Екатерина Белецкая - Огонь и ветер Страница 42

Ит резко обернулся, едва удержавшись на ногах, но там, откуда послышался голос, никого не было.

– Да ещё и слабак, – подытожил тот же голос с другой стороны. – Что-то придётся делать за него. Тебе хочется что-то делать за него?

Он замер, прислушиваясь, – любой голос всегда должны сопровождать посторонние звуки. Всегда! Шорох одежды, дыхание.

Ничего.

Только ветер вздыхает в осинах да шуршит едва слышно сухая осока.

– Deus ex machina, – с отвращением произнёс другой голос. – Нечестная игра. Пусть сами.

– Нет, честная, – возразил другой голос. – Он же нас слышит. Значит, честная. Или почти.

– Почти – не считается, – хмыкнули откуда-то сверху. – Ладно. Всё равно это только средство.

– А большего и не надо. Но мне не нравится.

– Мне нравится закат в Нейцвуне, запах цветов, жужжание крыльев колибри… Мне нравится пение воды и мокрый камень в бегущем Артуме, и огромные стада быков в Курцаре, что двинулись к обрыву, дабы умереть в нём…

– И птиц полёт, и новая звезда, и пылевые бури, и сладострастье некоторых женщин, – со смехом закончил второй голос. – Да, да… всё так.

С каждым словом, которые произносили эти два голоса, в его сознании вдруг вспыхивали картины – словно говорили они не словами, а образами. Словно это он сам сейчас видел всё, что они сказали – и перед ним возникали неимоверно прекрасные, чарующие картины. Величественные, невероятные, они взрывались в его сознании, и вместо окружающего мира он смотрел на то, чего в реальности сейчас видеть никак не мог. Оторваться от зрелища оказалось совершенно невозможно, и он, как зачарованный, смотрел – как гигантское золотистое солнце встаёт над прямой, как стрела, рекой; ощущал, как прикасаются к лицу невесомые крылья крошечных ярких птичек, чувствовал, как медово и пряно пахнут неведомые цветы; он видел, как взрываются звёзды, становясь пылевыми облаками; видел, как превращаются в прах народы, как время подтачивает самые корни великих гор… и понимал, что всё это, наверное, имеет значение, но не для него, и непонятно, для кого вообще…

В затылок вдруг словно воткнули раскалённый металлический стержень – и тут Ит осознал, что именно эти два голоса он слышал ночью.

И голова вчера болела потому, что он их слышал.

– Ага, дошло, – констатировал первый голос. – Ладно, побудь пока что в физическом теле, так и быть. Футари, оставь его, он сейчас сдохнет.

– Уже? Ну ладно. А тогда, помнится, они выдерживали дольше.

– Что с того? Запоминай, – вообще без всякого перехода. – Место, где садилась яхта. Сегодня. В полночь. Ри. Понял?

Ит кивнул.

– Ответа не слышу, – зло сказал голос.

– Да…

– Что «да»? – Казалось, голос возмутился и разозлился. – Комманна, давай ты.

– Пф. Сегодня в полночь быть на точке высадки, чтобы был Ри, так понятно? Все трое чтоб были. И вообще, если мы появляемся, подходить! Нас же видно!

– Как – видно? – не понял Ит. Он растерялся, совсем растерялся.

– Как всех, – пояснил голос.

– А…

– Ну можно вот так, – смилостивился голос.

Ванна появилась из ниоткуда и зависла перед ним в воздухе. На этот раз ванна была не пуста, в ней сидели какие-то два существа, при виде которых Ит опешил ещё больше. Людей эти два создания напоминали весьма отдалённо, на рауф тоже были мало похожи, и на нэгаши, и на когни… нет, они были не похожи вообще ни на кого. Одно существо оказалось высоким, тощим, с физиономией, похожей на морду грустной лошади; одето оно было в лохмотья, которые когда-то, наверное, представляли собой роскошный наряд, но вот только «когда-то» это было неимоверно давно. Его спутник выглядел толстеньким, маленьким и кругленьким, в не менее живописных лохмотьях, да ещё и держал в левой трёхпалой руке дырявый чёрный зонтик.

Голова болела страшно, в глазах темнело. Ит понял, что вот-вот может потерять сознание. Существа в ванной перед ним ухмылялись, выжидающе глядя на него.

– Кто вы? – спросил он, удивляясь даже не собственной дерзости, а тому факту, что у него вообще получается говорить.

– Ну, нас зовут Футари и Комманна. Иногда таких, как мы, называют Сихес, – ухмыльнулся толстенький.

08

Один

Чужие звезды

Deus ex machina

Ри сидел неподвижно, уставившись в пустоту остановившимся бессмысленным взглядом. В пустоте этой не было ничего, но осознать это ничего оказалось труднее, чем даже события прошедших шести часов.

Позади него стояли две капсулы с телами.

