— Держись, — коротко сказал я, убирая руку. — Нет времени, Ланс.

Затем шагнул к стене. Она задрожала, формируя выход. Словно кусок льда, подставленный под струю крутого кипятка.

— Постой! — донесся вслед возглас Ланса. — Ты связался с Отрешенными?

Не отвечая, я выпрыгнул на грязные плиты посадочного поля. Стена корабля немедленно закрылась — я по-прежнему оставался для него главным. Я присел, помахал руками, привыкая к молекулярной броне. Нормально, серебристая пленка не стесняла движений. Она двигалась синхронно со мной — тонкий футляр для особо ценного груза.

Низко, словно над самой головой, стлались темно-серые облака. Вдали, над башней наземных служб, нервно вращалась антенна локатора.

Наушники комбинезона слабо щелкнули. Но я знал смысл сообщения еще до того, как услышал слова информатора.

Корабли фангов выбросили десант.

Танк грохотал по неровной мостовой, подпрыгивая на рытвинах, как попавшая в шторм лодка. Ланс или Эрнадо на моем месте давно бы заработали кучу синяков. Ездить на броне гусеничной машины — это особое искусство.

Сидящий рядом парень в канареечно-желтом мундире что-то прокричал. Я повернулся, пытаясь разобрать слова. И словно по мановению волшебной палочки грохот гусениц стих. Танк теперь несся по безлюдной улице абсолютно беззвучно, словно в немом кино. Молекулярная броня включила акустические фильтры, подавляя звуки, не несущие новой информации.