И самым страшным было то, что ответом на вопросы, на все вопросы, на которые они не могли найти до сих пор, были как раз эти две капсулы.

Вот только от этого делалось невообразимо плохо в душе.

Больно, страшно, отвратительно.

Но если другого выхода действительно нет?

Плохо, когда мир выворачивают наизнанку. Но гораздо хуже, когда наизнанку предстоит вывернуть свою собственную душу.

…Скрипач позвонил с дороги и звенящим от напряжения голосом приказал выйти к подъезду, а с собой взять или покрывало с кровати, или одеяло, что угодно. Или просто тряпку. Зачем? Замотать голову. На вопрос «что случилось» он отвечать категорически отказался. Позже Ри понял почему.

Ита они втащили в квартиру вдвоём, стараясь, по возможности, не запачкать пол в коридоре. У него из носа шла кровь, да так, что Ри испугался, увидев это, не меньше, чем Скрипач. Ит был в полном сознании, но говорить не мог, только озирался по сторонам, и вид имел какой-то полубезумный – это больше всего и напугало Скрипача.

Час останавливали кровь. Потом Ит кое-как собрался с силами и попросил обезболивающее.

– Да что произошло?! – орать в доме с тонкими стенами они не могли, поэтому Скрипач орал шёпотом. – Говори, давай!

– Не могу… голова… – Ит лежал на диванчике в кухне, прижимая к переносице полотенце, в которое они завернули собранный на подоконнике снег. – Сколько времени?

– Семь вечера.

– Заправь машину… – Каждое слово давалось ему с огромным трудом.

– Зачем? – Скрипач в отчаянии оглянулся, ища поддержки у Ри.

– Надо… через три часа выехать…

– Куда выехать?!

Ит не ответил.

Часов в восемь он кое-как собрался, да и таблетки, видимо, начали действовать. Он рассказал им, что видел, – всё. И про голоса, и про картины непонятно откуда, и про двоих чудиков в ванне.

Разумеется, Ри воспринял этот рассказ скептически.

Скрипач, впрочем, тоже.

– Больше смахивает на какой-то бред, – Ри задумался. – И потом, они ведь не сказали, зачем надо туда ехать?

– Нет, – согласился Ит. – Но… может быть, они хотят, чтобы вы с ними тоже встретились?

– Вот спасибо, – саркастически усмехнулся Скрипач. – Чтобы мы такие красивые стали, как ты? Ай, молодцы. Нет, ты, конечно, что-то этакое видел, но мне кажется, что ехать туда не нужно.

– Мне тоже так кажется, – согласился Ри.

– А что, от нас убудет, если мы съездим? – спросил Ит. – Ребята, пожалуйста. Я вас очень прошу…

– …уважьте волю умирающего, – поддакнул Скрипач. – Всего-то дел, смотаться за город, на машине, ночью, в пургу. Фигня вопрос!

– Рыжий, это действительно важно! Ну хоть раз в жизни меня послушайтесь!!!

– А кого мы последние годы слушаемся, вообще не переставая? – Ри, облокотившись о кухонный стол, вертел в руках пирожок. – Не тебя ли?

Ит сник. Положил полотенце на стол, сел, опустив тяжёлую голову на руки; плечи его поникли, спина сгорбилась.

– Может быть, я и ошибаюсь, – произнёс он беззвучно. – Может, ты сейчас прав. Да, вы меня послушались. Ничего хорошего из этого не вышло, ведь так? Ри, не возражай, и ты, Рыжий, тоже… я хочу хотя бы попробовать исправить. И они, эти двое…

– Они тебя чуть не убили, – жёстко возразил Скрипач. – Они же сами сказали, что ещё минута разговора, и ты бы…

– Сдох, – мрачно подтвердил Ит. – Вернее, покинул бы физическое тело.

– Хрен редьки не слаще. И ты предлагаешь слушаться их? – Скрипач выпрямился, осуждающе посмотрел на Ита.

– Я предлагаю посмотреть на то, о чём они говорили, – Ит поднял голову. Взгляд его стал умоляющим, несчастным. – Ну давайте попробуем, пожалуйста! Скорее всего, там вообще ничего не будет, потому что эти существа… доверия не заслуживают. Но…

– Знаешь, мы попробуем, но только с одной целью. Чтобы ты от нас отстал, – резюмировал Скрипач. – А сейчас я позвоню Павлу и скажу, что ты подвернул ногу. Пусть хоть оборётся, но завтра мы однозначно сидим дома. Причём все.

Стемнело ещё в шесть, и Скрипач, который сел за руль, ругался в результате на все корки – его вполне можно было понять. Мало того, что больше часа снова простояли в пробке. Мало того, что пришлось заезжать на заправку и стоять там получасовую очередь. Так ещё и правое переднее колесо начало спускать, и они провозились минут двадцать, ставя запаску.